Здесь обсуждается политика.
Иди к своим друзьям
2ch.hk/po/
Динамика поисковых запросов "white racism" в Соединенных Штатах.
Динамика поисковых запросов "white privilege" в Соединенных Штатах.
>сосачер невнрченж
jewdog сосунок
Динамика поисковых запросов "Black Lives Matter" в Соединенных Штатах.
Почему-то именно перед выборами в США особенно активизируются политические группы.
Выборы и острый кризис - для Трампа это плохо кончится.
Почему-то даун ошибся сайтом
Или хорошо. Трампа могут легко переизбрать, когда увидят что творят леваки и ниггеры.
В США общество постоянно пытаются поделить. Хейт Трампа, который в отличие от предыдущих президентов ничего особенного плохого не совершил, это наглядно показывает.
Очередная жертва репрессий мочи.
[ЦЕЛЬ] : искать треды комментариев в социальных сетях, пометить какая социальная ситуация отражена в них и поделиться полученной информацией в этом треде.
Это может помочь в понимании поведения людей, а также пригодится для развития социальных навыков.
##СПОР И ИЗВИНЕНИЯ##
______________________________________
Константин Кугаевский?
По таким групповым фотографиям сразу видно, кто личностью растёт, а кто серая масса. Все в рубашках и платьях, но один парнишка сломал систему и пришел в футболке Месси. Красавчик. Именно он и будет человеком.
7
НравитсяПоказать список оценившихсегодня в 0:09Ответить
Алексей Орлов
Алексей Орлов?
Константин, это ты похоже -_-
НравитсяПоказать список оценившихсегодня в 0:25Ответить
Константин Кугаевский
Константин Кугаевский? ответил Алексею
Алексей, я не ходил в садик, к счастью для детей. Но самый лучший вариант — вообще не присутствовать на фотографиях.
1
НравитсяПоказать список оценившихсегодня в 0:25Ответить
Элла Неретина
Элла Неретина
Ну и выдумщик Вы,Константин,мама этого мальчика просто не знала,что будут фотографировать в этот день....
2
НравитсяПоказать список оценившихсегодня в 0:32Ответить
Константин Кугаевский
Константин Кугаевский? ответил Элле
Элла, если Вам так легче воспринимать мои слова, то думайте так.
НравитсяПоказать список оценившихсегодня в 0:33Ответить
Дарья Алексеева
Дарья Алексеева?
Константин, на фото 3 мальчика в футболках.. и даже 1 девочка, вроде как, тоже в футболке.. а вы, видимо, всё детство проходили в рубашке?
НравитсяПоказать список оценившихсегодня в 0:40Ответить
Константин Кугаевский
Константин Кугаевский? ответил Дарье
Дарья, вот и вылупляются потихоньку кусочки серой массы, разозлившись на правду, которую я озвучил. Кайф. Ещё, пожалуйста, ещё хейта.
НравитсяПоказать список оценившихсегодня в 0:41Ответить
Константин Кугаевский
Константин Кугаевский? ответил Дарье
Дарья, то, что ты часть серой массы, видно даже по популярному нынче смайлику (?), который ты употребила. Ты никогда не станешь личностью и человеком, поверь мне. Ты всегда будешь делать то, что принято большинством.
НравитсяПоказать список оценившихсегодня в 0:44Ответить
Дарья Алексеева
Дарья Алексеева? ответила Константину
Константин, я придерживаюсь лишь общепринятых рамок этики.. смайлы какие хочу, такие и ставлю.. ваши стереотипы, как и мнение, останутся вашими же рамками и загонами))
и я совсем не злюсь, просто озвучила мнение, как и вы.
4
НравитсяПоказать список оценившихсегодня в 1:09Ответить
Константин Кугаевский
Константин Кугаевский? ответил Дарье
Дарья, всё, ацтань.
НравитсяПоказать список оценившихсегодня в 1:10Ответить
Елизавета Казакова
Елизавета Казакова ответила Константину
Константин, ты че несешь???????????
1
НравитсяПоказать список оценившихсегодня в 1:26Ответить
Константин Кугаевский
Константин Кугаевский? ответил Елизавете
Елизавета, ещё одна серая масса пришла)
НравитсяПоказать список оценившихсегодня в 1:30Ответить
Андрей Смирнов
Андрей Смирнов??
Константин, малой вообще красавчик, далеко пойдет
1
НравитсяПоказать список оценившихсегодня в 1:31Ответить
Константин Кугаевский
Константин Кугаевский? ответил Андрею
Андрей, я о том же)
НравитсяПоказать список оценившихсегодня в 1:31Ответить
Елизавета Казакова
Елизавета Казакова ответила Андрею
Андрей, во двор на кортах семки грызть и всех обсуждать
НравитсяПоказать список оценившихсегодня в 1:32Ответить
Константин Кугаевский
Константин Кугаевский? ответил Елизавете
Елизавета, жопа горит? Это я умею)
НравитсяПоказать список оценившихсегодня в 1:32Ответить
Елизавета Казакова
Елизавета Казакова ответила Константину
Константин, на кого???????????????
НравитсяПоказать список оценившихсегодня в 1:33Ответить
Константин Кугаевский
Константин Кугаевский? ответил Елизавете
Елизавета, у тебя даже паблик есть "Пацаны и энергетики". Ещё один показатель серости и отсутствия личности. Пьешь эту дрянь только потому, что это модно. Ты же целиком детерминирована объектом. Куда ты суешься? Со мной спорить? Да любой фонарный столб мне скажет то же самое, что и ты. У тебя мнения нет. Твоё мнение — это усредненное мнение общества. Ты только подтвердила мои слова о групповой фотографии.
НравитсяПоказать список оценившихсегодня в 1:35Ответить
Елизавета Казакова
Елизавета Казакова ответила Константину
Константин, чел ты не с той ноги смотрю встал)))))))))))))))))))))))
НравитсяПоказать список оценившихсегодня в 1:35Ответить
Елизавета Казакова
Елизавета Казакова
и какое мнение я задала вопрос че ты несешь)
НравитсяПоказать список оценившихсегодня в 1:36Ответить
Константин Кугаевский
Константин Кугаевский? ответил Елизавете
Панда Мия
НравитсяПоказать список оценившихсегодня в 1:37Ответить
Елизавета Казакова
Елизавета Казакова
иди поспи☺☺☺☺☺
НравитсяПоказать список оценившихсегодня в 1:37Ответить
Андрей Смирнов
Андрей Смирнов?? ответил Елизавете
Елизавета, если пацан положил грубо говоря х*й на все, значит он районыйм быдлом будет?
1
НравитсяПоказать список оценившихсегодня в 1:45Ответить
Елизавета Казакова
Елизавета Казакова ответила Андрею
по его комментариям выходит что уже
НравитсяПоказать список оценившихсегодня в 1:47Ответить
Андрей Смирнов
Андрей Смирнов?? ответил Елизавете
Елизавета, девушки немного не так понимают что к чему
НравитсяПоказать список оценившихсегодня в 1:47Ответить
Константин Кугаевский
Константин Кугаевский? ответил Андрею
Андрей, наверное, она даже не знает слово «нигилизм».
НравитсяПоказать список оценившихсегодня в 1:48Ответить
Елизавета Казакова
Елизавета Казакова ответила Андрею
Андрей, при чем тут пол)
НравитсяПоказать список оценившихсегодня в 1:48Ответить
Андрей Смирнов
Андрей Смирнов?? ответил Константину
Константин, возможно, парень это не дело опускать человека ,
Тем более девушку, сама все поймет со временем?
НравитсяПоказать список оценившихсегодня в 1:51Ответить
Мария Хвостова
Мария Хвостова
Константин, я могу вам сказать что люди, пришедшие в футболках, на самом деле забыли костюм, я знаю это, потому что сама присутствую на этой фотографии
1
НравитсяПоказать список оценившихсегодня в 4:25Ответить
Мария Хвостова
Мария Хвостова ответила Константину
Константин, нам было по пять лет, я не думаю что люди в таком возрасте могут решать сами что наденут, да они могут выбрать костюм в котором пойдут, но в основном все решают родители ¯\_(ツ)_/¯
2
НравитсяПоказать список оценившихсегодня в 4:29Ответить
Константин Кугаевский
Константин Кугаевский? ответил Марии
Мария, прости меня, пожалуйста, за мои слова.
1
НравитсяПоказать список оценившихсегодня в 7:29Ответить
Константин Кугаевский
Константин Кугаевский? ответил Елизавете
Елизавета, перед тобой я тоже хочу извиниться за свои слова.
НравитсяПоказать список оценившихсегодня в 7:29Ответить
Константин Кугаевский
Константин Кугаевский? ответил Дарье
Дарья, прости меня, пожалуйста, за тот бред, который я тебе наговорил.
НравитсяПоказать список оценившихсегодня в 7:30Ответить
Дарья Алексеева
Дарья Алексеева? ответила Константину
Константин, :0
да ладно, я не злилась и не обижалась, серьёзно?
НравитсяПоказать список оценившихсегодня в 7:41Ответить
Константин Кугаевский
Константин Кугаевский? ответил Дарье
#СлушайCвоеЛето
НравитсяПоказать список оценившихсегодня в 7:41Ответить
Дарья Алексеева
Дарья Алексеева?
Константин, если я чем-то обидела, то тоже прошу прощения?
1
НравитсяПоказать список оценившихсегодня в 7:41Ответить
ПРИЧИНА ИЗВИНЕНИЯ : НА ПАРНЯ НАДАВИЛ ДРУГОЙ ПАРЕНЬ, ЧТО МОЛ НЕКРАСИВО ТАК ГРУБО СПОРИТЬ С ЖЕНСКИМ ПОЛОМ. ТАКЖЕ ПАРЕНЬ ПОЧУВСТВОВАЛ, ЧТО БЫЛ НЕ ПРАВ.
ПОСЛЕДСТВИЕ : ПАРЕНЬ ИЗВИНИЛСЯ ПЕРЕД ДЕВУШКАМИ.
СОЦИАЛЬНЫЕ ДЕЙСТВИЯ ОСНОВЫВАЮТСЯ НА СПРОСЕ И ПРЕДЛОЖЕНИИ.
ЛЮДИ НЕ ПРИКАЗЫВАЮТ ДРУГ ДРУГУ ГУЛЯТЬ ИЛИ ЗАНИМАТЬСЯ СЕКСОМ.
ЕСТЬ ПРЕДЛОЖЕНИЕ "ГО ЕБАТЬЯ? ГО ГУЛЯТЬ?" ПРИЧЁМ ЧАСТО С ВАРИАНТОМ ОТСТУПЛЕНИЯ "ДА Я ПОШУТИЛ ПРОСТО".
ВСЁ ЭТО ОТЛИЧНО ВСТРАИВАЕТСЯ В РЫНОЧНУЮ СИСТЕМУ ЭКОНОМИКИ.
##СПОР ИНЦЕЛА И ДЕВУШКИ##
______________________________________
Арина Карамель
Люди у которых есть мускулы на теле,теперь автоматически не котируются?
НравитсяПоказать список оценившихвчера в 1:12Ответить
Евгений Сизов
Евгений Сизов
Арина, у девушек котируются же, а наше мнение кого-то интересует? Вот и иди мимо.
6
НравитсяПоказать список оценившихвчера в 1:16Ответить
Арина Карамель
Арина Карамель ответила Евгению
Евгений, ну если ты по парням,то к тебе тоже прислушается определенная прослойка населения)
НравитсяПоказать список оценившихвчера в 1:17Ответить
Евгений Сизов
Евгений Сизов ответил Арине
Арина, смысл пытаться меня сейчас оскорблять, что тобою движет?
5
НравитсяПоказать список оценившихвчера в 1:18Ответить
Арина Карамель
Арина Карамель ответила Евгению
Евгений, а в чем оскорбление? Я твоей ориентации не знаю,просто предположила
НравитсяПоказать список оценившихвчера в 1:22Ответить
Евгений Сизов
Евгений Сизов ответил Арине
Арина, это не то место, где стоит предполагать гомосексуальную ориентацию у кого бы то ни было.
6
НравитсяПоказать список оценившихвчера в 1:23Ответить
Арина Карамель
Арина Карамель ответила Евгению
Евгений, можно подумать,гей не может быть инцелом
2
НравитсяПоказать список оценившихвчера в 1:23Ответить
Евгений Сизов
Евгений Сизов ответил Арине
Арина, это проблемы с межполовым взаимоотношением. Многие инцелы, в том числе и я имеют друзей, и если бы того захотели, и половых партнёров мужского пола, проблемы в этом никакой нет. Достаточно долго вроде бы в подобных местах сидишь, но всё продолжаешь заниматься подобной грязью, я не дурачок и вижу твои намерения насквозь. Так вот ответь, почему ты своё свободное время тратишь на подобные примитивные оскорбления, пытаясь разжечь ненависть? Скука, самоутверждение, обида? Что тобою движет?
5
НравитсяПоказать список оценившихвчера в 1:26Ответить
Арина Карамель
Арина Карамель ответила Евгению
Евгений, это лишь твои,ни чем не подкрепленные подозрения и инсинуации. Я искренне пытаюсь найти выход из столь печальной ситуации для тех,кто его ищет.
НравитсяПоказать список оценившихвчера в 1:28Ответить
Евгений Сизов
Евгений Сизов ответил Арине
Арина, подкрепляю, твои действия? Здесь ни одного поста о проблемах однополых отношений не видел, ровно как и их представителей. Это всё равно что прийти в отдел ФСО и тыкая в каждого пальцем подозревать его в государственной измене.
5
НравитсяПоказать список оценившихвчера в 1:30Ответить
Евгений Сизов
Евгений Сизов ответил Арине
Арина, "Я искренне пытаюсь найти выход из столь печальной ситуации для тех,кто его ищет."
Где? В свою очередь подобное громкое заявление требует подтверждения.
6
НравитсяПоказать список оценившихвчера в 1:31Ответить
Артур Кротов
Артур Кротов
Я довольно мускулистый, не гей и внешностью не обижен. И никого из женщин в моём городе это не интересует вообще никак, никогда, ни в каком случае, времени, измерении и т.д.
4
НравитсяПоказать список оценившихвчера в 1:44Ответить
Александр Алексеев
Александр Алексеев?
Арина, это быдло мусор, русиш-унтерменш
3
НравитсяПоказать список оценившихвчера в 2:13Ответить
Михаил Пермяков
Михаил Пермяков
Арина, какие мускулы, они жиром заплыли.
4
НравитсяПоказать список оценившихвчера в 2:27Ответить
Иван Евланов
Иван Евланов ответил Арине
В бан эту ЛГБТшную гниду ?
2
НравитсяПоказать список оценившихвчера в 4:08Ответить
Иван Евланов
Иван Евланов ответил Арине
Смешно тебе сука?
К вам относиться надо точно также, как настоящие мусульмане относятся к гяуркам.
2
НравитсяПоказать список оценившихвчера в 4:14Ответить
Ol Eg
Ol Eg ответил Арине
Арина, геи не могут быть инцелами, геи охотно друг,другу дают. У них нет, всей этой хуйни, как между М и Ж.
НравитсяПоказать список оценившихвчера в 8:09Ответить
Семён Маловичко
Семён Маловичко
Арина, Это парни у которых нет таких мускулов, либо нет мускулов совсем для вас мразей являются ущербными.
НравитсяПоказать список оценившихвчера в 10:45Ответить
Сергей Кузнецов
Сергей Кузнецов ответил Арине
Арина, термин "инцел" придумала и применила к себе канадская лесбиянка.
НравитсяПоказать список оценившихвчера в 11:31Ответить
ИНЦЕЛ (ИНЦЕЛ ЭТО САМОИДЕНТИЧНОСТЬ) НЕ МОЖЕТ ИЛИ СЧИТАЕТ ЧТО НЕ МОЖЕТ НИЧЕГО ПРЕДЛОЖИТЬ СЕКСУАЛЬНОМУ ПАРТНЁРУ. ВМЕСТО ЭТОГО ОН ОБВИНЯЕТ В СВОЕЙ ПРОБЛЕМЕ СПРОС, КОТОРЫЙ ОН СЧИТАЕТ ЧРЕЗВЫЧАЙНО ЗАВЫШЕННЫМ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ.
МНЕНИЕ : ИНЦЕЛЫ ПОДОБНЫ БЕЗРАБОТНЫМ В МИРЕ СЕКСУАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ. ОЧЕНЬ МНОГО АНАЛОГИЙ ВЫСТРАИВАЕТСЯ РАССМАТРИВАЯ ПРОБЛЕМУ С ТАКОЙ ТОЧКИ ЗРЕНИЯ. ПОЭТОМУ И ТЕРРОРИСТИЧЕСКАЯ ИДЕОЛОГИЯ ИНЦЕЛОВ ЧАСТО СВЯЗАНА С АГРЕССИВНЫМ МАРКСИЗМОМ.
РЕШЕНИЕ ПРОБЛЕМЫ ИНЦЕЛОВ ДОЛЖНО ИСКАТЬСЯ В ТОМ ЖЕ ПОЛЕ, ГДЕ ИЩЕТСЯ РЕШЕНИЕ ПРОБЛЕМЫ БЕЗРАБОТИЦЫ.
ДЛЯ ПРИМЕРА МОЖНО ВСПОМНИТЬ ПРЕДЛОЖЕНИЕ О МОНИТОРИНГЕ ПОТРЕБНОСТЕЙ В НАВЫКАХ НА РЫНКЕ. ИЛИ ПРЕДЛОЖЕНИЕ О РЕФОРМЕ ОБРАЗОВАНИЯ, ЗАКЛЮЧАЮЩЕЕСЯ В НЕПРЕРЫВНОМ ПОВЫШЕНИИ КВАЛИФИКАЦИИ В ИЗМЕНЯЮЩИХСЯ УСЛОВИЯХ И В БОЛЕЕ ПРАГМАТИЧНОМ ИСПОЛЬЗОВАНИИ ИМЕЮЩИХСЯ ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫХ РЕСУРСОВ.
##СПОР ТРУ-ВАТЫ И ЛИБЕРАЛА##
______________________________________
Антон Кочкин
А в чем биполярка? Я чет вообще не понял смысл изначального поста
71
НравитсяПоказать список оценивших25 июн в 20:09Ответить
Иннокентий Гончаров
Иннокентий Гончаров?
Антон, видимо суть в том, что они сами как боты
143
НравитсяПоказать список оценивших25 июн в 20:10Ответить
Александр Петляк
Александр Петляк
Антон, админ недоумевает, как можно гордиться своей страной и её историей, и считает всех ботами. Но радостно хрюкает от наплыва своих ботов.
349
НравитсяПоказать список оценивших25 июн в 20:11Ответить
Вейсел Вердиханов
Вейсел Вердиханов
Антон, как в чем? Называют клоунами тех, кто пишет в поддержку путину и параду, а себя благородными рыцарями, что больше не позволяют клятым кремлеботам засорять чат..
6
НравитсяПоказать список оценивших25 июн в 20:12Ответить
Иван Игнатенко
Иван Игнатенко? ответил Александру
Александр, ну а что поделать, если админ дегенерат и русафоб. Я вообще удивлен, что такой высер как РиП все еще не забанили
25
НравитсяПоказать список оценивших25 июн в 20:12Ответить
Станислав Игнатов
Станислав Игнатов
Антон, опять ты прибежал либерах оправдывать, xyecoc
3
НравитсяПоказать список оценивших25 июн в 20:14Ответить
Гнар Йордл
Гнар Йордл?
Кочка, опять какахи кушоеш. Ладно, так уж и быть, поясню) Одмен рипа негодуэ от комментов, называя ботами откомментивших на первом скрине, но сам приходит в экстаз, когда его хомячки ведут себя как боты)
2
НравитсяПоказать список оценивших25 июн в 20:22Ответить
Антон Кочкин
Антон Кочкин ответил Гнару
Гнар, а, теперь понял. Спасибо за разъяснение. Ну рил неочевидно было, вон аж вопрос залайкали
НравитсяПоказать список оценивших25 июн в 20:26Ответить
Антон Кочкин
Антон Кочкин ответил Станиславу
Василий, хуесоса в зеркале увидишь, я спросил потому что непонятно было.
НравитсяПоказать список оценивших25 июн в 20:27Ответить
Станислав Игнатов
Станислав Игнатов ответил Антону
Антон, о, стрелочки полетели. Давай, слив-бинго почти готово, жирный скотопидopac
НравитсяПоказать список оценивших25 июн в 20:34Ответить
Станислав Игнатов
Станислав Игнатов ответил Антону
Антон, какой ещё Василий, eбaн?
НравитсяПоказать список оценивших25 июн в 20:34Ответить
Антон Кочкин
Антон Кочкин ответил Станиславу
Василий, тот которого мне ВК показал. В душе не в курсе, почему так. В любом случае поехавший, как ни назови
НравитсяПоказать список оценивших25 июн в 21:04Ответить
Дмитрий Хардов
Дмитрий Хардов ответил Антону
Антон, че т ору жестко
НравитсяПоказать список оценивших25 июн в 21:28Ответить
Дмитрий Хардов
Дмитрий Хардов ответил Антону
Антон, что за фигня с вк происходит
1
НравитсяПоказать список оценивших25 июн в 21:28Ответить
Максим Кочерыгин
Максим Кочерыгин?
Антон, если кратко, суть в этом:
0:25
1
НравитсяПоказать список оценивших25 июн в 21:36Ответить
Алексей Чернышов
Алексей Чернышов ответил Александру
Александр, эм, по-моему в капиталистической России гордиться достижениями социалистического СССР - это и есть "биполяр"...
НравитсяПоказать список оценивших25 июн в 21:37Ответить
Александр Петляк
Александр Петляк ответил Алексею
Алексей, не "биполярочка" , а преемственность поколений. Мои прадеды погибли обороняя СССР, а их отцы и деды сражались еще за Российскую Империю.
4
НравитсяПоказать список оценивших25 июн в 21:39Ответить
Алексей Чернышов
Алексей Чернышов ответил Александру
Александр, преемственность в чем?
НравитсяПоказать список оценивших25 июн в 21:44Ответить
Александр Петляк
Александр Петляк ответил Алексею
Алексей, в том что история не ограничивается только социалистическим СССР, 90ми или 2000ми. Она одна на всех причастных. И не какому то там говну, воспитанному на мемчиках вякать, какой исторический период я должен любить, а на какой ложить болт.
7
НравитсяПоказать список оценивших25 июн в 21:47Ответить
Марат Иванов
Марат Иванов ответил Александру
Александр, низкий уровень жизни в этой стране,,гордится только историей сыт и доволен не будешь,историческая гордость разбивается в пух и прах об суровый быт как и любовь
НравитсяПоказать список оценивших25 июн в 22:04Ответить
Александр Петляк
Александр Петляк ответил Марату
Марат, с "этой страной" можешь сразу на хуй идти. А я сыт и доволен. И состоятелен будучи обычным рабочим.
14
НравитсяПоказать список оценивших25 июн в 22:11Ответить
Марат Иванов
Марат Иванов ответил Александру
Александр, пизденыш ссаный,поработай лет двадцать работягой и твоё довольство улетучится как девичий пук
НравитсяПоказать список оценивших25 июн в 22:20Ответить
Александр Петляк
Александр Петляк ответил Марату
Марат, я отработал уже 17 лет, говноед, на экскаваторах. Так что можешь нахуй уже пиздовать. Знатно ты чмо порвался.
7
НравитсяПоказать список оценивших25 июн в 22:21Ответить
Марат Иванов
Марат Иванов ответил Александру
Александр, не пизди кремлебот ебаный,на экскаваторах хуйня зарплата чтоб довольным быть,а десять лет назад ваще кутари были
НравитсяПоказать список оценивших25 июн в 22:31Ответить
Александр Петляк
Александр Петляк ответил Марату
Марат, 100к деревянных, да, совсем хуйня. Что чмошник, темник порвался? Поэтому вы 1.5%е всегда будете аутсайдерами, ведь кругом кремлеботы и все пиздят. Одни вы "за правду" и швабодку
6
НравитсяПоказать список оценивших25 июн в 22:33Ответить
Марат Иванов
Марат Иванов ответил Александру
Александр, пидр московский,за МКАД выедь и спроси у людей сколько зарплата
НравитсяПоказать список оценивших25 июн в 22:36Ответить
Александр Петляк
Александр Петляк ответил Марату
Марат, я в москве был раз 5, 6, и все проездом. Вчера у друга спрашивал, какая у тебя зарплата, говорит 80к. 8000км от Москвы. Так что хуй соси. Везде твоя методичка рвется
НравитсяПоказать список оценивших25 июн в 22:38Ответить
Александр Петляк
Александр Петляк ответил Марату
Марат, и еще козлина, я, как и мои друзья, родня, проголосуем ЗА поправки. Твой разорванный в клочья пердак 2 июля - будет приятным бонусом
4
НравитсяПоказать список оценивших25 июн в 22:46Ответить
Марат Иванов
Марат Иванов ответил Александру
Александр, а после голосования поебитесь с друзьями и родней
НравитсяПоказать список оценивших25 июн в 22:59Ответить
Александр Петляк
Александр Петляк ответил Марату
Марат, ебись ты в своем гей клубе мамкиных ревоюционеров.))) а я поору после голосования, с истерики вашего биомусора в соцсетях и на ютьюбе.
3
НравитсяПоказать список оценивших25 июн в 23:01Ответить
Андрей Катыхин
Андрей Катыхин? ответил Марату
Марат, Не хочу тебя расстраивать, но тот парень тебя вздернул, а ты порвался. Печально
5
НравитсяПоказать список оценивших25 июн в 23:46Ответить
Марат Иванов
Марат Иванов ответил Андрею
Андрей, пусть кремлеботы не чувствуют себя легко и приятно,втирает пидр здесь за историческую гордость
НравитсяПоказать список оценившихвчера в 0:26Ответить
Александр Петляк
Александр Петляк ответил Марату
Марат, знатно у тебя мразь полыхает, хоть генератор подключай)) Я в своей стране России себя чувствую легко и приятно. А ты, падаль, в "этой стране" похоже сдохнешь от остановки сердца полным ничтожеством, так и не победив "кремлеботов" или с кем вы там говноеды боретесь. Поссал на тебя.
2
НравитсяПоказать список оценившихвчера в 0:54Ответить
Марат Иванов
Марат Иванов ответил Александру
Александр, обоссыш ватный,когда у тебя не станет сил работать то твой уровень жизни скатится в десять раз,вот тогда и почувствуешь себя легко и приятно в твоей стране
НравитсяПоказать список оценившихвчера в 1:10Ответить
Александр Петляк
Александр Петляк ответил Марату
Марат, хуй ты угадал, мразь. На пенсии я буду жить отлично, пенсии у нас большие. А вот ты, гнида либесральная - неочень. Макдак не обеспечивает пенсией революционеров, жарщиков картохи. Пхах, ты продолжаешь подливиться, я доволен.
2
НравитсяПоказать список оценившихвчера в 1:13Ответить
Питя Ситечкин
Питя Ситечкин ответил Александру
Александр, да этот марат иванов какел опущенный)
3
НравитсяПоказать список оценившихвчера в 1:47Ответить
Александр Петляк
Александр Петляк ответил Пите
Питя, и такой вариант возможен, но скорее просто биомусор
2
НравитсяПоказать список оценившихвчера в 1:48Ответить
Гнар Йордл
Гнар Йордл? ответил Марату
cockhole, а чего ты забыл во вкудахтике вообще?) Иди панские сапоги натирай, а уж потом за рашку пиши, лол
НравитсяПоказать список оценившихвчера в 5:35Ответить
Алексей Чернышов
Алексей Чернышов ответил Александру
Александр, ну, ты можешь попытаться стать причастным к истории только во время, пока живешь. Твое желание примазаться к чужим достижениям - мне не понятно.
По истории можно оценить скорость прогресса нашей страны, я считаю нужным гордиться только положительными тенденциями, а ты, я так понимаю, всем подряд.
НравитсяПоказать список оценившихвчера в 17:46Ответить
Алексей Чернышов
Алексей Чернышов ответил Александру
Александр, это голосование не имеет юридической силы...
НравитсяПоказать список оценившихвчера в 17:51Ответить
Александр Петляк
Александр Петляк ответил Алексею
Алексей, у меня погибло 2 прадеда на начальном этапе войны, на разных участках фронта. Ой прости меня, что я горжусь их отвагой и мужеством. Прости что я примазываюсь к памяти о них, хорошо? Ты разрешаешь мне это делать? И еще, моя страна начинается не с РФ, не с СССР, и не с РИ, она начинается гораздо раньше, с русичей, Князей и дружин, которые ходили в походы на врагов моей Родины. Это все - история моей страны. И я горжусь своими предками, которые завоевали для меня и моих детей жизненное пространство, право возможность ЖИТЬ. Я не эмокомунист, для которого история ограничивается только СССР, и не манярхист у которого история заканчивается последним царем тряпкой. И уж тем более я не либесральный "гражданин мира" у которого вообще нет исторических корней. Так что отъебись от меня со своими политическими идеями. Я горжусь СВОЕЙ страной, СВОИМИ доблестными предками, которые отдали жизнь и здоровье в том числе и для того, чтобы ты сидел сейчас в кудахторе и учил меня чем я должен гордиться а чем нет.
1
НравитсяПоказать список оценившихвчера в 18:03Ответить
Александр Петляк
Александр Петляк ответил Алексею
Алексей, ебать, да ты еще и конч, который репостит хохла с днепра "быть или". Понятно. Нахуй иди умственно отсталый левак
2
НравитсяПоказать список оценившихвчера в 18:35Ответить
Глеб Ладышкин
Глеб Ладышкин ответил Алексею
Алексей, Полностью согласен с предыдущим оратором. Стало модным хуесосить свою страну. Это позёрство и мода, претмущественно малолетних дибилов, но сей недуг поражает и людей постарше. И тут есть связь
Чем человек, поносящий Россию, старше, тем он тупее ?
1
НравитсяПоказать список оценившихсегодня в 3:15Ответить
Алексей Чернышов
Алексей Чернышов
Александр, знание разных позиций необходимо для более объективного взгляда на ситуацию. Озвученные им меры я не поддерживаю, но он местами правильно говорит.
Практически у каждого дед погиб на ВОВ, ты перед кем гордишься? Причины этой войны, как и ход всей истории были и остаются чисто экономическими.
Если бы наши деды знали, что будет с их страной через 50 лет - то даже не знаю, что они сделали бы.
Именно ты сейчас выражаешь либеральную полизицию: я доволен, а что там у большинства - они все идиоты. З/п в Москве очень сильно рознятся, есть и по 15₽. На тебя уборщицы из какого-нибудь газпрома тоже смотрят на тебя, как говно, не умеющее работать, копарь...
По моему опыту могу сказать, что всюду оплата твоего труда зависит только от того, смог ли ты устроиться на работу в компанию побогаче, а не от твоего "умения работать"...
НравитсяПоказать список оценившихсегодня в 3:22Ответить
Алексей Чернышов
Алексей Чернышов ответил Глебу
Глеб, значит видео про затыкание троллей работает. ?
ЯВНУЮ ПРОТИВОРЕЧИВОСТЬ ВЗГЛЯДОВ ОППОНЕНТОВ МОЖНО ИСПОЛЬЗОВАТЬ, КАК ИНСТРУМЕНТ ДЛЯ ПОДДЕРЖКИ СОБСТВЕННЫХ ИНТЕРЕСОВ.
СХЕМА : ПРИПИШИ К СЕБЕ НАИВНЫЙ ПАТРИОТИЗМ (ЭТАП ПРОВОКАЦИИ) - ПРОТИВНИК (ТЕБЯ) ОСКОРБЛЯЕТ ПАТРИОТИЗМ (ЗАБАЙТИЛСЯ) - УНИЧТОЖАЕШЬ ПРОТИВНИКА (ТЕБЯ) С ПОМОЩЬЮ ЖЕЛЕЗНОЙ АРГУМЕНТАЦИИ, ОБВИНЯЙ В МАКСИМАЛИЗМЕ И ПРЕДАТЕЛЬСТВЕ (УНИЧТОЖЕНИЕ И СТЕРИЛИЗАЦИЯ).
ИСПОЛЬЗУЙ ЛЮДЕЙ КАК ЖИВОЙ ЩИТ В БОРЬБЕ ВЗГЛЯДОВ.
Что это за мантра демагога? Лично мне срать на чужое мнение. Доказывать кому-то ради "спорта" это пустая трата времени. Все эти высеры >>11442 >>11443 >>11444 это обычное "спускание пара". Люди сами находят себе противников и сами обкидывают друг друга говном. Ничего полезного они не делают.
Я обычно не читаю политсрачи. Не уподобляюсь футбольным фанатам/фанатам путина/Украины/крыма/комми/совкам/пгм/фагам-сосачерам и особенно любителям нырнуть в /по/рашу.
Все это не более чем пустое сотрясание воздуха и рассеивание жизненной энергии в пустоту. Сын Антихриста Гейтс и его преспешники манипулируют стадом, высасывают из людей энергию через оцифровку, съедают человеческий разум и жизнь.
Не позволяйте Сатане брать верх над вами. Не устраивайте срачи на пустом месте. Не агрите никого и не рассеивайте свою Ци.
Шапочку из фольги одевай
Развитые страны на границе с Россией обнаружили присутствие радиоактивных изотопов цезия, кобальта, рутения и иод-131. Это значит, что опять где-то что-то ебнуло, а власти скрывают. Последний раз в той местности был взрыв на полигоне при испытаниях ядерной энергетической установки для межконтинентальной ракеты. Двигатель взорвался, ядерную батарейку взрывом отбросило в море. Далее глубоководный аппарат "лошарик" начал поднимать радиоактивную часть. Как оказалось, ядерный изотоп очень хорошо реагирует с кислородом, которым дышали подводники. В результате на глубоководном аппарате "лошарик" случился сильный пожар когда они перегружали часть поднятой со дна атомной установки. Все члены экипажа погибли. Одна трагедия стала причиной другой.
Вот теперь опять что-то случилось.
>>11497
А ты замерял показатели? Или это просто твое мнение, высосанное из пальца?
Поправки в Конституцию РФ на фоне визуализации государственного механизма.
Анализ поправок в систему государственной власти :
- органы местного самоуправления подчиняются ФЕДЕРАЛЬНОМУ ЦЕНТРУ в ЕДИНОЙ СИСТЕМЕ УПРАВЛЕНИЯ
- сроки ВЛАДИМИРА ПУТИНА обнуляются и ВЛАДИМИР ПУТИН может быть президентом до 2036 года
- ПРЕЗИДЕНТ имеет право снять с должности любого министра
- ПРЕЗИДЕНТ имеет право снять с должности премьер-министра
- ПРЕЗИДЕНТ имеет право распустить ГОСДУМУ если те трижды отклонят кандидатуру премьера
- ПРЕЗИДЕНТ без одобрения Госдумы имеет право поставить кого захочет на должность премьера, от Госдумы требуется лишь утверждение
- ПРЕЗИДЕНТ с помощью ГОССОВЕТА напрямую влияет на работу глав регионов
- ПРЕЗИДЕНТ имеет право снять с должности с согласия глав регионов любого судью на ВСЕХ уровнях судопроизводства
- ПРЕЗИДЕНТ после окончания своего срока имеет право стать ПОЖИЗНЕННЫМ СЕНАТОРОМ в СОВЕТЕ ФЕДЕРАЦИИ
- В СОВЕТЕ ФЕДЕРАЦИИ сенаторы могут получить право стать ПОЖИЗНЕННЫМИ СЕНАТОРАМИ
- НАЗНАЧЕНЦЕВ от Президента в Совете Федерации станет больше до 30 человек (это снизит лоббирование интересов регионов на федеральном уровне)
- ОТ СОВЕТА ФЕДЕРАЦИИ больше не требуется утверждать генпрокурора, его заместителей и региональных прокуроров
- ПРЕЗИДЕНТ назначает генпрокурора, его заместителей и региональных прокуроров
- КОНСТИТУЦИОННЫЙ СУД проверяет жалобы россиян в КРАЙНЕМ случае
- ГОСДУМА имеет право выдвигать обвинение в адрес бывшего президента для лишения его неприкосновенности
Меня больше всего удивило, что поправки принимаются пакетом. То есть если ты не поддерживаешь какую-то одну поправку, то считается что ты не поддерживаешь весь пакет. Это вообще что такое?
Такое законно?
Я вижу только один смысл во всем этом пакете. Они хотят отобрать у людей последнее, вычеркнуть народ из политической системы.
Нужно каким-то образом сделать, чтобы эти поправки не приняли. Алсо, Путин в любом случае переизберется. Независимо от результатов голосования. Так что теперь самое главное чтобы не приняли эти поправки.
Поправки не требовали всероссийского голосования, всероссийское голосование не имеет законного основания. Незаконность увеличивает наглость действующей верхушки власти.
Власть Президента расширится во все ветви и зоны власти. Усиление Путина как decision-мейкера.
Иностранное влияние будет понижено в очередной раз. Присутствует высокий риск изоляции страны.
Социальные поправки это дублирование федеральных законов, предназначены для увеличения популярности.
С расширений полномочий Госдумы вообще проиграл, там просто другими словами написали ту же самую суть и немного изменили под полномочия Президента.
Я вообще не понимаю зачем они все эти поправки протаскивают. У Путина разве недостаточно власти? Мне кажется что тут готовится операция козел отпущения. Они хотят сделать им Путина. Повесить на него гораздо больше, а потом обвинить во всем. Сделать из него подобие Гитлера или Сталина.
При этом Путин явно прогибается под либеральную демшизу. На днях оправдал Серебренникова. Таскал по судам почти два года, доказал что тот украл бюджетные деньги, а потом оправдал. Это как? То есть доказано было, что тот не поставил спектакль как договаривались, а деньги присвоил. Иными словами украл. При этом тюремного наказания не последовало. Иными словами был создан прецидент. Можно брать из бюджета деньги, нихуя не делать, если ты из касты сверхлюдей(евреев) и тебя не посадят. Пошли они нахуй со своим голосованием.
Эти поправки будут приняты в любом случае, ВЦИОМ уже рисует, что все голосуют "ЗА".
Цель голосования - граждане должны смириться с диктатурой Путина.
Да понятно, что нарисуют. Это как в анекдоте
Приходит Элла Панфилова к Путину после выборов и говорит:
>"Владимир Владимирович, у меня для вас 2 новости. Одна хорошая, другая плохая."- Путин: давай с хорошей.
>Вы победили на выборах.- А какая тогда плохая?
>За вас почти никто не голосовал.
1. Путин увеличивает количество полномочий, а не размер ответственности. Никто не будет обвинять его во всех проблемах, Путин может обвинить любого во всех проблемах и снять с должности.
2. Даже не пытайся понять Путина. Путина можно понять только, как игрока в стратегической игре. Он не "человек" в том плане, что ведёт себя, как мужик. Он ведёт себя прежде всего как игрок, который ориентируется только на выгоду.
Посмотри видео, как играют кибер-котлеты про-игроки. Представь, что Путин это про-политик. Он делает не потому, что говорит. А говорит потому, что делает. Он что-то сделал, а потом уже пиздит для населения свою правду.
Не пытайся залезть к нему в голову, суди по делам и сразу поймёшь, что он задумал, если не дурак. Это игра в покер, а не игра в мафию.
1. Спроси любого кто виноват во всех бедах России и тебе ответят: Путин. Последние годы он наоборот выступает за институт губернаторов. Отдал им все полномочия, сам открестился от регионов. Набрал команду счетоводов и технократов, которые думают только о карьере, о том как красиво выслужиться, нарисовать статистику. Эти люди на самом деле ничего из себя не представляют, ничего не могут, кроме как трясти еблом и красиво пиздеть. Они набирают в свою команду не управленцев и интеллектуалов, а вонючих пиарщиков и пиздунов. Вот так можно в целом охарактеризовать весь чиновничий аппарат в РФ. Абсолютно бесполезные, бестолковые и никчемные люди, которые умеют только распиливать бюджет.
И закончится все это очень просто. Все кто успел "нажить" себе добра свалят в США, а виноватым во всех бедах сделают Путина. Это стандартная практика в таких случаях. В совке виноватыми были во всех бедах кулаки и буржуи. В позденм совке Сталин. В Германии Гитлер. Во всех бедах РФ будет виноват Путин. Не Ельцин, не Зюганов, а именно Путин.
Неужели он этого не понимает?
Ты сравниваешь кибергной и политику, но это неправильно. Кибергнойный игроблядок это нечто наподобие нейросети. Приметивная амёба, которая "самообучается" и нарабатывает скиллы, другими словами создаёт несуществующие инстинкты, потому что мышление на уровне инстинктов, мозжечковое мышление или костное мышление намного быстрее мышления на уровне верхних разделов мозга. В политике же главное стратегическое мышление и правильная оценка ситуации. Тут никто никого не торопит. Но у властей в РФ нет объективной оценки ситуации. Они думают, что народ это стабильность, военные парады и выборы. А справедливость это выплата по 10 тысяч рублей.
Нет, в РФ отвратительное качество услуг. Отвратительная пропаганда, которая не несёт никакого смысла кроме лжи. Ложь ради лжи. Полное отсутствие культуры, ущемление всех категорий инакомыслящих. Маразм и шизофрения всех институтов. Например недавно менты и ФСБ гонялись за каким-то долбоебом, который решил на параде остановить танк авоськой. Большое количество людей и денег потратили на это. Вместо того, чтобы ловить террористов, они все ловили долбоеба с авоськой. А нельзя было просто раздавить его танком, если он даун? Посмотреть убежит он или не убежит? Я сомневаюсь что кто-то сильно бы расстроился, если бы одним дебилом стало бы меньше. В РФ никчёмное образование, которое порождает таких клоунов, ужасная медицина. На фоне общего упадка население не хочет верить в светлое будущее. Все мечтают только свалить. А ведь все потому что справедливости в РФ на самом деле нет.
> Спроси любого кто виноват во всех бедах России и тебе ответят: Путин.Любой это не упоротый навальнист. Дальше.
> Последние годы он наоборот выступает за институт губернаторов.Пиздёж или пруфай. Дальше.
> Отдал им все полномочия, сам открестился от регионов.Пиздёж. Дальше.
> Набрал команду счетоводов и технократов, которые думают только о карьере, о том как красиво выслужиться, нарисовать статистику.Твоя необъективная оценка, за факты ты не шаришь. Дальше.
> Они набирают в свою команду не управленцев и интеллектуалов, а вонючих пиарщиков и пиздунов.Твоя необъективная оценка, за факты ты не шаришь. Дальше.
> Вот так можно в целом охарактеризовать весь чиновничий аппарат в РФ. Абсолютно бесполезные, бестолковые и никчемные люди, которые умеют только распиливать бюджет.Дальше.
> И закончится все это очень просто. Все кто успел "нажить" себе добра свалят в США, а виноватым во всех бедах сделают Путина.Нет, не свалят. Их посадят там и отберут всё. Нет, не сделают. Пыня-диктатор уже не пощадит никого и будет править до самой смерти и его влияние останется после смерти. Дальше.
> Это стандартная практика в таких случаях. В совке виноватыми были во всех бедах кулаки и буржуи. В позденм совке Сталин. В Германии Гитлер. Во всех бедах РФ будет виноват Путин. Не Ельцин, не Зюганов, а именно Путин.Хуйня прогноз.
> Неужели он этого не понимает?Всё он понимает, лолка.
> Ты сравниваешь кибергной и политику, но это неправильно. Кибергнойный игроблядок это нечто наподобие нейросети. Приметивная амёба, которая "самообучается" и нарабатывает скиллы, другими словами создаёт несуществующие инстинкты, потому что мышление на уровне инстинктов, мозжечковое мышление или костное мышление намного быстрее мышления на уровне верхних разделов мозга. В политике же главное стратегическое мышление и правильная оценка ситуации. Тут никто никого не торопит.Пиздёж. В современной политике ты не просто сидишь и как царь говоришь, что делать (хотя и цари в некоторые моменты усердно работали). Ты работаешь 24/7 и многие решения нужно принимать вовремя.
> Но у властей в РФ нет объективной оценки ситуации. Они думают, что народ это стабильность, военные парады и выборы. А справедливость это выплата по 10 тысяч рублей.Это твоя жалкая оценка, факты говорят об обратном.
https://ac.gov.ru/ - сайт аналитического центра при правительстве, можешь просто глянуть. Они публикуют 5% информации в публичный доступ.
> А нельзя было просто раздавить его танком, если он даун?Ясно.
> В РФ никчёмное образование, которое порождает таких клоунов, ужасная медицина. На фоне общего упадка население не хочет верить в светлое будущее. Все мечтают только свалить. А ведь все потому что справедливости в РФ на самом деле нет.Как глубоко, чувак (нет).
Что вы знаете о Красных кхмерах?
>Ти ничего нипанимаешь!Ясно. Ты как будто в правительстве работаешь. В РФ все никчемное и неэффективное. Путин никакой не диктатор в понимании этого слова. Не более диктатор, чем какой нибудь Лукашенко.
Ким - диктатор, а Путин это менеджер олигархов. Чтобы разворовывать ресурсы, грабить население и выкачивать бабло кучка вороватых жуликов выбрала себе вначале Ельцина, а потом Путина. Его Березовский сам в кремль за ручку привел. Потом, правда, он решил что после этого он может единолично грабить всю страну и быть всесильным, но нет, прогорел.
Сейчас ничего не изменилось. Олигархам очень выгоден Путин и они продолжают его протаскивать везде, обеспечивают ему поддержку в СМИ, даже всякие Дожди и Эхи Мацы не позволяют себе говорить правду о состоянии дел в стране. И самое страшное для армии чинуш и олигархов под названием ЕдРо, что вместо Путина придет какой-нибудь Навальный и разгонит всех этих присосавшихся к бюджету пьявок и прихлебателей. Или любой другой человек, который не позволит им делать то, что они делают. Поэтому они и пытаются сделать Путина пожизненным царем. Инициатива этих поправок исходит от всяких Клишасов и Терешковых. А их заставляют продвигать такие вещи те, кто заплатил за их место в парламенте.
Почему олигархам наиболее выгоден Путин?
Потому что он олицетворяет стабильность. Стабильность пиздить лес и продавать его китайцам, стабильно добывать руду в Норильске, убивая окружающую среду и продавать никель в США. Выкачивать нефть и газ, вылавливать осетров и Камчатских крабов, купаясь в черной икре возить собачек на личном самолёте, жить в Майями или на лазурном берегу, запираяст на яхтах или в шубохранилищах.
Вот поэтому таким как ты эти люди и доказывают, что политика это большая работа, что президент это суперстратег и раб на галерах. Но никакого стратега на самом деле в кремле нет. Все будет только хуже и хуже. НДС подняли, пенсионный возраст подняли, рубль вниз, доллар вверх, производства нет, образование каловое, наука ненужна, вообще люди никому не нужны. Люди брошены. Олигархам главное выкачивать ресурсы и недопустить неПутина. На людей, на эту страну, на экономику всем насрать.
> Ким - диктатор, а Путин это менеджер олигархов.Аналитические доклады говорят о том, что Ким это представитель местной олигархии. На этом закончим разбирать твой пост, мне лень.
Теперь про знаменитый тезис Остапа Бандеровца: "заграница нам поможет"
Не поможет. Никогда не поможет.
В глазах центра мирового зла(США) рашка представлятся как отсталая коррумпированная страна с непригодным для жизни климатом. Сырьевой придаток. Бензоколонка.
И никак иначе и быть не может. Никакой науки в РФ быть не должно. Образование обязательно должно быть каловым. Люди тупыми зомбаками. И не 120 миллионов, а тысяч 300, чтобы обслуживать нефтегазовые трубы и валить лес для более развитых цивилизаций.
Твоя аналитика от слова анал. У комми нет олигархов, вместо них номенклатура.
Номенклатура нюхающая кокс и ебущая маленьких лолей.
С Куро невозможно вести дискуссию, мне он напоминает деда 60-летнего пизданутого. Деды упрямые и не воспринимают никакие аргументы, выдумывают какую-то хуйню ёбнутую или делают вид, что ничего не видели.
Им русским языком доказываешь, что вот 100% ну вот оно, они пропускают мимо себя, не верят и продолжают нести свою ерунду. Порода такая - необучаемая.
>>11528
Так и сталинскую систему называют олигархией. Всё что угодно можно назвать олигархией потому, что у термина слишком размытое определение.
А ты напоминаешь упоротого фаната Украинства. У хохлов тоже во всем виноват Путин. Сделали из него какого-то сатану, гениального стратега и императора человечества.
На самом деле нет. В 90-е он мечтал стать главой Газпрома, но никак не президентом мира. По большому счету он и стал менеджером страны-Газпрома, где вороватое начальство купается в золоте, а население работает в нечеловеческих условиях за копейки.
Ну хуй знает. Когда Сталин сдох, после него остался только стул, стол и немного записей. У него небыло нихуя. Он даже своего сына не стал менять на фельдмаршала Паулюса. Не похож он на олигарха. Тогда обладать роскошью было очень опасно. Могли расстрелять за золотую пуговицу. Это уже после разоблачения культа личности, при брежневском застое появились цеховики, которые опять же, не могли свои огромные состояния нигде тратить. Вот представь, есть у тебя миллиард рублей, а жрать ты ходишь в вонючую заводскую столовку, ешь хлеб, валяюбщийся на полу с запечеными в нем тараканами, ездишь на дачу в три сотки на гнилом жопорожце, потому что купить что-то хорошее в совке было просто нельзя. Все "доставали". А вот по части "доставания" это и есть номенклатура. За взятки и бонусы они могли привести тебя в круг людей, где ты мог бы бесплатно заполучить и москвич, и квартиру в сталинке, а не в обоссаной хрущебе, и даже заграницу выехать в командировку на какой-нибудь симпозиум или конференцию. Сейчас в рф мало что изменилось, кстати. Люди выросшие в совке не понимают что такое товарно-денежные отношения. Они по прежнему все "достают" нахаляву. Лучше говно жрать будут, но зато бесплатно.
>>11531
Не все заводы срут токсичными выбросами. Если технология не нарушается, или завод не связан с опасными веществами, то ничего страшного в заводах нет. Например завод по производству автомобилей или по сборке металлоконструкций. Другое дело, что в рашке почти все заводы сейчас сырьевые. Переработка нефти, руды, бокситов, все это наносит огромный ущерб экологии. В это время на Западе на высокотехнологичных производствах собирают готовую продукцию из уже переработанного в рашке сырья. Таким образом у них и выше зарплаты и лучше экология. А страна-помойка страна-сырье так и будет работать на развитое общество.
СШа не финансирует оранжевые революции в рф не потому, что они бояться Путина, а потому, что Путин обещал им не создавать конкуренцию на их рынках. Как и другие страны СНГ, кстати.
>>11535
Все бы ничего, если бы не коррупция. Экономика в рф устроена так, что проще давать взятки, чем соблюдать экологическую безопасность на производствах. Вот и получается, что если заводом вледеет какой-нибудь Потанин(друг Путина), то все последствия загрязнений устраняют за бюджетный счет. Тех, кто срет, в таких случаях не наказывают вообще. А таких пол страны. Они просто вывозят отходы в лес и выбрасывают их там. А потом за бюджетные деньги их утилизирует другая компания, которая принадлежит какому-нибудь чиновнику и на этом опять же, пилятся деньги. То есть срать в природу им даже выгодно.
Мистер бернс = путин
>>11535
Че за мартеновские печи какой моногрород
Желаю в каждом доме такого гостя
>>11555
У нас в городе нет мартенов, их давно задули, как раньше Ермоловскую домну. Город Златоуст. У нас был электросталеплавильный цех. Всю сталь для космонавтики делалали у нас. В мартене такую сталь не сделать. Это самая высококачественная сталь в мире. Но электросталеплавильный цех остановили, а через прокатные станы теперь гонят мартен. Сталь стала намного хуже. Процветающий некогда город теперь вымирает. Лет через 50 в нем не останется никого кроме стариков.
Город-кал Норильск(город-гулаг, построенный рабами) сливает отходы от добычи никеля в чистые озера и тундру.
Слив отходов около фабрики «Норникель»/Несанкционированный слив стоков
Без загрязнения окружающей среды не обходится ни одно сырьевое производство. Вода загрязнена солями тяжёлых металлов и поверхностно активными веществами.
Новая газета. Норникель продолжает загрязнять Арктику. Стоки с хвостохранилища в Талнахе. 28.06.2020
Вот более развернутое видео о том, что происходит в городе-кале.
К сожалению это происходит с большинством городов и деревень после распада СССР.
Назад в СССР? Тырныауз – бывшее промышленное сердце Кавказа | Заброшенные места Кабардино-Балкарии
Анархия невозможна, вернее возможна как период, в достаточной степени скоротечный т. к. у людей есть интересы: Если убрать государство, то свободные бизнесы применят такие конкурентные стратегии как производить говно, что бы покупали чаще, сговор между компаниями в условиях анархии провернуть проще, чем под оком государства, мотивации нет конкурировать по честному, но не это главное. Интересы людей толкают применить такие конкурентные стратегии, по которым бизнесы будут приседать на бутулки перед чёткими пацанчиками, а эти пацанчики собирать дань. Чёткие пацанчики уже есть прото-государство. До тру государства один шаг — пацанчикам нужно понять, что для лучшего нагибания им нужна тру-армия, а не рандомные падонки, и тру границы с тру пограничниками. Вот вам и образование государства из анархии.
Ремарка, вы во многом правы, но вы говорите о анархо-капитализме, а не о анархии.
Итак, прошло два года с подписания, на военной авиабазе Хмеймим, договора об урегулировании ситуации в Сирии. Но за эти два года так и не прекратилось кровопролитие. Правительство Башара не прекратило репрессии, не отпустило политзаключенных, не восстановило даже минимальные услуги своим гражданам, в следствии чего граждане продолжают бунтовать от безысходности, с надеждой, которая правда становится все меньше, на изменения к лучшему. Но что сделало правительство Башара так это провело ужесточение служб безопасности и полиции, депортации, репрессии. Уже почти десять лет безрезультатно идет гражданская война против диктатуры Башара, и в тоже время передел богатств сирийского народа различными интервентами. А каков ваш взгляд на происходящее ?
Сирия раньше была процветающей страной, пока произраильские и проамериканские агенты не взростили группировки исламистов, которые хорошо финансировались. При постоянных бомбежках со стороны израиля исламисты быстро подмяли под себя большие территории, активно пополняя свои армии со стороны Ирака. Также на севере Сирии очень хорошо закрепились про-турецкие группировки, которые сдерживали наступление курдов с востока. Сирию расчленили. США поддерживали курдов на востоке, турки поддерживали народности на северо-западе. Евреи отгрызли Голланы на юго-западе. РФ и Иран решили поддержать Ассада вооружением и авиацией, помогли восстановить контроли над большой территорией. Если бы не РФ и Иран, то этот регион превратился в рассадник бандитизма и радикализма. Эта война выгодна всем, кроме сирийцев, иранцев и частично РФ. В РФ думали, что смогут довольно быстро зачистить исламистов, но тут отбомбились США с евреями, а потом еще влезли и турки. Сейчас у всех участников, кроме евреев, наступило понимание, что пора эту войнушку заканчивать. Но слишком много средств было туда вложено, и стороны пошли на принцип. Всех умнее поступили США. Разожгли террор при помощи провокаций, дождались когда стороны хорошенько сцепятся друг с другом, и благополучно свалили.
Всех глупее поступили турки и РФ. Ни у тех, ни у других не получилось маленькой победоносной войны. Радикальные исламисы свободно перемещаются в Ливию, где перегруппировываются и обучаются. Гибридная война набирает обороты и высасывает средства. Мир на этой территории не наступит еще очень долго, а главные провокаторы и разжигатели США и Израиль не понесли практически никаких потерь, но теперь за ними окончательно закрепилась репутация подлецов и гнид.
Назови мне хоть одну причину, по которой меня должно волновать это говно в Сирии? Оно волнует только совковых долбоёбов типа Путина, потому что он построил очередной застой со своим Афганом и солдат. И его Афган - это Сирия. Сирия, Сирия, вся залупа синяя. Нам нехуй было делать тогда в Афганистане, это были не наши проблемы, но совковым долбоёбам нужно было выполнять некий интернациональный долг, нам нехуй делать сейчас в Сирии. США тоже там нехуй делать. Почему вас вечно волнуют проблемы негров и пустынных чурок, а не проблемы своего народа, который сокращается ударными темпами? Ведь не негры вам не будут благодарны, как не были они благодарны в Сомали, не пустынные чурки, как неблагодарны они сейчас за то что вы их приютили на саратовской земле.
Я русский человек, и с первого класса замечал что нерусские в СНГ находятся в неравном положении, что русские в СНГ систематически угнетают небелых. Это отражается во всем: мы, русские, не хотим сдавать жилье нерусским, мы не даем нерусским право на образоварие на собственных языках, русские женщины отказывают нерусским мужчинам только из-за стереотипов, людям неславянской внешности отказывают в работе, русские бизнесмены платят меньше нерусским. После пятисот лет колонизации и экономической колонизации этнические среднеазиаты вынуждены ехать в Россию для того чтобы хоть как-то прокормить свои семьи, но тут их систематически унижают, убивают, избивают, как менты, так и нацисты типа Тесака. Я действительно очень сожалею что такое происходит. Пожалуйста, простите нас, таджики, чеченцы, узбеки, африканцы, казахи, татары, аварцы, лезгины, табасаранцы, якуты, буряты, калмыки, ингуши, туркмены, кыргызы, долганы, дунгане, уйгуры, хакасы, алтайцы, шорцы, каракалпаки. Пожалуйста, усрляю, проявите снисхождение к нам, русским за века эксплуатации и систематического расизма. Я каюсь в грехах нашего русского народа. Я готов встать на колени перед каждым представителем вышеназванных народов и поцеловать им в знак своего извинения ботинки. Настолько я каюсь. Мы, русские, должны выплачивать репарации среднеазиатским, кавказским, сибирским, дальневосточным народам от 50 до 70 процентов общего ВВП. Это единственное, что смоет с нас, русских, позор от этого нашего грязного имперского прошлого. Я уверен, что мои мать, жена, сестры и дочери должны просить извинений у этих народов, и вживую, телом заработать прощение за систематическое сексуальное лишение народов-жертв расизма. Белые русские мужчины не должны заниматься сексом чаще чем небелые и нерусские, а еще лучше будет для всех, если русские примут добровольный целибат, и предоставят право нерусским распоряжаться русскими женщинами.
mailto:#churka_lives_mater
Теперь каждый раз, как в России вспыхивают этнические разборки пишем — наконец то в России как в США, сбылась мечта либералов.
Ебать, как же жирно. А хуй то ты будешь?
Сирия это PVP-арена. Кто-то играет в стаке, кто-то играет единолично. Так или иначе каждая страна преследует личную выгоду в Сирии!
Одно я знаю точно. Если война началась - надо воевать. Если войны нет - надо сделать всё, чтобы её не было.
Война идёт. Мы. Должны. Воевать.
Я отвергаю любые мышления системами, пока они не доказаны на сто процентов. Для меня каждый человек ценен как самостоятельная единица, а не как единица какой-то группы в какой-то там выдуманной системе.
Мне плевать, к какой национальности принадлежит человек, главное это его личные заслуги и его семья. Всё остальное не имеет никакого значения.
Пришло время забыть о превосходстве Европы. Европа в идеологическом плане что и делает так ПОДРЫВАЕТ мировую стабильность.
Пора стереть с лица земли все воспоминания о том, что Европа когда-то была великой. Европа выдумывает всевозможные вредные идеи, типа марксизма, нацизма, иллюминати-феодализма, французской революции.
Каждый раз Европа что и делает - так разрушает старые порядки, надеясь на этом разрушении обоссать весь мир. Пришло время обоссать Европу и уничтожить всех европейцев по всему миру. Слава России.
Еврокуколды и озабоченные политикой финансовые элиты это всё часть одной системы, которую они сами же выдумали и построили.
Еврокуколдам и их покровителям невдомёк, что нормальные люди, у которых есть семьи, которые стараются ради лучшего будущего человечества, уже устали от всего этого говна.
Я просто хочу на шашлычки ради всего святого!
Советские солдаты помогали стабилизировать ситуацию в Афганистане, советские солдаты ушли - пришли американцы и что с Афганистаном теперь?
Нет смысла доказывать вам чем так важна ситуация в Сирии, по вашему посту уже видно что вы за человек и какая у вас позиция.
>Я отвергаю любые мышления системами,>Мне плевать, к какой национальности принадлежит человек, главное это его личные заслуги и его семья>...>Пришло время обоссать Европу и уничтожить всех европейцев по всему миру>Слава РоссииИ рыбку съесть, и на хуй сесть?
Уж определитесь либо вы за рамками системного мышления, отрицаете национальности и за рассмотрение каждого индивида в отдельности. Либо продолжайте мыслить стереотипами, делить людей на каких-то там русских, европейцев, да ещё и выступать за коллективную ответственность.
>Европа выдумывает>вредные идеи, типа марксизма, нацизма, иллюминати-феодализма, французской революции>это всё Европа выдумала, не персонафицируйте зло!
Ты вырвал из контекста мои фразы. Я дополнил "пока они не доказаны 100%".
История 100% показала к чему ведут еврокуколды, их животные ниггеры и их хозяева ашкенаторы.
Пора отказаться от всего еврей-пейс-кого (оооо заовнил) как системы, пора принять азиатский менталитет, пора использовать европейскую систему только как систему недочеловеков.
Кому вы там помогали? Чо ты там стабилизировал дурачок малолетний? Вы там кучу народу потеряли, весь ислам против себя настроили, получили терроризм перманентный на границе, обосрались где могли, солдат своих предали и войска вывели к хуям. Вас, сук, Вьетнам примером ничему не научил? 10 лет мозги ебали совковые пиздолаи типа тебя и сейчас гляжу ебут. Ты мне сейчас про мягкое подбрюшье начнёшь пиздёть, клоун? Я гляжу как в говне, так подбрюшье. Там у вас было это вечно пизданутое на голову исламское говно, которое после прихода радикальных демократов, которые ростовщичество отменили, пообещали дать относительную свободу женщинам, ну тоесть чтоб десятилетней девочке башку не резали за отказ ебаться со стариком которому её продали, вот тут у исламистов срака и рванула, а чо Совок сказал Хафизулле? Сосать-боятся - соблюдать традиции и вообще ты агент ЦРУ. И туда вихляя задом энтузиазма методичек побежали наши мушаверы.
Я не понимаю тех, кто оправдывает решение о вводе войск туда высерами о том, что, дескать, если бы мы туда не влезли, то влезли бы американцы. Вот сейчас американцы там - и чо? Они там строят базы с Томагавками? Першингов там дохуя? Нет. Они тупо не могут, потому что всё время им приходится гоняться по горам за душманами и фактически контролируют только территории своих баз и то по ночам не спят там спокойно, а ждут обстрелов. Наши там дохуя по другому себя чувствовали? У них людей не хватает и они вынуждены тащить туда контингенты всех своих союзников по НАТО, включая даже прибалтов. Если бы Совок не полез в Афган, то полезли бы американцы, да! Ага! Сучёныш, и чо бы было? Против них воевали бы исламисты, которых мы бы втихаря поддерживали оружием, их бюджет вливал бы деньги в в войну как в бездонную бочку, что и делает сейчас, в СШП шли бы 200 и 300 ,как сейчас идут, их бы весь мир считал агрессорами и оккупантами, как уже было до того во время Вьетнамской войны . И никаких Першингов и Томагавков не было бы. Как нет их сейчас. Какой бы еблан рискнул завозить ядерные боеприпасы в эту страну диких барбухайек? Всё и закончилось бы тем же, чем закончилось для Совка - несколько лет бесполезной бойни, траты человеческих жизней и денег, окончательное разочарование граждан в своей стране.
Я такого не говорил. Леди и джентльмены я скажу, что ЖИДЫ-КОММУНИСТЫ создали коммунистическую партию партии Кубы. Это действительно так и этому есть свои причины, я сейчас не обвиняю еврейский народ.
Были конкретно жиды-коммунисты которые приехали в Кубу и хотели создать в Кубе свою жидо-утопию. Да, ЖИДО-утопию потому что коммунизм в Кубе делали ЖИДО-утописты, именно ЖИДО-утописты, подчёркиваю.
В иудаизме не так важна церковь, поэтому ЖИДАМ-коммунистам было похуй на церковь, они готовы сделать государство светским. ИУДАИЗМ считается самой либеральной религией в мире, а всё потому что ЦЕРКОВЬ у евреев не так важна, сколько важны (((ДЕЛИШКИ))) по (((ЗАВЕТАМ МУДРЫХ)))).
И я сейчас нисколечко не виню весь еврейский народ, нет-нет-нет, Эйнштейн здесь не виновен. Виноваты ((((КОНКРЕТНЫЕ ЛЮДИ)))) насквозь пропитанные грехами великого еврейского народа!
Брежнев - мудак. Я всё сказал.
Мой расизм - прицельный. Я тоже всё сказал.
Отправили евреев-мигрантов в Кубу, пару тысяч в специальных вагонах так сказать, так вот несколько евреев были со спец заданием от Коминтерна поднять революцию и создать коммунистическую партию.
Это всё 100% доказано но всем похуй. Это буквально был еврейский заговор, который даже подтверждает RAND CORP, но всем похуй.
Решение ввести войска было правильным если учитывать тогдашнюю ситуацию.
Стратегия и тактика войны были слишком грубыми.
>Вы там кучу народу потеряли14 тысяч советских солдат и 300 тысяч моджахедов за 10 лет.
>Если бы...История не терпит сослагательного наклонения.
>>11700
Кринж
>>11700
У тебя ковид?
Земля слекловатой брат
Какие симптомы у ковида?
Кашель и возможно один из самых важных симптомов. Так, вот сейчас воздуха в грудь наберите. Диарея.
Симптомы у всех разные. У кого-то без симптомов сначала протекает, а потом сразу плохо становится. У кого-то сразу начинается кашель, высокая температура. Может пропасть обоняние. Ковид может поражать нервные клетки, поэтому пропадает обоняние.
>>11708
Главное через маску дышать в толпе, так меньше риск заразиться. И домой когда с улицы приходишь не менее 20 секунд намыленные руки подержать.
Многие пишут мол цивилизация, особенно западная деградировала, стала слишком мягкой. Пожалуй стоит согласиться. Пора бы вернуться к методам аболиционистов - если кто-то против равноправия людей, поддерживает войны или сегрегацию, и подобное - убить.
Сегодня прочитал что антитела после выздоровления держатся две недели. Это подтверждает факты что те кто болел короной могут заразится снова. И без вакцины корону не вывезти.
>вободные бизнесы применят такие конкурентные стратегии как производить говно, что бы покупали чащеЭто происходит и при государстве, конкуренция качества не создаёт, она нацелена не на качество, а на максимилизацию прибыли, качественный долговечный продукт люди менять скоро не не будут. Полезно беспристрастно рассмотреть конкурентные стратегии. Цель конкуренции обойти конкурентов, а не произвести качества, создать видимое качество и действительное качество разные цели. Действие ради прибыли не нацелено на качество, где тут различие между предпринимателем и творцом. Творец действует ради самого действия, а не ради компенсации за действия, ради создание лучшего в мире, а не ради прибыли Обществу выгодны творцы, а не предприниматели. Дабы культивировать в обществе творцов, нужна правильная пропаганда образа творца.
Вакцинация против вирусов малоэффективна. Например вакцина против гриппа практически не работает.
С понятием качества тесно связано понятие цены. А образ творца уже нещадно эксплуатируется. Например Илон Маск. Заново изобрел электромобиль спустя 100 лет. Скоро он откроет миру троллейбус. А ещё он заново изобрел ракету спустя 50 лет, и все считают его творцом и гением, хотя по большому счету это обычный пиарщик.
Не могли бы расписать подробнее как именно понятие качества связано с ценой?
>14 тысячЭто тебе совкопидорасы подсчитали? А 25 тысяч не хочешь? А неучтёнки в братских по ебалу, как?
>300 тысячА это вообще хуета с потолка, чтоб не выглядеть обосравшимся, как ты душманов подсчитаешь? Это чья оценка? Бомбёжки городов считали?
>без симптомов сначала протекает,Кожа может не заживать.
>>11752
>лучшийКомпания Сони – единственная, в чьем списке вас есть.
>именно понятие качества связаноНу, а что было бы за границей стоимости? Тишина, вот что. И что получилось бы, если бы понятие качества было замкнуто в какой-нибудь одной точке пространства? Вселенная.
Истинный продукт мира, общества, как результат всех действий, которые творят,
>братскихТак мы их ещё в 1990-м делали. Не дураки – вспомни Балканы. Бомбежки 7 сентября отменяли. Вот с июля до ноября бомбить и планировали. И на эти цифры никто с точки зрения здравого смысла взглянуть не может.
>подробнее как именно понятие качестваЕсли вам трудно ответить однозначно, просто закройте глаза и сконцентрируйтесь на рисунке. В конце концов, вы сделаете это не для профессора, а для того, чтобы проверить свои догадки.
Текст !!a.4euRkMjs автоматической озвучкой
Озвучка моего текста
Озвучка текста куро.
Блин у меня самый не харизматический стиль речи, у меня какой-то официоз чиновника перемешанный психопатическими припадаками, слушается стрёмно.
У Куро стиль речи как у человека из мрачной, но глуповатой документалки. У фашиста стиль речи как у человека который справедливо возмущается.
>ТекстНа CNN. Прим. авт. Перевод выполнен по изданию: http:// page. tac.
>явка более 50%Ну что, готовы еще как минимум к 14 годам правления?
Вот даже похуй уже на самом деле. Я не пошел на это голосование потому что не захотел портить себе настроение в выходной день.
Читаю новости как старые бабки голосуют в тележке из Пятерочки. Наверняка по такому поводу гнилопятерочка устроила всякие акции. Проголосуй и получи мешок гречки или картошки.
>пик
Или побольше.
Бля и это центральное телевидение. С каждым выпуском все больше втаптывают в грязь свое же начальство https://www.1tv.ru/news/2020-04-29/384953-partiya_edinaya_rossiya_otpravit_sobrannye_chlenskie_vznosy_na_pomosch_vracham
То призывают ставить памятники фашистам, теперь "Партия «Единая Россия» оправдывает свое название. Если кто не знает, это был один из девизов Белой армии."
Конечно понятно, что нынешний режим антинародный и фашистский, но зачем об этом повторять, тем более если у вас в стране большинство придерживается левых идей?
>большинство придерживается левых идей?Какое большинство? Пара ютуберных фриков с старые совкобабки, которые сидя на лафке ругают Питуна, но все равно сегодня ходили за него голосовать.
>Какое большинство?Как же вы надоели, сходите в предыдущие треды, уже тысячу раз разбиралось. В 13 году - 40% социалисты, 17% коммунисты; в 19 году среди школьников и первокурсников - 28% социалисты и 11% коммунисты.
А я напоминаю, что коммунисты главные патриоты России и защитники интересов русских. При советской власти шел бурный рост числа русских, даже несмотря на семимильными шагами идущую индустриализацию и урбанизацию, которая в кубе с всеобщей грамотностью влияет на сокращение рождаемости, отчасти за счет того, что при советской власти дети перестали массово умирать во младенчестве, что было свойственно для РИ на всем времени ее существования. Именно при коммунистах территории связанные с русскими и на которых русский человек мог чувствовать себя как дома достигли 1/3 Земли, при коммунистах русский человек первым в мире посетил космос. Именно при коммунистах был достигнут пик распространенности русского языка, ни до, ни, к сожалению, после число знающих русский язык не достигало 350000000 человек. А антисоветчик всегда русофоб.
А я напоминаю, что коммунисты - это лжецы и воры, в начале они обманули пролетариат, который воевал за свободу своего класса от диктатуры, дав ему ещё большую диктатуру нового класса номенклатуры - класса, который собственноручно создал Ленин, а затем обокрали пролетариат вывезя золото своим западным партнёрам в западные банки, чтоб те смогли за его счёт подтвердить свой доллар. Всего за 10 месяцев 1921 года из Советской России на Запад было вывезено золота на сумму 485,3 млн руб. (375,7 т), из них только четверть израсходовали на закупки зерна, паровозов, снаряжения для Красной армии, а основная масса золота легла на секретные партийные счета в западных банках. Отвечал за эти сверхсекретные операции уполномоченный Политбюро ЦК РКП(б) по золотовалютным операциям за границей Максим Литвинов. Выступая в апреле 1928 года в Москве на 3-й сессии ЦИК, Литвинов признал: «В 1921 году я состоял главным уполномоченным СНК по валютным операциям и по реализации нашего золота за границей. Я находился в Ревеле и через мои руки прошло несколько сот миллионов рублей нашего золота, проданного мною за границу. Бóльшая часть этого золота была продана мною непосредственно или через разных посредников крупным французским фирмам, которые это золото переплавляли не то во Франции, не то в Швейцарии, откуда это золото находило свое последнее убежище в кладовых американского резервного банка»
3-я сессия ЦИК Союза ССР 4-го созыва (апрель 1928 г.). — Стенографический отчет. — Москва: Госиздат, 1928. — С. 792—793
Забавно ещё слышать от коммивора, коммимрази, коммигниды, коммисуки, коммипадали ебучей, чтобы сдохли его внуки про рост населения, статистические данные советских лжецов - это особая глава в истории номенклатуры, но даже не углубляясь в статистику можно смело рассказать следующий анекдот:
- Вы вот ругаете Сталина, а вот при Сталине, несмотря на голод и репрессии, население росло! А потом пришли дерьмократы и народ перестал размножаться, за 90-ые потери больше, чем от всех гулагов!
- Аналогичная история во Вьетнаме: за время Вьетнамской войны, несмотря на бомбардировки и массовые убийства, население Северного Вьетнама возросло на 8 миллионов человек, плодились под американским напалмом как кролики. А сейчас знаете какой там TFR? 1.8 (для простого сохранения численности населения нужен 2.1) Правда, есть загогулина: никакие дерьмократы там к власти не приходили, правят все те же коммунисты, выигравшие войну у американцев. Следовательно, русским для размножения нужны лагеря и голод, а вьетнамцам - лагеря, напалм и голод. Петрович, тащи колючую проволоку и канистры с «агентом оранжем», будем демографию подымать!
- Эээ...
- Да, тот немножко неловкий момент, когда ты малолетний хуйлан, незнакомый с концепцией демографического перехода (оно же «сельское население размножается даже в условиях откровенного геноцида, городское население с трудом поддерживает свою численность даже в условиях высочайшего уровня жизни»). Впрочем, в сталинисты других и не берут.
Ну и конечно, разумеется, коммипиздлявая скотина, совкопидор коммишваль, коммиблядская жидина, вечно проклятая тварь, не знает, что русские могли себя чувствовать как дома только в Грузии или Туркмении, потому что именно эти регионы были наиболее дотационными, зато в Воронеже и Воркуте русский чувствовал себя так как хотела советская власть - бесправным рабом номенклатуры.
И кому же верить? Думаю русский народ решит и этот вопрос, в исторической перспективе.
P.s. ну либераху и разорвало кончено.
Как это кому верить? Ты долбоёб? У тебя спустя столько лет не сформировалось чёткой позиции? Вас 70 лет одни и те же ебали, а потом свернули эксперимент и ещё 30 лет нагло грабили. Ты не знаешь что такое класс советской номенклатуры?
Охуенно, больше не рвись.
Давай я облегчу тебе задачу, коммунизм - это сборник набросов, выдаваемых за складную политическую теорию. Теоретика обычно моментально рвёт на куски от такого определения, потому что он уверен, что если ударится в тонкости определения по старому жиду - это моментально докажет окружающем, что он прав, а оппонент шут и не знает, что это общество без денег. Всё мы знаем. Мы над вами специально издеваемся.
У коммунистов обычно есть два крыла, но мы рассмотрим три, в связи с историческим принципом.
1. Теоретическое.
Состоящее из галлоперов. Людей интеллигентного вида, продвигающие в массах идею наукообразности и доказаности коммунизма на основании своего интеллигентного вида или интеллигентской должности, или "общепризнанной честности и доброты". Часто в это крыло можно подвязать каких-то интеллектуалов, у которых хитрожопости на много больше, чем ума, посулами о том, что коммунизм на практике будет внедряться каким-то особым образом, позволяющим не задеть всех хороших людей, под полным контролем галлоперов.
2. Практическое.
Состоящее из хорошо организованных и подготовленных фабианским сообществом урок и террористов, занимающихся вывозом ценностей в Англию, уничтожением ценностей, которые вывезти нельзя, физическим уничтожением местных "национальных" элит и уничтожением источника права.
3. Совкическое или потомки.
Это те, у кого коммунизм прочно связан с совком. Коммунизм действительно делался не только для перераспределения денежных средств, но и специально для того, чтобы уничтожать русских и хотя бы этим прочно связан с совком. Считается что только относительно недавно эту тему экспортировали в США, но это не так.
Конечно есть нквд-стабы, приписывающие преступления коммунистов (свои) русским, а себе приписывающие русские заслуги. Именно для того, чтобы запутать обывателя они и делаются. "Вместо юридического суда, суд моральный." Вместо реальных преступлений СССР против русских, преступления конструкта [русский раб=советский человек] против привилегированных в СССР народов-дружбонародов, народов-коренизаторов, народов-большевиков. Обычно когда их ставят перед железобетонным фактом, под который нельзя подкопаться ведут себя тремя способами - а в СССР коммунизма не было (его и правда там не было), а ну и что - не жалко, всё правильно делали, и третий вариант - ты предатель и лжец (уход в отрицание).
Про тип. Не стоит относиться к крылу практиков (в изводе СССР - "НКВД") как к идиотам. Они не являются образцом для подражания любителей мудрости, но интеллектуальных приёмов в своём арсенале они не лишены.
- Так источник права (юридический суд) заменяется ими на кухонные разговоры (моральный суд).
- Русский мир (все=русские, работают ради единой цели) заменяется ими пан-славянством (все помнят какого они нерусского народа и что русские их угнетали).
- Гуманитарная элита заменяется какими-то мерзкими проходными пархатыми рожами из теоретического крыла (специфически причём талантливых не берут, хотя таланты вполне там могут быть).
и т.д.
Как говорил дон Рудолоне "доброе слово и систематическое физическое уничтожение русских работает куда лучше, чем просто систематическое физическое уничтожение русских".
И заметь, это никакая-то методичка, это результат систематического многолетнего изучения коммунистических пропагондонов. А я их в своей жизни наслушался очень много.
Я считаю, что когда мы - будь то отдельный человек, партия, армия или школа - не подвергаемся нападкам врага, то это плохо, ибо это безусловно означает, что мы оказались с ним в одном болоте. Когда же враг выступает против нас, то это хорошо, ибо показывает, что мы проводим чёткую грань между ним и собой. Если враг яростно нападает и изображает нас в самом мрачном свете как людей, лишённых всяких достоинств, то это ещё лучше, ибо доказывает, что мы не только проводим четкую грань между ним и собой, но и имеем большие успехи в работе. ©товарищ Мао Цзэдун.
>Мао ЦзэдунЖирный пиздун.
Кстати, хуйсосит, а ты знаешь, что в твоём любимом совке за маоизм полагался срок, а маоистские кружки буквально истреблялись как воробьи коммидолбоёбами в Китае? Ну конечно не знаешь, ведь вы вообще не склонны изучать собственную историю подробно.
Кстати, ты получается ещё и русофоб если дрочишь на маоизм, ведь именно маоисты при жизни Мао отобрали у советяшек целый остров, советяшки жидко пукнув, сказали - ну ладно, это же Китай отобрал, ему можно, не подскажешь как остров назывался? Что-то на Д...
Даманский. Вообще то советские войска тогда остров не отобрали. Только оккупировали, пока советские войска не объяснили китайцам чей на самом деле этот остров при помощи градов.
А отдал его Китаю Путин.
Так что 2 тебе по истории.
>советские войска тогда остров не отобралиЧо несёшь шизоид? Китайские ты хотел написать? Да ты что! А я не знал! Ебать ты мне глаза открыл.
>оккупировалиНу так, на пол шишечки, один раз не единорас. Не считается.
>объяснили>всю дорогу сидели срались китайцев выпасая там пограничников и военный контингентВот это показали! И опять подло, без объявления войны! А мы отбили! Скажи честно, ты в китайском музее не был? А я вот был и у них совсем другое мнение на счёт этого острова и вообще поведения советских войск в отношении Китая после освобождения мира от злого-презлого нацизма. Я не скажу что прям согласен, но точка зрения имеет место быть. Ты знаешь о чём написано в этой листовке на корейском?
>ПутинТакая же чекистская номенклатура.
>2 по историиКол по иронии. Рудой - не тупой, хуй свой трогает губой.
Почему леваки не могут в мемы? В чём причина? В низком качестве человеческого материала?
Как проголосовали кстати?
43 самых крупных по выручке компаний в России (2017 год)
52CN =>3C ?@02>9 ?>B5@518BL
Если враг действительно хочет разделаться с нами и сделать нас своими рабами, то
Это касательно так называемых олигархов и их отношения к власти.
Миллер - государственный служащий.
Вагит Алекперов, Леонид Федун - частники.
Игорь Сечин - государственный служащий.
Герман Греф - государственный служащий.
Олег Белозёров - государственный служащий.
Андрей Белоусов - государственный служащий.
Сергей Чемезов - государственный служащий.
Андрей Костин - государственный служащий.
Игорь Шехтерман - частники.
Владимир Богданов - частники
Ян Дюннинг - частники.
Александр Новак - государственный служащий.
Николай Токарев - государственный служащий.
Борис Ковальчук - государственный служащий.
Павел Ливинский - государственный служащий.
Алексей Лихачев - государственный служащий.
Сергей Кириенко - государственный служащий.
Наиль Маганов - государственный служащий.
Константин Кузин - государственный служащий.
Андрей Акимов - государственный служащий.
Александр Абрамов - государственный служащий.
Владимир Лисин - частники.
Григорий Федоришин - государственный служащий.
Леонид Михельсон - частники.
Александр Наталенко - государственный служащий.
Олег Дерипаска - частники
Владимир Потанин - государственный служащий.
Виталий Савельев - государственный служащий.
Под термином "гос служащий" подразумевается, что данные люди напрямую связаны с государством, а не в официальном смысле они министры какие-нибудь. Они бывшие министры, бывшие замы министров, бывшие чиновники, бывшие ФСБшники.
Выводы :
То, что называют российской олигархией девяностых, это результат неслаженности работы государственных органов, отсутствия федеральных законов, экономического кризиса, приватизации, некомпетентности правительства и общественного хаоса в стране. На этом фоне Ельцин мог положиться только на бизнесменов и банкиров, которые эффективно справлялись с делами, в отличии от государственных чиновников.
На сегодняшний день во многих компаниях контрольный пакет акций возвращён государству, на местах произошла национализация, произошла жёсткая централизация государства и сосредоточении власти вокруг Президента. Президент выстраивает жёсткую вертикаль. Все СМИ кроме оппозиционных находятся под контролем государства. Вконтакте был взят под контроль государства. Телеграм был задавлен морально.
Все ненужные государству агрессивные бизнесмены-преступники вроде Гусинского, Березовского или Ходорковского были слиты в помойную яму. Все остальные взяты под контроль. Это не был конфликт в бизнесе, это был конфликт между агрессивными преступниками-олигархами и новым железным государством. И победу одержало государство.
>бывшие министры, бывшиеЭто они пустили историю по той самой дороге, по которой поехал Сталин. Они были в курсе, кто такой Сталин, но не догадывались об этом. Ведь вы про это сами рассказали.
Прочитал доклады консалтинговых компаний насчёт ЛГБТ, зеленых движений и чернокожих.
Почти все советники по вопросам бизнеса призывают поддерживать эти движения, т.к тогда точно не будет проблем с этими группами, укрепится доверие к компании, никто ни в какой стране не вызовет вас в суд, будет больше рабочей силы и за этими движениями - будущее человечества.
Гражданское общество заодно с частным бизнесом.
Традиции заодно с государством.
Eh? Быть может тогда коммунистическая революция это на самом деле была традиционалистская революция немытых крестьян?
Заставляет задуматься, учитывая что Маркс в качестве доказательства существования коммунизма указывал на первобытно-общинный строй.
Давайте серьёзно рассмотрим причины того, почему левые не могут в мемы.
Проблема левых, да и не только их, состоит в создании внутреннего общего дискурсивного пространства, в котором какие-либо антагонистичные дискурсы подавляются. Данное подавление антагонистичного дискурса предполагает рационализацию общего дискурса в форме повторяющегося утверждения определённых парадигм, которые вкупе с постоянной операционализацией фигурируют как априорные. Околополитические сообщества создают единую гиперреалистичную структуру, где вырабатывается общий набор форм, символов, терминов и суждений, антагонистичных противостоящей им внешней силе. Такая общность структуры в итоге служит для подавления внутренней оппозиции внутри дискурса. Такое подавление возможно лишь за счёт постоянного утверждения операциональных понятий в форме аксиоматичной Истины. Истинность или ложность того или иного утверждения рационализируется лишь в форме его отождествления с установленными ранее суждениями. Если утверждение не согласуется с существующими конструктами, то оно признаётся не соответствующим критериям истинности. Таким образом вырабатывается набор форм и критериев истинности и ложности, которые служат для подавления оппозиционного дискурса путём признания его ложным и, следовательно, антагонистичным Истине. В итоге, из-за отсутствия оппозиционности внутри дискурса, происходит его стагнация, когда утверждения, соответствующие критериям истинности, рационализируются в форме догм. Догматичность дискурса лишает его развития, консервирует его. В таком дискурсе любое утверждение, так или иначе выражающее себя как оппозиционное, будет подавляться. В итоге мы имеем единую общность взглядов, которая в ходе социализации выражает себя в форме создания общего дискурсивного пространства, где формируется структура критериев истинности и ложности, которые служат для утверждения одной позиции как верной и подавления иной как опасной. Для определения "своих" и "чужих" в данном дискурсе формируется набор универсальных терминов, используемых как клеймо. Как я уже написал выше, отсутствие оппозиционного дискурса приводит к тому, что появление любых антагонистичных утверждений вызывает их агрессивное отрицание. Исходя из этого, можно предположить, что подобную реакцию могут вызвать даже те утверждения, которые фигурируют в форме троллинга и иронии, так как из-за догматичности дискурса различные формы юмора не воспринимаются, если только они не представляют собой утверждение существующих в дискурсе конструктов.
Т.е. Мы имеем общность политических взглядов, которое приводит к формированию множества сообществ. Данные сообщества имеют одинаковый набор символов, язык и терминологию. Существуют другие сообщества, которые представляют другие политические взгляды и фигурируют как противники. Существуют внутренние противоречия внутри сообщества, которые выражаются в срачах. Для борьбы с внешними и внутренними противниками создаётся набор утверждений, которые соответствуют идеологии. Для определения противников используются всевозможные ярлыки, имеющие негативную окраску. В итоге всё это приводит к "охоте на ведьм" и формировании догматизма среди разных групп, которые утверждают свою правоту путём навешивания ярлыков и участия в срачах. Из-за отсутствия оппозиционности в сообществе любое утверждение извне воспринимается агрессивно. Из-за догматизма членов сообщества агрессию вызывают даже обычные мемы, в случае если данные мемы не соответствуют их взглядам.
И, как вы понимаете, в них не могут не только совки - посмотрите на различных монархистов, фашистов, либерах и прочих шизов. Все они эксплуатируют одни и те же шаблоны, которые служат для утверждения правоты их позиции путём уничтожения абстрактного образа врага. Само собой, любой мем, который антагонистичен их взглядам, вызовет у них агрессивную реакцию, даже если это будет явный жир. Интерпретируя всё выше описанное, можно сказать, что представители той или иной идеологии настолько привыкли к априорности их взглядов, что не способны даже распознать иронию и жир, а вся их деятельность сводится к утверждению заученных концептов.
>и их отношения к властиАлександр Белоусов - частный предприниматель. Олег Бабаяси - частный предприниматель. Борис Баранников - частный предприниматель.
Как я вижу общество России, нарисовал в Paint
Государство крышует экономику. Полученные денюжки государство использует для того, чтобы контролировать общество, рабов экономики. Рабы экономики трудятся, чтобы получать зарплатку.
Когда частный бизнес открывает глаза рабам насчёт несправедливости государства, они становятся частью гражданского общества и начинают словно бульон бурлить.
Государство всеми силами пытается предотвратить это, пытаясь укоренить всевозможные нормы, традиции, законы, которые бы подавляли волю человека.
Общество США.
Бизнес (экономика) контролирует общество. Общество контролирует бизнес. Бизнес и общество дают друг другу гарантии соблюдение прав и свобод и для этой цели используют государство как гарант соблюдения прав человека.
Экономика делит многоуровневый аппарат государства на колесо и крутит его постоянно. Государство делает только то, что выгодно на данный момент большинству общества, а значит и крупному бизнесу. Это называется демократией.
Так вот как выглядят манямирки либералов, цвета вырвиглазные конечно.
Это пэинт идиот!!!! Он ДОЛЖЕН быть вырвиглазным
Гоммуниздическое общество.
Государство полностью контролирует экономику и общество.
Государство заставляет общество работать чтобы поддерживать экономику.
Несогласных государство уничтожает.
В какой-то момент обществу ничего не надо т.к всё уже есть, экономика перестаёт расти, государство перестаёт выполнять свои функции и саморазрушается.
Нацистское общество.
Государство крышует бизнес.
Государство контролирует все сферы жизни общества, общество заставляет бизнес работать лучше потому что государство приказало обществу работать лучше, государство курирует чтобы всё проходило хорошо.
Все кто невыгоден государству выписывается в рабы и отправляется жить при коммунизме.
Избранная нация паразитирует на труде анально оккупированных.
Анархо-капитализм
У общества нет традиций (или есть правильные традиции) и нет абсолютно никакой централизации власти
Все люди действуют логично
Развит частный бизнес
Монополистов тоже нет
Все довольны
Атлант расправил плечи
Сейчас нельзя применительно к общественному строю крупного государства крепить все эти -измы. В Китае не коммунизм, в США не капитализм, и в РФ эти формы невозможны в принципе. Возмем в пример совок, коммунизма по сути в нем так никакого и не было. Всегда в ходу были деньги и драгметаллы, всегда можно было покупать еду на рынке за наличные. Частные хозяйства напрямую конкурировали с госпредприятиями в плане привлечения человеческих ресурсов. И государство всегда выдавливало частников. Заставляло их сдавать свою продукцию в тресты по низкой цене и выполнять советскую барщину в колхозах. Но тем не менее деревня была довольно сильна, люди продолжали жить традиционным сельским укладом и окончательно уничтожить деревню удалось только относительно недавно.
США сейчас описал.
Нарисуйте и опишите свой идеал общества!!!
Идеала нет.
Нууу пожалуйста
Забавно что вместо того, чтоб написать что-то от себя, ты предлагаешь пообщаться с тухлой пастой критинского раковника из вкалтакта, где рассказывают что негры в Пиндостане восстали из-за своего бедственного положения, а не по тому что Сорос оплатил импичмент до выборов Трампа, которая пытается быть вся из себя постироничной, но всем известно, что постирония последнее прибежище лживого пидораса. В принципе тебя можно сразу нахуй послать как наукообразного пропагандона описанного, я бы даже сказал обоссаного, здесь >>11834 Я бы в принципе даже мог досконально разобрать по предложению этот высер, устраивая по каждому диалектическому выкрутасу этой демагогии обзор на абзац, доведя таким образом твой посыл до абсурда, но не вижу смысла в создании контента для долбоёбов. Весьма потешно, что там так подробно описывается сложность структуры внутренних противоречий разобщающих и сплачивающих леваков в первом абзаце, а во втором полностью автор дрисни обсирается в своей же логике назвав фашистов, монархистов, хуйсосистов тупо шизами без разбора их концепций, но при этом вменяя им в вину ту же ортодоксальность взглядов, что и у диалектических марксистов. Ну тоесть по мнению ебонашки леваки не могут в мемы из-за сложной структуры, глубины собственных догм и противоречий, что скрепляют их вместе как кусок кала и из-за отсутствия партийной дискуссии, о вреде которой так часто любил попиздеть плешивый жидопидорас сдохший от сифилиса, а все остальные просто потому что шизы. По названием тех кого автор сблёва записал во врагов детектится постироничный совкоблядок.
Мило, но вообще не оправдание и не является ответом на вопрос.
База!!!
Знаешь в чём твоя ошибка? Ты думаешь что есть какая-то экономика, которая на что-то влияет, а экономика давно уже мертва. Нет никакой экономики. А что же тогда есть? А есть баблономика, но про это как нибудь потом.
Каждый человек по-своему видит справедливое общество. Самое справедливое общество это то, где люди отлично сосуществуют и приносят максимальную пользу себе и друг другу.
Такое общество, возможно, есть в маленьких азиатских странах. Малазия, Сингапур, Тайвань. Япония как пример, как хорошо уживается большие человеческие массы.
Мне очень сложно сформулировать положительные критерии. Они не всегда доступны и лежат на поверхности.
Но:
1. Отсутствие криминалитета и коррупции. Воровать людей внезапно толкает несправедливость.
2. Хорошее воспитание и взаимоуважение. Изоляционная политика в противовес политике открытых дверей.
3. Грамотное планирование и достижение реальных целей. Не мифических, как в РФ, а вполне себе реальных. Алсо, даже у Путина раньше такое получалось.
4. Максимальная открытась и прозрачнось перед граждами. Уголовное наказание за лживые высказывания для госчиновников. Повышение кредита доверия к власти.
5. Погоня не за цифрами, а за качеством. Хорошая обратная связь и многосторонний контроль на всех уровнях власти. У силовиков обязательно должна быть конкуренция. Впрочем в некоторых ведомствах в РФ такое уже есть и это хорошо идет на пользу.
Теперь про то, чего быть не должно:
1. Позерство и популизм.
2. Разрыв в доходах на разных уровнях.
3. Безальтернативность и монополия на правление. Партия власти. Едро нахуй.
4. Симбиоз госструктур и частных компаний. Государственный аппарат должен быть самодостаточен, иначе все неизбежно перерастает в коррупцию.
5. Провал в культуре и всеобщая деградация. Причем как и нижних слоев населения, так и элит. РФ сейчас максимально деградировала в культурном поле. У такой страны нет и не может быть хорошего будущего, раз культура полностью разрушена и осквернена.
Сони пидоры не могут в мемы
Мое идеальное общество
США только без ниггеров, индусов, муслимов, латиносов, цыган и прочих крайне низкосортных рас и наций
Евреев можно оставить
Представьте что к нам бы прилетели инопланетяне, но они были бы крайне тупыми, грубыми, научились говорить по-нашему, могли бы создавать межвидовых людей каким-то странным способом
И вместо людей рождались бы такие же тупые уроды
Но не все пришельцы были бы такими, кто-то был бы добрым и даже среднего интеллекта
Я бы их всех загеноцидил
Сначала думал, что согласен, но потом вспомнил, что вся первая サイレン была одним большим мемом в отношении Silent Hill.
Но я уверен что люди бы выступили ЗА дружбу между видами
Поэтому нужно искать способ изоляции чтобы жить только в комфорте как амиши только как кибер-амиши
Как бы они тогда прилетели? Нельзя геноцидить пришельцев, ксеноморфы наши друзья.
В этом причина криминала и последовавшей за ним деградации. Вернемся к путинскому сценарию. Ни один из пунктов криминала не предусматривался. Стало понятно, что ни одна сторона на этом не остановится. Выяснение было почти закончено с сегодняшнего утра.
Все три кима всем своих пухлячьим видом показывали что им насрать на калунизмы, они строят личное королевство где играют самую долгую партию в циву отыгрывая феодал-фашизм, а теперь у руля встанет пикрил: она всем своим видом показывает аскетичность и фанатизм - отстутствие косметики и жира, одета строго по-корейски, на фотке не позирует. И тут уже 2 варианта: либо у КНДР наконец-то появится адекватный лидер, либо во главу севера встанет фанатичная стерва, готовая принести свой народ в жертву ради дела идеалов Чучхе.
Какие идеалы Чучхе-то? Идеалы Чучхе это беспрекословно и неистово бояться, уважать, благословить главу государства, его семью и партию.
Главная проблема России это рабские пидорашки. Менталитет рабских пидорашек проявляется в отсутствии уважения к труду; полном непонимании основных принципов гуманизма, понятий о человеческом достоинства; непонимании того, как кто-то может бороться за свои права; бытовом жлобстве и мещанстве.
>Главная проблема России это рабские пидорашки.Это следствие, а не причина. Причина в подмене ценностей, в искаженном восприятии действительности, в отсутствии культуры и быдланском менталитете.
Это очень хорошо видно даже по посетителям АИБ.
>Менталитет рабских пидорашек проявляется в отсутствии уважения к труду; полном непонимании основных принципов гуманизмаВ арабских странах тоже самое или ещё хуже, несмотря на другой менталитет.
Вот ты можешь бороться за свои права? Писал жалобы в различные инстанции, организовывал собрания, собирал подписи? Нет скорее всего. Наверняка даже на хачефоруме сидишь, тихо проглатывая унижения и издевательства.
Жлобство и мещанство всегда побеждает любую гражданскую инициативу. Пусть другие поднимают штыки, амоя хата скраю и неибет. Так почти все думают.
Мне уже надоела политика. Субъективная, объективная, чувственная или рациональная
Все хуйня
Политика должна быть интересным продуктом.
Надоело уже разбирать разборки и планы стариков, хочется уже по политике просто годного красивого контента!
>Мне уже надоела политика.Надоела политика или все-же её обсуждение?
>>11928
Во всем мире так.
Например на твое мнение срать администратору этой борды, как и её посетителям.
Даже больше скажу. На твое мнение вообще всем срать. Потому что у тебя его нет. Живешь как пес, без собственного мнения, без своих идей и мыслей.
>>11928
Ты меня многому научил. И я хочу сказать тебе спасибо.
Весь мир нульчан и ты в нем сосачер
>>11945
Начинай жить как человек, будем гладить по голове, как пёсика. Иногда тапками бросать ещё, но всё же лучше, чем когда как с человека...
>>11948
А может это как раз я лучшая аватарка?
Самая продуктивная массовая ЦА ютюба - дети. Учитывая то, что люди политизируются все раньше, но поколение z все же еще не достаточно рано и массово политизировалось, опыт агрессивной пропаганды различных товаров корпорациями, безграничные потребности детей в видео с несложным сюжетом, но взрослыми темами, подымаемыми их любимыми яркими персонажами, стоит переписать "азбуку коммунизма" и сделать ее доступной и интересной для 3-8 летней ЦА.
ЧТО БЫЛО ПРИ СТАЛИНЕ. ЧТО МЫ ПОТЕРЯЛИ.
1. Пенопласт делали из молочной пены. можно было детей кормить.
2. Сила гравитации была слабее процентов на 80. люди на дом запрыгивали с разбегу.
3. Человек жил в среднем 150-190 лет. болезней не существовало кроме трудовых мозолей.
4. Если на улице споткнешься и упадешь - люди подбегали, деньги в карман засовывали, в губы целовали, предлагали выпить, породниться.
5. Зайцы и куропатки сразу на сковороду залетали.
Хлеб покупаешь - тебе еще доплачивают.
К реке страшно подойти было: налимы в котелок прыгали.
6. Дед рассказывал: люди ночью просыпались от счастливого доброго смеха. Утром все обливались ледяной водой из ведра.
7. Срок беременности составлял 4.5 месяца. Дети рождались по 12-15 килограмм с белокурыми волосами и ясными голубыми глазами и волевыми умными лицами - сразу на производство просились.
8. Вода в Волге была сладкая как патока. А Енисей состоял из тёмного пива.
9. Зимою было минус триста, все румяные ходили.
10. Ягоды росли на опушке с кота размером. Коты были с собаку, собака с корову, а корова как цех, а в цеху мужики в шахматы играли по методике ботвинника - конём мат ставили с первого хода!
Там похоже Индия провоцирует РФ на конфликт с Китаем, с помощью заявлений Китая о претензиях на Владивосток.
Vladivostok day unsettles China | Chinese diplomat stirs up old claims
Вот дёрнул же меня чёрт за язык тут вспомнить про Даманский.
Похуй.
Владивосток-кун
Там в какой-то китайской газете вроде написали, что Владивосток исконно китайская территория оторванная неравноправными договорами (а это так и есть), и её нужно возвращать. Но это не соответствует линии КПК. А то что газеты могут что-то там писать отличное от мнения большинства это лишь издержки демократии в КНР.
Как же хочется сделать из своих знаний о политике какое-нибудь творчество
Многие политические мыслители с говно-идеями выехали только за счёт красоты и стройности своих символов, рассказов или музыки
Представьте немцев нацистов но не в чёрной форме или с типичной немецкой музыкой, а если бы они маршировали как индусы, а форма у них была какая-нибудь вырвиглазная с перьями и символ у них был просто тупо нож. И музыка военная как у пиндоссов такая скучная типа просто в дудку играют.
Попробуйте писать статьи.
Мне нравится спецназ только из-за их стильной формы. Фото где просто мужики с автоматами без балаклав это совсем не то
Но по поводу Китая, то в конфронтации с нынешними США или Индии лучше быть на стороне КНР.
Когда я стану президентом первым указом введу такую школьную форму.
Но ты не станешь президентом.
Канье Уэст вновь заявил, что намерен бороться за пост президента США. "Мы должны реализовать надежды Америки, доверяя Богу, объединяя наше видение и строя наше будущее. Я баллотируюсь на пост президента Соединенных Штатов" - написал он на своей странице в Twitter.
Для того чтобы понять, чем занимается тот или иной государственный орган, следует проанализировать темы дискуссий, обсуждений и посланий и составить насчёт них статистику, какая тема особо острая для того или иного гос. органа.
Президент РФ, список стенограмм-речей
- торжественное открытие медицинских центров онлайн
- торжественное открытие мемориала советскому солдату
- записал обращение к гражданам России призвав обязательно проголосовать на фоне памятника солдату
- поздравление выпускников
- торжественное вручение медалей
- встретил глав иностранных государств на параде
- сказал речь для парада
- записал обращение к гражданам России и объявил о позитивной динамике
- посетил храм патриотов и сказал торжественную речь
- вручил медали труда
- поздравил с днём пограничника
- торжественное открытие медицинских центров онлайн
- поздравил выпускников высших военно-учебных заведений
- записал обращение к участникам акции Бессмертный полк и сказал что всё правильно
- посмотрел караулы и сказал торжественную речь в честь 9 мая
- сказал торжественную речь в честь 9 мая
- обратился к гражданам Австрии и поздравил их в честь 9 мая
- поздравил с Пасхой
- провёл совещание по безопасности и приказал отменить все массовые мероприятия в честь 9 мая
- поздравил Национальную гвардию
- обратился к гражданам России и сказал чтоб все сидели дома и что все всё получат
Совещания
- обсуждение поправок, сказал что россияне это и есть русские, похвалил рабочую группу, сказал надо повышать доходы россиян, сказал нужно больше мигрантов, сказал что безработицы нет и всё хорошо, больше оптимизму
- поговорил с президентом Киргизии
- похвалил комитет Победа и сказал что поправки это хорошо
- поговорил с Ираном и Турцией, сказал что все нужные проекты подготавливаются и не о чем волноваться
- похвалил Общественную палату и сказал что поправки это хорошо, приказал лучше следить за соблюдением указов Президента, приказал улучшить волонтёрскую среду, приказал подключиться к нац проектам, приказал поработать с регионами, приказал поработать с населением.
Признался что поправки не требовали голосования, но сказал что ему очень важно мнение граждан. Выслушал предложения и закончил совещание.
- поблагодарил все субъекты экономики и начал слушать представителей отраслей экономики, со всеми согласен, всех выслушал и закончил совещание
Не надоело еще обсуждать Путина?
Каждый день одно и тоже.
Помимо Путина есть еще Лукашенко, Зеленский, Трамп в конце-концов.
>Помимо Путина есть еще Лукашенко, Зеленский, Трамп в конце-концов.Лукашенко можно поздравит с переизбранием, а оставшихся клоунов есть ли вообще смысл обсуждать ?
Мне похуй на Лукашенко, Трампа и Зеленского, эти уёбища буквально ничего не сделали
А что сделал Путин?
Что случиться с Беларусью, когда уйдет Лукашенко?
Крым, Сирия, Донбасс, РКН, решение чеченского вопроса, мега-наёб с поправками, постоянные Прямые линии как будто мы в 1984 живём, вмешательство в выборы США, поддержка националистов в Европе, покушения на иностранных политиков, камеры наблюдения повсюду, усиление своей власти, ядерные угрозы, постоянное введение всех в заблуждение.
При этом всё делается с какой-то рациональностью, это не как у ебанутых диктаторов, которые оканчивают жизнь на верёвке через 5 лет после своего правления. Уже 20 лет сидит и не просто так как Лукашенко уныло ходит по заводам и пошлые анекдоты шутит, а реально что-то делает.
Что сделал Трамп?
Дайте-ка вспомню... ничего не могу вспомнить. Тоже самое с Зеленским и Лукашенко.
>постоянные Прямые линии как будто мы в 1984 живёмСкорее "беседы у камина" Рузвельта, только без реального понимания происходящего.
>КрымВзяли на баланс дотационный регион-курорт для чиновников.
>СирияПроеб.
>ДонбассПроеб.
>РКН,Еще один проеб и распил бабла.
>решение чеченского вопросаПлатить дань чеченам.
>мега-наёб с поправками???
>постоянные Прямые линии как будто мы в 1984 живёмС заготовленными вопросами.
>вмешательство в выборы СШАНа уровне слухов. На деле это как Зимбабве может влиять на выборы в россии.
>поддержка националистов в ЕвропеСтавка на хромую лошадь.
>покушения на иностранных политиковКоторые сделали ему ужасную репутацию.
>камеры наблюдения повсюдуВезде сейчас так.
>усиление своей властиЛукашенко 2
>ядерные угрозыСмешные.
>постоянное введение всех в заблуждение.Что в этом хорошего?
Я не говорю что он всё сделал успешно или хорошо, но он что-то сделал и это интересно. Лукашенко и Трамп ничего не сделали, от них нет действий кроме пиара самих себя.
>Лукашенко и Трамп ничего не сделалиЛукашенко более мене сохранил промышленность и социалку, начал развитие ойти; Трамп повыходил из всех важных соглашений и сделок.
Мне нравится искать политические темы по site:europa.eu
Устройство бюрократии Европейского Союза очень продуманно и если вы ищете к примеру ЛГБТ, то находятся сайты ответственные за права человека, если ищете про российскую угрозу, то находите центры по безопасности.
Даже не то что продуманно, а очень наглядно. Сразу ясно какое ведомство и какой отдел какими политическими проблемами занимается
Меня ещё забавляет немного читая доклады как бумеры используют зумерский феминизм как средство запретить компьютерные игры, уничтожить фильмы и сериалы.
УУУУУ НАСИЛИЕ, УУУУУ ВОЙНА В КУЛЬТУРЕ, УУУУ МАТЫ ДА ОСКОРБЛЕНИЯ - УУУУ ЗАПРЕТИТЬ ВСЁ!!! ДОЛЖЕН БЫТЬ ПОЗИТИВНЫЙ КОНТЕНТ, ЧТОБЫ КАЖДЫЙ УЛЫБАЛСЯ, А НЕ ЭТИ ВАШИ ГРУСТНЫЕ ЖЕСТОКИЕ ШТУЧКИ ДЛЯ СУМАСШЕДШИХ!!!
Просто оставлю это здесь.
Просто замечу что ты намусорил.
Все таки теперь мне кажется что из политики нельзя или максимально сложно сделать что-то творческое и ламповое
Это как из экономики сделать искусство. Это как вообще? Невозможно
Да и вообще часто людей изображают как обезьян, в реальности люди сверх-сложные комплексные системы.
Вы прикиньте, чтобы какое-то животное всю жизнь прожило в некой системе по ее законам и потом само же удивлялось почему все не так просто и почему государство вообще существует
Человек ищет чудного инопланетянина но никогда не видит его в зеркале
Единственное то у меня получается писать абсурдную хуйню и может быть на этой основе получится сделать что-то чувственное
Крым... ваш?
Взрыв домов ЦРУ 1999 год
Навальный был петухом на зоне
Мусульмане не едят украинцев. Не нужно их заставлять
Ельцин танцует под калинку-малинку
Что своровал путин
Единая Русь партия
Патриархат это не ок и 5 причин отказаться от него
В шапку политоты тредов:
Сервис контроля обещаний публичных лиц:
Михаил светов покушение
Нестеров о русских и будущем русского национализма
Зеленский круче путина и лукашенко
Предсказание Ванги о войне в Арктике
Порошенко возвращается
Путин кинул ручку как карапуз смотреть онлайн
Китай сдулся
Расистский миф о бедности чернокожих : разоблачение
Страшные кадры убийства ополченца ДНР
Жена Обамы на самом деле женщина
Анекдот Путина порвал зал
Седьмая колонна или серый кардинал цветных революций
Жириновский в реанимации
Боны грамотно приложили хуесоса сталиниста
Почему зумеры будут не против СССР 2.0
Чубайс интервью
Здарова хомячок навального
Троллинг BlackLivesMatter
Фонд Богданова
>Нестеров о русскихНичего не знает как показала история и ещё сам является инфантильным ребёнком, который не желает читать книги о которых говорит, является истеричным трусом тусовавшимся на something awful, что скосило его голову настолько влево, что он побежал за помощью к антифа - это позор. Я не знаю как он помирился с Каминцем, но он помирился. Лучше на эту тему послушать подкаст Русские Вперёд, они как раз закончили свою деятельность и открыли закрытые подкасты на патреоне. Тебе нужен 48-ой.
Дядя Богданов
> Ничего не знает как показала история и ещё сам является инфантильным ребёнком, который не желает читать книги о которых говоритЯ называю таких людей изящно и просто - "Позер"
> является истеричным трусом тусовавшимся на something awfulХодят слухи что Лоутэкс сошёл с ума (голосом нпс из морровинда)
> что скосило его голову настолько влево, что он побежал за помощью к антифа - это позорФашисты будущего будут называть себя антифашистами.
> Лучше на эту тему послушать подкаст Русские Вперёд, они как раз закончили свою деятельность и открыли закрытые подкасты на патреоне. Тебе нужен 48-ой.Я стесняюсь конечно об этом говорить, но мне нравятся их подкасты
На самом деле самым андеграундным и культовым подкастером у буммеров типа меня является Анатолий Шляхов
шутка, но я люблю слушать молодых - интересно что у них за процессы в голове происходят, вот недавно наткнулся на канал Русскiе Коты где берут интервью у Роберта Райта, без учёта того какой сам по себе он комичный персонаж, то вот тот кто его интервьюировал... Подобный испанский стыд я ощущал только на потоке НДП-стрима по освящению голосования по поправкам.
лол смотрю это видео сейчас и в голос проигрываю с каждого момента видео.
напоминает мем где типа подростки парни сидят и подписи типа разные "Обсуждаем актуальную проблему" блин ну вы знаете наверняка
Мэр американского города Бойсе Лорен Маклин издала приказ общественного здравоохранения об обязательном ношении масок в общественных местах, начиная с Дня Независимости. В ответ на это местные жители устроили забастовку у мэрии и начали сжигать маски.
ДА ЭТО ЖЁСТКООООООООООООООООООООООООООООООООО
"Русский народ нам нужен лишь как навоз истории.
Россия - наш враг. Она населена злыми бесхвостыми обезьянами, которых почему-то называют людьми…
Нет ничего бездарней и лицемерней, чем русский мужик.
Мы должны превратить Россию в пустыню, населённую белыми неграми, которым мы дадим такую тиранию, какая не снилась никогда самым страшным деспотам Востока.
Разница лишь в том, что тирания эта будет не справа, а слева, не белая, а красная. В буквальном смысле этого слова красная, ибо мы прольём такие потоки крови, перед которыми содрогнутся и побледнеют все человеческие потери капиталистических войн.
Крупнейшие банкиры мира из-за океана будут работать в теснейшем контакте с нами.
Если мы выиграем революцию, то раздавим Россию и на погребальных обломках её укрепим власть сионизма, станем такой силой, перед которой весь мир опустится на колени. Мы покажем, что такое настоящая власть.
Путём террора, кровавых бань мы доведём русскую интеллигенцию до полного отупения, до идиотизма, до животного состояния…
А пока наши юноши в кожаных куртках - сыновья часовых дел мастеров из Одессы и Орши, Гомеля и Винницы умеют ненавидеть всё русское! С каким наслаждением они физически уничтожают русскую интеллигенцию - офицеров, академиков, писателей!…" Л.Д. Бронштейн
Лмао
site:hsdl.org - библиотека Министерства внутренней безопасности, много чего интересного можно загуглить
Крым это памятник совку. Абсолютно беспллезный, дотационный регион, который не принес никому абсолютно никакой пользы.
Двачую. Тупые совки создали полуостров, кто их блядь просил это делать?
Был там?
Я прошмандовка дешевая
>>12169
Я и есть Крым
>Был там?Знакомый программист был, ему понравилось, почему я не уточнял.
Отсосали ему, геи. Поэтому уточняй, не уточняй он не расскажет.
Вроде круто а вроде и нет.
I правило политического треда : дискуссия не должна перерастать в спор ради спора/срач.
II правило политического треда : тезисы должны быть подтверждены доказательствами.
III правило политического треда : аватаркофажество запрещено.
Пока всё.
Тебе чуждо свободное общение, тогда зачем ты сидишь на бордах?
>>12213
На чем были основаны эти правила?
В целом данные правила поддерживаю, считаю их нужными и достаточными, в расширении числа правил смысла не вижу.
Хотя 4 правило излишнее т.к. подпадает в первое правило, в подпункт срач. Когда же оно выделено в отдельное равносильное остальным правило, то его можно и абьюзить как законы об оскорблении чувств.
Правила создаются по мере возникновения потребности. Не могу представить ситуации, в которой бы IV правило можно было бы абузить.
Тебя опять кто то обидел в интернете, мой маленький? Покажи пальцем на хулигана.
https://www.hsdl.org/?abstract&did=813657 - анонимное общество функционирует, как племя
https://www.rand.org/content/dam/rand/pubs/papers/2005/P7967.pdf - работа про человеческое развитие от племени до информационного общества
Неочан - нестандартная борда. Она позволяет ОПам самим модерировать свои треды и устанавливать любые правила. Я, как создатель и куратор собственных тредов, имею право модерировать их, как пожелаю.
Если анонимное общество подобно племени, то правила подобны институтам. Понимание проблемы с такой точки зрения помогает находить нестандартные и глубокие решения.
Однако, мы заходим на борды не за тем, чтобы бить в бубен. И я захожу на неочан не за тем, чтобы отыгрывать свободку и анархию. У меня есть свои интересы и свои пожелания и я хочу, чтобы в моём треде про политику больше не было бесполезных срачей, тотемных аватарок и так далее, и тому подобное. Отнеситесь к этому с пониманием.
>Не могу представить ситуации, в которой бы IV правило можно было бы абузить.Ну вот например А назвал Б кем-то нейтральным, но Б не нравится позиция А и он решает заткнуть А не аргументами, а тем, что его оскорбило, что А назвал его чем-то нейтральным.
В целом же если доходит до оскорблений и перехода на личности, то это уже срач, и это уже подпадает под правило №1, дублировать же уже написанное нет смысла. Лучше остановиться на первоначальном варианте из 3 пунктов, они самодостаточны для поддержания нормальной дискуссии.
>У меня есть свои интересы и свои пожелания и я хочу, чтобы в моём треде про политику больше не было бесполезных срачей, тотемных аватарок и так далее, и тому подобное.Позиция имеет место быть, да и если кто-то хочет чатик или срач, то может свободно создать свой тред.
Ты не знаешь опа и его поведение на лолифоксе и анимаче. Он там был травимым и не зря. Модерка и возможность банить всех это его мечта с тех времён.
Хорошо, правило будет удалено. Благодарю за чуткость.
Со мной все было ясно. Я не хотел играть в их игру. Я хотел быть, как и в России, вне игры, а если возможно, если смогу, то и против них. Если смогу – заключало в себе временность, я имел в виду, что пока плохо знал мир, в который приехал. Меня уже ограбили, выебли и едва не убили, только я еще не знал, как отомстить. В том, что я буду мстить, я не сомневался. Я не хотел быть справедливым и спокойным. Справедливость, еб вашу мать – это я оставлю для вас, для меня – несправедливость…
Сидя с Вонгом в кафетерии, я объяснял ему, почему я не люблю богатых. Вонг тоже не любил богатых, его не нужно было агитировать по этому поводу; в этом мире все бедные – революционеры и преступники, только не всякий находит путь, не всякий решается. Законы-то придумали богатые. Но, как гласит один из самых гордых лозунгов нашей неудачной русской революции, "Право на жизнь выше права частной собственности!"
Я уже говорил, что я ненавидел не конкретных носителей зла – богачей, я даже допускал, что среди них могут быть жертвы мироустройства, но ненавидел порядок, при котором один охуевает от скуки и безделья, или от ежедневного производства новых сотен тысяч, а другой тяжелым трудом едва зарабатывает на хлеб. Я хотел быть равным среди равных.
Вот и говорите после этого, что я был несправедлив. Справедлив.
Отрывок из "Это я - Эдичка"
Не читал лимонного пидора. Говорят в Эдичке он описывает как сосет хуй у негра. Хотя у меня где то валяется его старая книжка под названием "Молодой
пидараснегодяй".Он поддерживал войну с Украиной. Он оправдывал любых негодяев и убийц. И подох как клоун-пидарас. Впрочем он и был клоун-пидарас. ПУбогий политический клоун, вокруг которого всегда собиралась тусовка разного рода маргиналов. Таким главное это протест. Против кого или чего - им неважно. Главное насрать в подъезде и заявить о себе. Естественно при Лимонове всегда ошивалась гебня. Если конечно он сам не был агентом гебни, в чем я более чем уверен. Такие маргинализаторы им очень выгодны. Прослушивая их каналы можно выявлять настоящих бунтовщиков и противников строя. А подгэбованный клоун всегда будет только пиздеть, возмущаться и удивленно хлопать глазами, пока настоящих активистов и пассионариев вяжут и запихивают в автозаки.
Давайте составим списки подгэбованных мразей, о которых нельзя ни в коем случае шквариться, если не хочешь уехать на зону.
Я начну:
1. Навальный и Светов. Эти давно сдают конкурентов и их за это не трогают.
2. Собчачка, её окологебоидная тусовка и телеканал Дождь. Тут даже и говорить нечего. Крестница путина, которая прикинулась оппозиционеркой.
3. Московская подзалупная "оппозиция". Венедиктов, Латынина, все Эхо Мацы. Коллеги Симонян и Соловьева по цеху одним словом.
4. Коммиблядская, коммигнойная и псевдолиберальная политпараша. Зюгановы, Жириновские и прочие холуи режима. Альтернативное едро и сливатели всех выборов. Если бы не они, то всего этого пиздеца никогда бы и не было.
В рф нет оппозиции. В странах-колониях оппозиции быть не может. Пока у жажных хапуг есть сырье и ядерная дубинка, они будут подкупать всех. Денег хватит на всех. На всех, кроме нормальных людей.
Предупреждение : тезисы должны быть доказаны.
> Навальный и Светов. Эти давно сдают конкурентов и их за это не трогают.Теория заговора.
Повторное нарушение приведёт к удалению поста.
Теория заговора говоришь? А как ты обьяснишь то, что всех сажают, а их нет? Сажают за обычный пук в соцсети, а они в открытую льют говно и до сих пор на свободе. Максимум административка на несколько суток, причем никто не видел как они сидят и где. Возможно все это постановка. Только навального зеленкой облили где у него глаз зеленый был. Спустя некоторое время он снова жив-здоров, ведет стримы, кидает своих соратников в регионах.
Видеофакт : Навальный на националистическом митинге в 2011
ХВАТИТ КОРМИТЬ КАВКАЗ ! А.НАВАЛЬНЫЙ (МИТИНГ)
Статья : реакция Путина на лозунг "хватит кормить Кавказ"
Основной посыл статьи : Россия не мультикультурная толерантная Европа, но и не националистическая диктатура
Предвыборные обещания выборов 2012 от Путина довольно интересны для изучения.
>Он поддерживал войну с Украиной. Он оправдывал любых негодяев и убийц.Так он ещё во время югославских воин в Сербию приехал. Но НАТО он вроде бы не оправдывал.
Принимал участие в боевых действиях в Югославии на стороне сербов.
>Если конечно он сам не был агентом гебни, в чем я более чем уверен.Доказательств конечно же не будет только очередные оскорбления.
>Не читал лимонного пидора.А зря, Лимонов один из важных современных российских писателей, и политиков.
>Главное это протест.
Не ищи законов там, где их нет, Куро. Каждый момент должен быть разобран в частном порядке и разложен по полочкам.
Прошу соблюдать правила треда и впредь больше не постить здесь эти необоснованные высеры.
Цель треда : максимизировать знания. Бездоказательные оценки и мнения здесь не нужны.
Всего доброго.
https://www.aier.org/wp-content/uploads/2013/11/EEB198405-REVISED1993.pdf
Хороший, годный разбор конспирологических теорий.
⚡️КУРЬЕРЫ DС ОБЪЯВЛЯЮТ МАССОВУЮ ЗАБАСТОВКУ/ 9 ИЮЛЯ ВЫХОДИМ К ОФИСУ MAIL.RU!
Интересно на фоне этого выглядят заявления некоторых людей, что работая в службе доставке курьером можно легко заработать деньги.
Прочёл в одной заметке интересное утверждение, что "Единственная страна, где запрещена конкретно коммунистическая партия – это Индонезия, где в 1965-1966 году развернулись массовые репрессии против левых, в результате которых погибло около миллиона людей.". Пожалуй завтра проверю.
Мне нравится, как экономические либертарианцы объясняют те или иные события не только географией, но и национальностью или расой.
Почему jews такие rich? Потому что они smart вот уже более две-три тысячи лет, история всегда показывала, что они постоянно рвутся во власть и их всегда едва сдерживают от этого. И нет здесь никакого le заговора. Fucking niggers не устраивают le заговор, чтобы оставаться нищуками с низким IQ.
Почему в russia такая bad politics? Потому что русские stupid slaves и только надеются на хорошего царя, а та же Западная Украина конкретно так корефанит с Западным миром столетиями.
What some people interpret as a "Jewish conspiracy" also may more
likely be a reflection of a broad cultural tendency. Thomas So well, in his
recent The Economics and Politics of Race; An International Perspective,
has chronicled the economic behavior of Jews in many countries over
many centuries. In nearly all cases, Jews distinguished themselves as
highly productive workers — indeed, so much so that in many societies
they were restricted to certain professions (such as money lending) for fear
they would gain too much control. As a group Jews are, Sowell concludes,
culturally advantaged in the marketplace by virtue of their habits of thrift,
hard work, and entrepreneurship. Indeed, in relation to their numbers in the
total population, Jews are overrepresented in nearly all of the profession:
medicine, science, law the media professions, and music as well as in
banking and finance. Within these groups, vast disagreements among
Jewish practitioners preclude the operation of any "conspiracy." To cite
their prominence per se in any one of these professions as evidence of a
"Jewish conspiracy" is no more warranted than it would be to conclude
that Hispanics have "conspired" to remain at the bottom of the U.S.
economic heap.
Как-то раз прочёл, что в журнале Science и Nature только половина работ прошла проверку на воспроизводимость https://nplus1.ru/news/2018/08/27/replication-fail и после чего я подумал "ну это же только журнал, да, там все не так хорошо, но наука же не в журнале, наука в многочисленных НИИ и их сотрудниках, в студентах", наверное так думать очень наивно. И сейчас, начав читать одну статью по марксизму http://lenincrew.com/rent/ , буквально сразу наткнулся на тезис о том, что "Растёт кризис воспроизводимости" со ссылкой на https://www.nature.com/news/1-500-scientists-lift-the-lid-on-reproducibility-1.19970 статью, ещё более старую чем ту, которую читал я год-два назад о Science и Nature. А ведь это серьёзная проблема, какой смысл в постоянно растущем количестве научных статей если половина из них представляет информационный мусор?
>>12262
Во первых это разные постеры и не факт, что коммунисты. Во вторых нарушение правил.
В третьих я получу похвалу за донос?
Максим Кац - УНИЧТОЖЕНИЕ ФАКТАМИ! Мифы об СССР l часть 2
Видео сделано хорошо, с нормальными ссылками и обоснованной позицией. Единственное к чему получилось придраться это глупая вставка на 13:20 и отсутствие объяснения в видео по какой причине начиная с 70 и до 85 ожидаемая продолжительность жизни сторнировала и даже уменьшилась, ну и заставка как всегда странная.
>>12278
Вы слишком искаженно интерпретируете информацию.
>>12280
Ещё не слышал чтобы мне говорили об этом, но все может быть.
http://www.logosjournal.ru/arch/110/Logos 6-2019_Press-221-234.pdf
Передергивание и замалчивание неудобных фактов.
Типичные коммишвальские приёмы.
То ли я идиот, то ли этот текст шизофреничная длиннопаста уровня куро ftp://ftp.repec.org/opt/ReDIF/RePEc/nea/journl/2017-33-162-166r.pdf
Это разбор того, что в реальной жизни люди в экономике не всегда действуют рационально, в то же время нет большой теории, почему люди нерациональны в экономике, зато есть теория объясняющая почему люди в экономике рациональны, хотя в гигантском количестве частных случаев это не так.
По крайней мере я так понял.
Просто у меня при чтении возник ряд вопросов, вот часть из них:
Если «старые» экономисты считали, основываясь на каком-то своем субъективном личном опыте и магии здравого смысла, что люди иррациональны, и пришедшие математики доказали это с помощью математического аппарата, то зачем продолжать делать столь грубое упрощение о рациональности?
Если ситуация с идеей рациональности напоминает ситуацию с совершенной конкуренцией, которую опровергли и перестали использовать в качестве адекватного описания
экономической реальности, то не рациональнее ли
лолотказаться и от этого рудимента?Вот он говорит что при Кейнсе, создавшем экономическую школу в ответ на великую депрессию, и закрепившим осталось и неверность определенных классических представлений о рыночной экономике, неработающих на практике, "на протяжении многих десятилетий ХХ в. экономическая наука пребывала в состоянии шизофренической раздвоенности: если действующими лицами в микроэкономике выступали рациональные, то в макроэкономике нерациональные". То почему именно при кейнсианстве экономика начала восстанавливаться и бурно расти
Тот же новый курс Рузвельта в США?Если мы знаем, что Кейнс придерживался идеи, что все категории экономических агентов предстают как существа, иррациональные по своей природе, что позже было доказано математически. И мы знаем, что на протяжении нескольких десятилетий экономика существовала при кейнсианстве в роле мейнстрима. И то, что одно время макроэкономика придерживалась нерациональности, теперь же микроэкономика, то что мешает нам выработать общую теорию иррационального поведения, кроме скреп вокруг рациональности?
Если так подумать, то все вопросы сходятся к тому, что почему бы не отказаться от рациональности агентов в пользу иррациональности. Возможно я предвзято смотрю на вопрос и чего-то не замечаю, буду разбираться дальше.
Тут кстати кто-то разбирал разные внутренние министерства и структуры власти, если же говорить о вешней политике и международных отношениях, то несмотря на немалое число различных обозначений спорных территорий, договоров и прочего, по сути все сводится к праву сильного и может быть описано всего навсего одной песней
хотя и внутреннюю можно так же описать,по сути же идет та же борьба различных сил, и кто сильнее, тот у власти
http://seinst.ru/files/petrgreb_dvojnaya-spiral_1.pdf
Вот тут все ясно написано, единственное можно придраться к тому, что 5 странице пост- и неокейнсианство объедены, но там это оправдано т.к. речь идет именно о том, что принятие кредитной природы денег дополняет их обе.
А вообще я так смотрю смысла изучать экономику особенного нет, один черт я ни в каком госплане или цб не работаю, а говнокод сам себя не напишет и дедлайн все ближе.
Напоминание : аватаркопоклонство является тяжёлым пороком имиджборд и в наших силах победить этот порок.
Очень дилетанское мнение. Не все так однозначно, как может показаться на первый взгляд. В мире давно существуют государства, военные альянсы, торговые союзы и прочее. По логике Летова, а его я считаю дегенеративной личностью, сейчас должно существовать только одно государство, весь мир ещё в прошлом веке должен был вступить в НАТО и прочее. Но как мы видим, это не так. Или по крайней мере не совсем так.
Азия и Африка живут отдельно от западного мира. Несмотря на всю свою силу они утратили колонии, или колониальная форма управления перешла в криптоколониальную. Но зачем? Право сильного не работает.
>Но зачем?Держать колонии стало не выгодно, сейчас выгоднее чтобы они были отдельными нищими закредитованными странами.
Так это же независимость.
Что лучше, быть колонией, или нищей, но свободной, закредитованной страной?
Телефонный разговор между Порошенко и Путиным, 2015 год
"Жму руку. Обнимаю" – розмова Порошенка та Путіна / плівки Деркача. НАШ 09.07.20
(((Запад))) (США, страны НАТО, Великобритания, Япония, Южная Корея и так далее) vs Восток (Китай, Россия, Индия, прочие нищие параши) vs страны-изгои (КНДР, Сирия, Венесуэла) vs страны-эгоисты (США, страны Европы, Великобритания, Япония, Южная Корея и так далее).
Страны-индивидуалисты + Глобальный Запад | Глобальный Восток + страны-изгои
Для тех, кто знает хоть что-то о том, какой человек Порошенко, в этом нет ничего удивительного. "Слив" ориентирован на фанатиков.
Я тоже не нашёл ничего удивительного, лишний раз подтвердило мои слова о том, что политика это игра в шахматы + покер, а никакая не борьба добра и зла.
Хм. Ты зря так думаешь. Явно переусложняешь.
Могу ещё добавить то, что Порошенко потом действительно прекратил общение с Путиным и не просто так начал орать "героям слава!!!11!" громче всех. Это не игра. По крайней мере, не на 100%.
Не нужно думать, что там у них были какие-то охуительные многоходовочки. Дело в том, что Порошенко на самом деле совок тот ещё. Гугли "цинічні бандери". Дата события, кстати, тоже где-то 2015 год.
Причина того, что он изменился и "подружился" с современными "циничными бандерами" в том, что договорится с Путиным он просто не смог. Он вполне мог думать, что сможет договориться из-за того, что вроде как в одной стране жили, столько общего. Но хуй там. И этот его личный опыт (а не страшилки "бандеровцев") убедили его в том, что с РФ в современном виде невозможно иметь взаимовыгодные отношения.
И всё это подтверждается не только одними словами, поведением на публике, но и действиями. Если 2013-2015 года были ещё очень мутными и невозможно было понять что делает правительство Украины, то потом всё стало предельно ясно. И этот курс Зе не изменил. Хотя он что-то пытался придумать, но в конечном итоге делает всё то же самое, что делал Порошенко. Это одна из причин падения его популярности среди совков-обывателей, кстати. Ему этим буквально корят.
Шахматы тоже имеют форму.
(ебать я умную вещь сказал записывайте сука в цитаты великих людей)
Согласно опросу Forum Research, большинство канадцев придерживаются позитивного взгляда на социализм, 58 процентов респондентов заявили, что положительно относятся к социализму.
>коммунизм>социализмДва абсолютно разных понятия. При социализме людей заставляют работать за пайку. При коммунизме же они работают за пайку добровольно.
https://www.online-utility.org/text/analyzer.jsp - хороший инструмент для анализа больших текстов.
Подсчитывает наиболее распространенные словосочетания от 8 до 1 слов.
Это касается моего предложения >>12015 в этом посте. Попрошу обратить на это внимание.
Из Текста Прямой Линии с Владимиром Путиным
4 words
дело в том что - 9
потому что у нас - 5
несмотря на то что - 5
в целом по стране - 5
обратить на это внимание - 5
в том числе в - 4
я так понимаю что - 4
у нас в стране - 4
мы сейчас находимся в - 3
для того чтобы не - 3
от полутора до трёх - 3
иметь в виду что - 3
здесь я с вами - 3
я с вами согласен - 3
3 words
в том числе - 38
на самом деле - 27
в том что - 21
и так далее - 21
для того чтобы - 21
о том что - 20
в этом году - 20
тем не менее - 15
очень много вопросов - 12
что у нас - 12
у нас в - 12
потому что это - 10
я уже говорил - 9
на мой взгляд - 9
у нас есть - 9
дело в том - 9
в ближайшее время - 8
имею в виду - 8
у нас не - 6
Из личных статей Президента РФ (Путин & Медведев)
4 words
и транзита российского газа - 12
поставок и транзита российского - 12
к открытому равноправному сотрудничеству - 11
сотрудничество на благо мира - 11
к новым горизонтам стратегического - 11
на благо мира и - 11
лидерам ряда иностранных государств - 11
общая ответственность перед историей - 11
равноправному сотрудничеству в интересах - 11
вместе к процветанию и - 10
3 words
к новым горизонтам - 20
в честь 75 - 18
россия – вьетнам - 18
в том числе - 14
поставок и транзита - 12
транзита российского газа - 12
к открытому равноправному - 11
сотрудничеству в интересах - 11
сотрудничество на благо - 11
ответственность перед историей - 11
новым горизонтам стратегического - 11
равноправному сотрудничеству в - 11
на благо мира - 11
стратегического партнёрства в - 10
горизонтам стратегического партнёрства - 10
в интересах развития - 10
вместе к процветанию - 10
Из Посланий Федеральному Собранию
3 words
в том числе - 36
в этой связи - 31
этой связи предлагаю - 12
о том что - 11
имею в виду - 9
в связи с - 8
в этом году - 8
вместе с тем - 8
тем не менее - 8
предстоящие шесть лет - 7
в прошлом году - 7
на эти цели - 7
в 2000 году - 7
хочу это подчеркнуть - 6
не менее пяти - 6
всей территории страны - 6
том числе в - 6
развития страны и - 6
в течение шести - 6
середине наступающего десятилетия - 6
свои жилищные условия - 5
но в целом - 5
мы с вами - 5
по всей стране - 5
к настоящему прорыву - 4
прошу правительство и - 4
видов стратегического оружия - 4
4 words
в этой связи предлагаю - 12
в том числе в - 6
этой связи хотел бы - 5
как я уже сказал - 5
трёх до семи лет - 4
по итогам консультаций с - 4
консультаций с советом федерации - 4
на всей территории страны - 4
для развития страны и - 4
до семи лет включительно - 4
в этом году мы - 4
новых видов стратегического оружия - 4
чьи доходы не превышают - 4
в предстоящие шесть лет - 4
во время великой отечественной - 4
во всех субъектах федерации - 4
что семья – это - 4
мы никому не угрожаем - 4
Из Заголовков Стенограмм С Президентом РФ
3 words
встреча с главой (чего-либо) - 47
встреча с президентом (другой страны) - 37
рабочая встреча с - 29
встреча с губернатором - 17
встреча с врио - 16
совещание по вопросам - 16
с членами правительства - 14
встреча с председателем - 14
с премьер министром - 12
встреча с представителями (общественности) - 12
совещание с членами (правительства) - 11
членами совета безопасности - 9
совещание с постоянными членами совета безопасности - 9
по вопросам развития - 8
с врио губернатора - 8
с врио главы - 8
по итогам российсо-X (переговоров) - 8
заявления для прессы - 7
с главой компании - 7
по экономическим вопросам - 6
совещание с руководством - 6
совещание по экономическим - 6
совещание о ситуации - 6
евразийского экономического совета - 5
обращение к гражданам - 5
4 words
рабочая встреча с губернатором - 15
совещание с членами правительства - 11
совещание с постоянными членами безопасности - 9
встреча с врио главы - 8
совещание по вопросам развития - 8
встреча с врио губернатора - 8
встреча с представителями общественности - 7
встреча с главой компании - 7
совещание по экономическим вопросам - 6
встреча с заместителем председателя - 5
рабочая встреча с главой - 5
высшего евразийского экономического совета - 5
Из Заголовков Официальных Сообщений ФСБ РФ
4 words
фсб россии совместно с - 21
с мвд россии пресечена - 14
фсб россии пресечена деятельность - 13
совместно с мвд россии - 13
фсб россии во взаимодействии - 12
россии совместно с мвд - 12
во взаимодействии с мвд - 11
преступной группы причастной к - 11
взаимодействии с мвд россии - 10
международной террористической организации «исламское - 8
пресечена деятельность преступной группы - 8
свойств гражданских образцов оружия - 8
террористической организации «исламское государство» - 8
боевых свойств гражданских образцов - 8
восстановлению боевых свойств гражданских - 7
россии совместно со следственным - 7
к восстановлению боевых свойств - 7
совместно со следственным комитетом - 6
заседании общественного /совета/ при фсб россии - 6
деятельность преступной группы причастной - 6
оружия и изготовлению боеприпасов - 6
россии пресечена преступная деятельность - 6
образцов оружия и изготовлению - 6
гражданских образцов оружия и - 6
причастных к восстановлению боевых - 5
членов международной террористической организации - 5
россии предотвращен террористический акт - 4
в международном розыске гражданина - 4
пресечена деятельность законспирированной ячейки - 4
фсб россии предотвращен террористический - 4
находящегося в международном розыске - 4
ограничении доступа к информационным - 3
и росгвардией пресечена деятельность - 3
в совершении государственной измены - 3
3 words
фсб россии совместно - 28
россии пресечена деятельность - 23
совместно с мвд - 13
россии во взаимодействии - 12
международной террористической организации - 12
группы причастной к - 11
преступной группы причастной - 11
свойств гражданских образцов - 8
боевых свойств гражданских - 8
террористической организации «исламское - 8
гражданских образцов оружия - 8
к восстановлению боевых - 7
причастных к восстановлению - 6
заседании общественного совета - 6
оружия и изготовлению - 6
россии пресечена преступная - 6
комитетом российской федерации - 6
пресечена преступная деятельность - 6
членов международной террористической - 5
предотвращен террористический акт - 5
деятельность законспирированной ячейки - 4
интерпола мвд россии - 4
находящегося в международном / розыске - 4
ресурсам зарубежного сервиса - 3
Цель Прямой Линии : объяснить жителям что всё на самом деле не так уж и плохо, а там где совсем плохо - приказать порешать проблему.
Послание западным странам : показать престижность Российской Федерации, показать выгодность сотрудничества в экономической сфере.
Цель Послания Федеральному Собранию : выдать большие указы, а также рассказать о новой стратегии развития Российской Федерации.
Основные дела Президента РФ исходя из Стенограмм (новости не учитываются) : рабочие встречи с крупными главами (координация деятельности крупных глав чего-либо), рабочие встречи с президентами других стран (обсуждение общих вопросов), встречи с губернаторами, с главами регионов, с врио (координация деятельности регионов), совещания по острым вопросам, совещания с членами правительства (координация деятельности всех министерств), совещания в Совете Безопасности (координация деятельности силовых органов), переговоры с другими государствами, совещания по вопросам развития (НАЦПРОЕКТЫ), обсуждение экономических вопросов.
Деятельность ФСБ РФ (новости до 2018) : полицейская деятельность где у МВД РФ нет полномочий, работа с СК РФ, борьба с экстремизмом и терроризмом, поимка международных преступников.
Краткий вывод:
1. РФ это колония США и жидоевропы. Сырьевой придаток. И это хорошо.
2. На вырученные деньги с продажи ресурсов мы построим: больницы, спортивные площадки, парады и просто распилим эти деньги. Заебись же.
Выводы:
1. РФ это колония США и жидоевропы. Сырьевой придаток. Страна-газ. Страна-нефть.
2. Мы продадим им много ресурсов а
деньги распилимна вырученные деньги построим спортивные объекты, больницы и оружие.<tinyboard ban message></tinyboard>
Для того, чтобы понять, что именно используется при оптимизации текста, необходимо сравнить слова с интонацией, без чего не получится составить о нем понятный рассказ. Предлагаю для сравнения следующий пример: после слова мой в нем появляется непонятное слово, звучащее несколько двусмысленно.
"Норникель" сообщил о разливе почти 45 тонн керосина на Таймыре, снова.
Территория Албании 28748 км², население 2876591 человек, число бункеров 700000~800000.
ИТОГИ ЗАБАСТОВКИ КУРЬЕРОВ DELIVERY CLUB. 9 ИЮЛЯ MAIL.RU \ Профсоюз Курьер
>петухи взбунтовались
Пол Пот не уничтожил 2 или 3 миллиона людей.
Индокитайская война США уничтожила 600 000 камбоджийцев и оставила ещё миллионы бездомными и голодающими.
Иногда критики Мао Цзэдуна или нынешнего «Сендеро луминосо» говорит что Пол Пот, политический лидер, часто обвиняемый в геноциде в Камбодже/Кампучии, был маоистом. Рупоры буржуазии вроде «New Republic» также говорят, что «Сендеро» — поклонники Пол Пота.
Так как большинство читателей не знает ничего о Мао или Пол Поте, эффектом становится то, что маоизм приравнивается к геноциду. Это лишь ещё одно средство буржуазных пропагандистов упрощённо представить коммунизм как всё злое. Пол Пот был лидером Красных кхмеров, революционной группы, считавшей себя коммунистической. В 1975 г. Красные кхмеры захватили власть в стране, которая тогда называлось Камбоджей.
Естественно, что поскольку Красные кхмеры захватили власть у поддерживаемого США правого режима, они подверглись брани империалистических кругов США независимо от того, были они маоистами или нет. Следовательно, необходимо отделять антикоммунистическую и проимпериалистическую пропаганду от того, что может быть правдой в обвинениях Пол Пота в геноциде.
Уже к 1975 г. примерно 10% кампучийского населения — 600 000 чел. — умерло в результате Вьетнамской войны[1]. Эти 600 000 смертей были вызваны попытками США разыскать в Камбодже вьетнамских коммунистов.
Распоряжение Никсона о бомбёжках Камбоджи и вторжении войск США в Камбоджу было поворотным моментом движения против Вьетнамской войны в Соединённых Штатах. Сегодня, однако, многие, кто никогда не выступал против роли США в Индокитае, осуждают насилие Пол Пота. Это всего лишь лицемерие, чтобы избежать неприятностей, поскольку люди забывают об Индокитайской войне США.
Спровоцированная США война — бомбардировки, в частности, — также привела к появлению 2 миллионов беженцев, затопивших города. Города тогда попали в зависимость от продовольственной помощи США из-за войны и несостоятельности правого режима Лон Нола[2].
Следовательно, Пол Пот и Красные кхмеры захватили власть у Лон Нола в 1975 г. в наихудшей возможной ситуации: люди голодали; Кампучия была беднейшей страной в мире, а треть населения была беженцами.
Следующее обвинение, которое часто звучит со стороны империалистических критиков, — что Пол Пот подавил людей, насильственно переселив их из городов. Верно, что Пол Пот освободил Пномпень; однако, учитывая, что эти люди голодали и что экономика была в руинах, с экономической точки зрения перемещение не было плохой идеей[3]. Кажется, спасение жизней обычно не рассматривается критиками Красных кхмеров. Даже в этом случае, как минус, Красные кхмеры признали что 2-3 тыс. человек умерло в процессе перемещения из Пномпеня[4].
Следующее обвинение — что, выполняя якобы безумную коммунистическую политику, Пол Пот просто уничтожал людей по незначительным поводам или вовсе без таковых. Однако, как и в критике Сталина, буржуазные пропагандисты пропускают некоторые тонкости[5].
Пол Пот не уничтожал 2 или 3 миллиона человек, хотя такое впечатление оставляет пресса, воздерживаясь от пояснений. Пол Пот уничтожил в 1975-79 гг. от 75 000 до 150 000 человек, в основном горожан, принадлежащих к высшему классу или интеллигенции. Вьетнам вторгся в Кампучию в декабре 1978 г. и сверг Красных кхмеров в январе 1979 г.
Данные о 2 или 3 миллионах следуют из подсчётов всех смертных случаев в период 1975-1979 гг., основанных на оценках численности населения. Финская расследовательская комиссия (Finnish inquiry commission) заключает, что в период Пол Пота умер 1 миллион человек или даже меньше[6]. По крайней мере несколько тысяч из этих смертей было вызвано повторными военными столкновениями со Вьетнамом.
Серьёзный голод вновь последовал за заключительным вьетнамским вторжением в декабре 1978 г. и к моменту начала предоставления интернациональной помощи для многих было уже слишком поздно. 2 миллиона или 30% населения умерло всего в 1970-х от военных действий США, в период Пол Пота и от вьетнамских вторжений[7].
1 Kimmo Kiljunen, ed., Kampuchea: Decade of the Genocide: Report of a Finnish Inquiry Commission (Кампучия: десятилетие геноцида. Отчёт Финской расследовательской комиссии) (London: Zed Books, 1984), 5.
2 Там же, 5, 6.
3 См., например, G. Hildebrand and G. Porter, Cambodia: Starvation and Revolution (Камбоджа: голод и революция). New York: Monthly Review, 1976.
4 Kiljunen, ed., ук. соч., 33.
5 Одна из книги, исследующих многочисленные погрешности и ложь в сообщениях буржуазных масс-медиа — M. Vickery. Cambodia: 1975-1982 (Камбоджа: 1975-1982 гг.) (Boston: South End Press, 1984).
6 Kiljunen, ed., ук. соч., 33. Карл Джексон (Karl Jackson), редактировавший книгу «Cambodia 1975-1978: Rendezvous with Death» («Камбоджа 1975-1978 гг: рандеву со смертью») (Princeton, NJ: Princeton University Press, 1989) оценивает число смертей при Пол Поте в один миллион, но забывает учесть несколько сотен тысячи беженцев, покинувших страну, — их нельзя считать как мёртвых (с. 3).
7 Там же, 33, 98.
Спонсор – это лицо или группа лиц из организации, ответственных за
достижение выгодных преимуществ. Он/они определяют и защищают общие
цели изменений, масштабы и что считать успехом. Он/они влияют на своих
коллег и руководителей с целью получения поддержки в процессе внедрения
изменения. Спонсор обладает полномочиями в области принятия решений и
финансирования, а также обеспечивает постоянный надзор над деятельностью в
области внедрения изменений.
Агенты изменений (change agents) – функциональные или общественные лидеры,
средний менеджмент или предметные эксперты из различных отделов
организации, которые обладают кредитом доверия среди коллег,
стейкхолдеров, руководства за их глубокое понимание организации. Эти люди
могут быть отобраны за свое (неформальное, без подчинения) влияние на
других людей или группы. Они моделируют требуемые виды поведения в своих
областях, обеспечивают обратную связь об изменениях и активно
взаимодействуют с другими людьми.
Анализ текста документа "#TrayvonTaughtMe. Toolkit for Black and Non-Black POC Organizers and Activists on the Fifth Anniversary of Trayvon’s Death".
5 words
we demand an end to - 4
state sanctioned violence against black - 4
sanctioned violence against black people - 4
anti blackness is pervasive and - 3
s death sparked a movement - 3
there can be no liberation - 3
blackness is pervasive and implicit - 3
4 words
we demand an end - 4
state sanctioned violence against - 4
sanctioned violence against black - 4
violence against black people - 4
demand an end to - 4
anti blackness is pervasive - 3
death sparked a movement - 3
there can be no - 3
can be no liberation - 3
is pervasive and implicit - 3
conditions that led to- 3
an end to the - 3
a world where #blacklivesmatter - 3
3 words
against black people - 7
an end to - 5
state sanctioned violence - 5
that led to - 5
violence against black - 4
sparked a movement - 4
demand an end - 4
is pervasive and - 4
commitment to ending - 4
sanctioned violence against - 4
blackness is pervasive - 3
organizers and activists - 3
black children women - 3
anti black bias - 3
gun violence and - 3
of our liberation - 3
a global movement - 3
a world where - 3
anti blackness is - 3
https://www.allmytweets.net/ - сервис отображения твитов в одной странице. Пригодится для политического анализа.
https://marxist.news/novosti/protesty-v-habarovske-vzglyad-sleva/
Хотя и не люблю проходить тесты т.к. они плохо отражают взгляды, но этот заинтересовал https://www.idrlabs.com/ru/feminist-perspectives/test.php
Текстовой анализ публичной страницы "Подслушано Феминизм" за 1000 админских постов показал :
1. Пропаганда идей полного отказа от мужчин и всего мужского. Все отношения с мужчинами выставляются в плохом свете, все мужчины выставляются не просто угнетателями, но настоящими свиньями, монстрами, чудовищами, которые всегда дурно пахнут и у которых всегда глупые увлечения и интересы, вроде просмотра футбола или задрачивания в тупые игры, или чего-то ещё подобного. Любая любовь с мужчиной, любой брак с мужчиной считается признаком слабости перед "патриархальной варварской системой". Биологические преимущества в физической силе в мужчинах полностью отрицаются.
2. Полный отказ от либерального феминизма. Никсель Пиксель выставляется чем-то вроде жалкой марионетки Мужского Оккупационного Правительства.
3. Все женщины - хорошие, все мужчины - плохие. Неважно жирная ты или нет, главное что ты женщина, а если ты жирный мужчина - то ты уёбище.
4. Пропаганда идей женской сплочённости. Радфемки призывают устраивать набеги против патриархата, а также вести общение на уровне синагоги, где опытная фемка даёт советы менее опытным женщинам, как им жить и что им делать.
Публичная страница либертарианцев "Классический либерал", основной посыл :
1. Только капитализм гарантирует экономический рост.
2. Никакой разницы между демократией и диктатурой не существует. Самое главное это что бы государство не лезло в личную жизнь людей и в экономику.
3. Невидимая рука рынка лучше справляется с улучшением качества жизни, чем любой политический процесс.
Получается "Подслушано Феминизм" является группой радикальных феминисток.
Да.
Доброжелательное и уважительное отношение ко всем политическим позициям и проверка точности информации помогут вам избежать лишних политических споров и попыток манипуляций вашими эмоциями.
11 декабря 1953 г. По делам ВЧК - ОГПУ за 1921-1929 годы
1921
Всего 200271
За контрреволюционные преступления и антисоветскую агитацию 76820
Осуждено 35829
К ВМС 9701
1922
Всего 119329
За контрреволюционные преступления и антисоветскую агитацию 45405
Осуждено 6003
К ВМС 1962
1923
Всего 104520
За контрреволюционные преступления и антисоветскую агитацию 57289
Осуждено 4794
К ВМС 414
1924
Всего 92849
За контрреволюционные преступления и антисоветскую агитацию 74055
Осуждено 12425
К ВМС 2550
1925
Всего 72658
За контрреволюционные преступления и антисоветскую агитацию 52033
Осуждено 15995
К ВМС 2433
1926
Всего 62817
За контрреволюционные преступления и антисоветскую агитацию 30676
Осуждено 17800
К ВМС 990
1927
Всего 76983
За контрреволюционные преступления и антисоветскую агитацию 48883
Осуждено 26036
К ВМС 2363
1928
Всего 112803
За контрреволюционные преступления и антисоветскую агитацию 72186
Осуждено 33757
К ВМС 869
1929
Всего 162726
За контрреволюционные преступления и антисоветскую агитацию 132799
Осуждено 56220
К ВМС 2109
О бесплатном труде заключенных ГУЛАГа.
13 мая 1929 г. Политбюро ЦК ВКП(б) :
Перейти на систему массового использования за плату труда уголовных арестантов, имеющих приговор не менее трех лет, в районе Ухты, Индиго и т.д. Поручить комиссии в составе тт. Янсона, Ягоды, Крыленко, Толмачева, Угланова подробно рассмотреть вопрос и определить конкретные условия использования арестантского труда на базе существующих законов и существующей практики.
Суточная норма питания зэка, выполняющего работу на 100% по приказу НКВД СССР от 1939г. :
Хлеб ржаной — 1200г
Мука пшеничная 85% — 60г
Крупа — 1З0г
Мясо — З0г
Рыба — 158г
Растительное масло — 12 г
Макароны — 10 г
Сахар - 13 г
Чай суррогатный — 2 г
Картофель и овощи — 600г
Томат-пюре — 10 г
Перец стручковый — 0,1Зг
Лавровый лист — 0,2г
Соль — 20 г
Примерно ~ 3355 кал, суточная норма больного зэка ~ 3070 кал.
По итогам 2018 года в среднем один россиянин потреблял 2651,5 ккал в сутки
в противовес 3355 ккал для работающего заключенного ГУЛАГа в 30х-40х годах. Из них углеводы — 335,4 г, жиры — 108,6 г, белки — 80 г., пишет RT со ссылкой на данные Росстата.
Каждый десятый рабочий в России – иностранный трудовой мигрант. В стране их более 8,7 млн (12% рабочей в стране), а вклад в ВВП составляет около 8%. Из-за кризиса более 30% мигрантов остались без работы, причем у половины безработных нет денег на самое необходимое, следует из данных исследования ВШЭ и Института социологии РАН.
Россия по числу мигрантов занимает 4-е место в мире, и они не самые трудоустроенные: безработицу среди приезжих в США ОЭСР оценивает в 3,5%, в Германии – в 6%, в России в обычное время она была около 10%, по данным опроса Центра этнополитических и региональных исследований (ЦЭПРИ) и ВШЭ.
Учитывая сверх-тяжёлый труд это мало.
>>12705
> Я так понимаю это вот это? Ну чтож, в целом приемлемо, но вот первый пункт меня сильно смущает, нет чётких критериев что есть срач, и что есть спор ради спора, если этих критериев нет - значит мод нити может просто удалять ему неприятное.Когда дискуссия перерастает во взаимные оскорбления и оппоненты перестают доказывать друг другу что-либо фактами, вместо этого они используют какие-то апелляции к эмоциям "да как ты можешь?"
Ну и конечно же это правило закрепляет эта рекомендация >>12675
Недавно читал статью, что мол лахта пытается стравить нас, обычных американских жителей, пропагандируя иллюзию что противоречие наших взглядов настолько существенно, что необходимо становиться экстремистом и радикалом. Затем ссылка на исследование Truth Decay, а также рекомендация что нужно быть толерантным ко всем политическим позициям, ибо политика сильнее когда все едины, а не когда все сидят в своих гетто и эхо-камерах.
>>12706
Ну интерес и доверие вещи разные, с чего ты взял что им нельзя доверять? Если они не публикуют интересные для тебя исследования, это не значит что им нельзя доверять
>>12714
Тезиса - нет, спора - нет, базара - ноль
В дискуссии должен происходить некий обмен информацией, в нормальном споре тезисы должны быть доказаны фактами без всяких грязных приёмов (иначе спор ради спора или срач бесплоден).
СУБЪЕКТИВНОЕ МНЕНИЕ
Только сейчас осознал, что чёрные протесты происходят уже полвека, все левые законы на самом деле разработки юристов и судей, которые никак не связаны с их левыми идеологиями, это всего-лишь международное понимание защиты прав и свобод человека, расовые квоты это разработка правых, а так называемые сжв это ничто иное, как возрастное обновление старых и несовременных на более молодых и современных, которое может вызывать ничто иное как культурный шок.
Чёрт возьми сынок сына.
Кстати забыл напомнить что пост с подписью "субъективное мнение" не требует доказательств, я не считаю мнение попыткой развязать срач или мусором. У каждого есть право на мнение, только не стоит выдавать его за истину.
Добавление к мнению
Т.е времена не стали более левыми или правыми, они просто изменились. Никого уже не трясёт от трансгендеров, ибо в этом объективно нет ничего удивительного, страшного или странного, поэтому в игры пихают постоянно трансгендеров. Никого не трясёт от уродливых женщин потому, что соцсети дали нам понять, что люди в реальности в среднем намного уродливее фотомоделей. Намного уродливее. И поэтому появился определенный фетиш на уродство, он считается признаком естественности.
Это не идеологическое изменение, это изменение в культуре.
Ну вот возьмём допустим человека, который в 90-ых рулил ФЭКР по регулированию монополий Газпрома и Транснефти, закончил какой-то там МИСиС, потом от кормушки отодвинули, пошёл к Навальному работать экспертом по экономике, ну к тому самому Навальному, который зюгановцев хвалит и Тесака посадил, вот этот человек, все его прекрасно знают, читает лекции в ВШЭ, студентам значит в уши ссыт. И тут я как-бы, а я человек прямой и честный, что думаю, то и на языке, поэтому и челюсть два раза чинил, я его значит в лоб спрашиваю, этого Владимира Милова - а куда это пацаны золотишко продали??? Куда это золотишко уходит??? Куда это 92 процента сбросили??? Что там с оборонным Промсвязьбанком??? Куда это он в кризис, да под санкциями, народное золото вывозит, когда правительство всё время гражданам свистит что денег в бюджете нет, а народ в кредитах и долгах???
https://www.rbc.ru/finances/10/05/2020/5eb56f3a9a79472cda042ad1
https://www.kommersant.ru/doc/4341491
А он знаешь, что мне в ответ? Знаешь что? Это совершенно экономически не значимая тема...
А потом хуяк-пиздык, а зачем они деноминацию проводят, а куда это бюджет ушёл? Серьёзно? Этот человек в ВШЭ лекции читает, но понять что за такими действиями как продажа золота главным оборонным банком РФ, следуют обычно лютые пиздецомы вроде деноминации - это у него экономически не значимая тема? Да ебал я в рот таких экономистов и ВШЭ тоже.
Базара - тэрц.
>>12722
Это он озвучивал Кузю из Позвоните Кузе?
Доли богатых и бедных между разными индийскими кастами.
>>12733
Почитал статью, это какой-то древний кринж-троллинг
>>12738
Ты мне нравишься, вот
Не злись только ~
Генрих Третий, король Англии, правил дольше всех среди средневековых королей, хотя в целом был непопулярным у народа. Был невысокого роста и по описанию был крайне спокойным.
Сражался с олигархией баронов, правил единолично с группой советников однако не мог до конца победить власть баронов, поэтому правил по закону, пытался аккуратно захватить Францию но провалился в этом несколько раз, деньги собирал с нищих, а не с баронов, был религиозным, любил растрачивать деньги на пышные церемонии, очень жёстко и жестоко фармил деньги с евреев, притеснял независимость Ирландии, Шотландии и Уэльса, вёл дипломатическую войну против Франции, вмешивался в выборы в Священной Римской империи.
Затем ему пришлось снова сражаться с олигархией баронов, в итоге он выиграл и с гигантской жестокостью покарал всех мятежников, в частности и тех рыцарей, которым он не заплатил за сражение с баронами.
Под конец своего правления пытался сосредоточиться на сохранении стабильности, чтобы затем передать власть своему сыну. Экономика во время правления сильно Генриха Третьего пострадала.
Сын его был гневным, раздражительным, угрожающим, страшным человеком. Его боялись, но и уважали. Сын создал образцовое правительство, была восстановлена экономика. Король мог себе позволить уже провести крестовые походы, также в очередной раз подавлялась независимость Шотландии. С евреями как всегда обращение было жестокое. Пользовался поддержкой народных масс.
Генрих Третий правил страной 56 лет.
>>12714
>КЛАСС НОМЕНКЛАТУРЫЯ бы не стал выделять номенклатуру в отдельный класс.
Что скажете о рэтекоммунистах?
ПОЧЕМУ Наши ИММИГРАНТЫ УЕЗЖАЮТ? Канада и США стали нищими! Тяжелые 20 лет работы в США - стало ХУЖЕ
> Я бы не стал выделять номенклатуру в отдельный класс.Чой-та? Это фактический владелец средств производства же был. Остальные ими распоряжаться не могли.
А то, что по бумагам собственность была не их, а общая… ну так и наёмный работник может быть оформлен как ИП, чтоб работодатель экономил на налогах и взносах, но по факту он как был, так и остаётся наёмным работником.
Номенклатуре выгодно было не считать себя классом. Вот она им себя и не считала. Но зачем за ней-то повторять, не будучи её частью или желающим пополнить её ряды?
Не всегда фактический владелец производств это чиновники. Номенклатура и госчиновники как правило наемные работники, без прав и привелегий. Настоящими хозяивами являются бенефициары. Зачастую люди и не знают, кто на самом деле владеет заводами-пароходами, думая что это номинальный директор. Вся финансовая структура устроена так, чтобы обычному человеку было невозможно догадаться о том, кто на самом деле получает прибыль с той или иной корпорации. Иногда номинальный учредитель идет в конфликт с бенефициаром. Пытается отжать у настоящего хозяина то, что и так уже формально принадлежит ему. Обычно это всегда заканчивается плачевно для номенклатуры. Человека попросту убирают или сажают в тюрьму.
Сейчас, например, губернатора Хабаровского края как раз посадили в тюрьму потому что он пошел на конфликт с вышестоящими. А слился бы тихонько, продал бы акции завода Роттенбергов, и никто бы и не вспомнил о его темных делишках в 90-х.
<tinyboard ban message></tinyboard>
>>12803
В Бразилии бастуют курьеры. В городе Сан-Паулу сотни работников доставки протестовали против незащищенности своей работы и требуют улучшения условий труда. В марше, который проходил во время забастовки, объявленной профсоюзом Синдимото и общим рабочим Союзом, участвовали работники доставки из различных приложений, таких как Uber Eats, iFood и Rappi.
Работники местных служб доставок имеют проблемы схожего характера с российскими. Как и в российских компаниях, их труд не ценится и малооплачивается, расходы на поездки во время доставки не компенсируются, а на их жизни и здоровье работодателям плевать (отказ от предоставления страховки во время пандемии).
хуясе они круто выглядят
Социолог Энн Свидлер определяет идеологию как "отчетливую, осознанную веру и духовную систему, стремящуюся предложить единый ответ на проблемы социальной системы. Идеологию можно понимать, как последовательный набор идей о политике или социальной организации, объединяющий убеждения о нормах (например, убежденность в том, что данный набор стратегий является морально более высоким или культурно приемлемым) и причинности (например, убежденность в том, что данный набор стратегий даст более высокие результаты). Поскольку идеологии предлагают последовательные, нормативно обоснованные решения социальных проблем, они являются мощными источниками политического действия. Точно так же новые идеологии с большей вероятностью вступают в конфликт с существующими мировоззрениями людей, чем простые идеи (которые легче принять по частям и интегрировать в прежние убеждения).
Однако идеологии не просто влияют на то, как государства реагируют на действия других держав; они формируют то, чего государства стремятся достичь в международных делах.
Государственная власть отражается в идеологических амбициях: по мере того как государства становятся более могущественными (или воспринимают себя таковыми), их идеологические амбиции имеют тенденцию расти.
Государства стремятся к проекции своих внутренних форм управления на мировую арену.
Дивергентные идеологии усиливают восприятие угрозы: государства с дивергентными идеологиями склонны воспринимать действия другого как более угрожающие, чем они могли бы быть в реальности.
Быстрые идеологические изменения обычно происходят в периоды кризиса: в обычное время большинство людей склонны сопротивляться радикальному обновлению своих политических идеологий.
Я долго думал, к какой же идеологии я принадлежу.
Но теперь я понял, что у меня нет идеологии. Есть лишь набор несвязанных между собой взглядов и интересов и это охуенно.
Идеологии нужны для людей, которые считают себя всесильными, могущественными. Я же осознаю свою ограниченность, своё ничтожество перед лицом неизбежной смерти.
Мне не нужна идеология. Идеология нужна лишь для войны за будущее. И когда будущее наступает, оно становится настоящим. И когда настоящее становится лишь жалкой пародией на те обещания которые нам давали - весь строй рушится.
Рушится идеология. И это здорово.
Двенадцать полицейских в Сиэтле были ранены, и один госпитализирован в ходе воскресной акции протеста в центре города.
По мнению следователей, группа протестующих была хорошо организована и нацеливалась на определенные здания, такие как Amazon и Starbucks, а также на некоторые федеральные объекты.
Деятельность в области социального обеспечения была результатом трех событий, произошедших в 1960-е годы: движение за гражданские права, война с бедностью и эволюция мысли о социальном обеспечении. В Нью-Йорке движение за права на социальное обеспечение получило первоначальный импульс от мобилизации молодежи. Однако вскоре оно получило поддержку на низовом уровне в гетто-сообществах, особенно в Бруклине и Нижнем Ист-Сайде, и к 1967 году действовало в основном по собственной инициативе и с помощью собственных средств. В 1968 году движение достигло своего пика. К тому времени движение уже было способно организовывать массовые демонстрации в городских отделениях социального обеспечения, чтобы сорвать работу и извлечь из системы социального обеспечения существенные выгоды для своих членов. Можно сделать несколько обобщений относительно роста движения за социальные права в Нью-Йорке. Во-первых, организации по защите прав на социальное обеспечение ориентированы на получателей; они в первую очередь заботятся об интересах населения получающего социальное обеспечение. По этой причине они, как правило, уделяют особое внимание размерам пособий, обращению с пациентами и другим вопросам, представляющим непосредственный интерес для семей живущем с помощью социального обеспечения. Одной из первых организованных акций в Нью-Йорке стала кампания зимней одежды. Целью этой кампании было увеличение размера пособий на зимнюю одежду. За этим последовала кампания минимальных норм, с помощью которой движение стремилось обеспечить своим членам все привилегии, на которые они имели право по закону. Размер пособий был не единственной заботой организаций по защите прав на социальное обеспечение в городе. Более достойное обращение со стороны соцработников, меньшие неудобства в общении с чиновниками в сфере социального обеспечения и большая защита от прекращения или угрозы прекращения дела также были важными целями группы. В каждом случае, однако, цели групп были ориентированы на получателя; они стремились улучшить положение существующих семей живущих на социальном обеспечении, а не всего населения в целом. Мы подчеркиваем это, потому что часто организации по защите прав на социальное обеспечение представляются как призывающие людей, не являющихся получателями помощи, подать заявление на получение помощи или оказывающие давление на должностных лиц по социальному обеспечению, чтобы они приняли большее число заявителей. На самом деле, это не были основные мероприятия движения.Будучи ориентированными на получателей, местные группы по защите прав на социальное обеспечение, по крайней мере, не были в первую очередь озабочены включением в списки социального обеспечения лиц, не являющихся получателями. Однако это не означает, что организации по защите прав на социальное обеспечение не оказали никакого влияния на увеличение получателей. Скорее, это влияние, если оно и существовало, было побочным продуктом их усилий по получению более высоких пособий. Группы по защите прав на социальное обеспечение оповещали о доступности социального обеспечения из уст в уста и демонстрациями в различных городских офисах. Они также помогли уменьшить стигматизацию, связанную с зависимостью от социального обеспечения, и повысить уверенность в себе и даже воинственность бедного населения, возможно, побудив некоторые слои этого населения обратиться за государственной помощью. Наконец, в той мере, в какой деятельность в области прав на социальное обеспечение повлияла на размер пособий, она усилила стимулы для тех, кто не получает пособия, подавать заявки и заставлять получателей оставаться на социальном обеспечении, а также, таким образом, повлияла на заявки на открытие и закрытие.
Второй важный момент, который следует подчеркнуть, заключается в том, что группы по защите прав на социальное обеспечение также были ориентированы на своих членов, особенно на местном уровне. Местные группы состоят в основном из матерей, объединившихся для продвижения своих непосредственных интересов. Членство давало этим матерям преимущество перед другими получателями социального обеспечения в получении специальных или дополнительных пособий, когда-то доступных в соответствии с законом штата Нью-Йорк о социальном обеспечении, а также других льгот от Администрации социального обеспечения. Оно давало им знание о том, на что они имеют право и как они могут это получить, а также некоторую организационную поддержку в получении этого права. Это, в свою очередь, поспособствовало быстрому росту движения За социальные права в Нью-Йорке. Опять же, это не означает, что организации по защите прав на социальное обеспечение были исключительными группами или что они отказывали в информации и поддержке нечленам. Скорее всего, члены просто были в лучшем положении для получения и использования информации и поддержки, предоставляемых этими организациями. Благодаря сарафанному радио и добрососедским контактам нечлены, вероятно, извлекали выгоду из деятельности по защите прав на социальное обеспечение. Тем не менее, они почти наверняка выиграли гораздо меньше, чем их члены. Наконец, с течением времени произошли важные изменения в тактике защиты прав на социальное обеспечение. С самого начала демонстрации проходили в центрах социального обеспечения и других офисных зданиях города. Были также общегородские конференции и акции протеста. Однако до 1968 года, когда в городе набирали силу организации по защите прав на социальное обеспечение, большая часть их деятельности осуществлялась на местном уровне. Группы проводили собрания, на которых их членов информировали о том, на что они имеют право по закону, и настоятельно призывали требовать соблюдения своих прав от своих соцработников. Среди членов совета были распространены контрольные перечни предметов, которые можно было бы получить за счет специальных льгот. Таким образом, движение за права на социальное обеспечение оказывало своим членам услуги, которые должна была оказывать администрация социального обеспечения; оно толковало и разъясняло членам закон, чтобы они получили все, на что имели право. В мае 1968 года произошли серьезные изменения в тактике защиты прав на социальное обеспечение. Движение начало интенсивную общегородскую кампанию демонстраций в различных центрах социального обеспечения и других городских офисах. Для такого изменения тактики было несколько причин. Во-первых, в рядах движения за права на социальное обеспечение росла воинственность. Кроме того, росла сила. Движение располагало рабочей силой или, точнее, женской силой для проведения ежедневных демонстраций во всех частях города. Возможно, самым важным было то, что Законодательное Собрание Штата осознало влияние движения за права на социальное обеспечение и, в частности, его способность воспользоваться специальными льготами, и вот-вот должно было покончить с большинством этих льгот. Эти демонстрации были сознательным усилием руководства движения за права на социальное обеспечение, направленным на то, чтобы заручиться народной поддержкой и сохранить специальные льготы. Это изменение тактики также повлияло на то, как организации по защите прав на социальное обеспечение оказали влияние на уровень пособий и объем дел. Эти демонстрации служили пропаганде как наличия специальных субсидий, так и социальной защиты бедного населения в целом. Эту информацию получили как нечлены, так и члены совета. По этой причине выгоды от деятельности по защите прав на социальное обеспечение перестали быть частным благом и стали в гораздо большей степени общественным благом.
Чтобы осмысленно говорить о влиянии деятельности по защите прав на социальное обеспечение в Нью-Йорке, полезно выразить изменение рабочей нагрузки в зависимости от трех переменных принятия решений : скорости принятия, скорости подачи заявок и скорости закрытия. Затем детерминанты каждой из этих переменных могут быть рассмотрены отдельно. При этом мы концентрируемся на AFDC, самой противоречивой и быстро растущей категории социального обеспечения. Мы также сосредоточимся на первых восьми месяцах 1968 года, периоде, когда движение за права на социальное обеспечние в городе достигло наибольшей силы, а число дел ADFC в городе росло наиболее быстрыми темпами. Когда мы оцениваем индивидуальные и кумулятивные эффекты изменений в трех переменных принятия решений, увеличение числа заявок и, в меньшей степени, более низкая скорость закрытия, очевидно, были наиболее ответственны за рост загруженности AFDC города во второй половине 1960-х годов. Показатели приема были менее важны. Этот вывод ставит под сомнение частые утверждения о том, что либеральная политика и слабая администрация города внесли значительный вклад в беспрецедентный рост числа дел в городе в последние годы. В течение первых восьми месяцев 1968 года организации по защите прав на социальное обеспечение оказывали влияние на общий уровень пособий в своих усилиях по получению более высоких специальных пособий для своих членов. Более того, характер их влияния менялся с течением времени по мере изменения их тактики. Хотя измеренное влияние групп по защите прав на социальное обеспечение на средний уровень грантов было незначительным, влияние на пособия, полученные членами, по-видимому, было значительным. Поэтому неудивительно, что это был период быстрого роста числа членов групп. Уровень приема вырос с 1966 года. Хотя это увеличение оказало прямое влияние на нагрузку ADFC города, оно не оказало косвенного влияния на заявки или закрытия. Наши результаты также не подтверждают частые утверждения о том, что деятельность по защите прав на социальное обеспечение была одним из факторов недавнего повышения уровня принятия заявок в городе. Необычайное увеличение числа заявок в 1968 году было вызвано по меньшей мере двумя факторами. Во-первых, заявки росли вместе с уровнем пособий. Чем больше заявителей привлекалось к социальному обеспечению, тем более прибыльной становилось это обеспечение. Другими словами, претенденты на социальное обеспечение, по-видимому, были экономически выгодны. Наш анализ также показывает, что деятельность в области социального обеспечения оказала значительное влияние на уровень заявок в 1968 году. Воздействие этих мероприятий было как прямым, так и косвенным. Организации по защите прав на социальное обеспечение поощряли заявителей, во-первых, информацией и публичностью, полученными в результате их демонстраций, а во-вторых, их влиянием на уровень пособий, что, в свою очередь, поощряло заявки. Косвенный эффект был сильнее до смены тактики на более воинственную конфронтацию с администрацией социального обеспечения в мае 1968 года. Прямой эффект был сильнее после этого сдвига. Наконец, местные группы по защите прав на социальное обеспечение, по-видимому, не оказали влияния на уровень закрытий, хотя одной из их важных задач было требовать справедливых слушаний и в противном случае протестовать против прекращения помощи семьям членов. Однако на закрытие повлиял уровень пособий таким образом, чтобы это соответствовало взаимосвязи между уровнем пособий и заявками. Чем выше уровень пособий в округе, тем ниже процент закрытых дел ADFC. Это также предполагает экономическую рациональность со стороны получателей социальных пособий.
<tinyboard ban message></tinyboard>
Чтобы осмысленно говорить о влиянии деятельности по защите прав на социальное обеспечение в Нью-Йорке, полезно выразить изменение рабочей нагрузки в зависимости от трех переменных принятия решений : скорости принятия, скорости подачи заявок и скорости закрытия. Затем детерминанты каждой из этих переменных могут быть рассмотрены отдельно. При этом мы концентрируемся на AFDC, самой противоречивой и быстро растущей категории социального обеспечения. Мы также сосредоточимся на первых восьми месяцах 1968 года, периоде, когда движение за права на социальное обеспечние в городе достигло наибольшей силы, а число дел AFDC в городе росло наиболее быстрыми темпами. Когда мы оцениваем индивидуальные и кумулятивные эффекты изменений в трех переменных принятия решений, увеличение числа заявок и, в меньшей степени, более низкая скорость закрытия, очевидно, были наиболее ответственны за рост загруженности AFDC города во второй половине 1960-х годов. Показатели приема были менее важны. Этот вывод ставит под сомнение частые утверждения о том, что либеральная политика и слабая администрация города внесли значительный вклад в беспрецедентный рост числа дел в городе в последние годы. В течение первых восьми месяцев 1968 года организации по защите прав на социальное обеспечение оказывали влияние на общий уровень пособий в своих усилиях по получению более высоких специальных пособий для своих членов. Более того, характер их влияния менялся с течением времени по мере изменения их тактики. Хотя измеренное влияние групп по защите прав на социальное обеспечение на средний уровень грантов было незначительным, влияние на пособия, полученные членами, по-видимому, было значительным. Поэтому неудивительно, что это был период быстрого роста числа членов групп. Уровень приема вырос с 1966 года. Хотя это увеличение оказало прямое влияние на нагрузку AFDC города, оно не оказало косвенного влияния на заявки или закрытия. Наши результаты также не подтверждают частые утверждения о том, что деятельность по защите прав на социальное обеспечение была одним из факторов недавнего повышения уровня принятия заявок в городе. Необычайное увеличение числа заявок в 1968 году было вызвано по меньшей мере двумя факторами. Во-первых, заявки росли вместе с уровнем пособий. Чем больше заявителей привлекалось к социальному обеспечению, тем более прибыльной становилось это обеспечение. Другими словами, претенденты на социальное обеспечение, по-видимому, были экономически рациональны. Наш анализ также показывает, что деятельность в области социального обеспечения оказала значительное влияние на уровень заявок в 1968 году. Воздействие этих мероприятий было как прямым, так и косвенным. Организации по защите прав на социальное обеспечение поощряли заявителей, во-первых, информацией и публичностью, полученными в результате их демонстраций, а во-вторых, их влиянием на уровень пособий, что, в свою очередь, поощряло заявки. Косвенный эффект был сильнее до смены тактики на более воинственную конфронтацию с администрацией социального обеспечения в мае 1968 года. Прямой эффект был сильнее после этого сдвига. Наконец, местные группы по защите прав на социальное обеспечение, по-видимому, не оказали влияния на уровень закрытий, хотя одной из их важных задач было требовать справедливых слушаний и в противном случае протестовать против прекращения помощи семьям членов. Однако на закрытие повлиял уровень пособий таким образом, чтобы это соответствовало взаимосвязи между уровнем пособий и заявками. Чем выше уровень пособий в округе, тем ниже процент закрытых дел AFDC. Это также предполагает экономическую рациональность со стороны получателей социальных пособий.
Сидней Верба высказал предположение о существовании "кризиса участия" в современной Америке. Верба отмечает три аспекта участия: участник, проблема и способы участия. "Кризис" происходит потому, что все три аспекта изменяются одновременно. Новые люди из разных слоев общества стремятся участвовать, участвуя в решении новых проблем, а самое главное, внедряя новые формы участия. Общество испытывало изменения в каждом из трех аспектов, но это редко происходило одновременно.
Описание Вербы "кризиса участия" особенно уместно при обсуждении движения за права на социальное обеспечение, в котором участвует группа, которая в прошлом не принимала активного участия в разработке политики социального обеспечения или, если уж на то пошло, в политическом процессе страны. Эта группа занимается вопросом, который в целом игнорировался нацией и стал достоянием сравнительно небольшой группы специалистов по социальному обеспечению и других лиц, участвующих в управлении программами социального обеспечения. Наконец, движение использовало методы убеждения, которые являются новыми для системы социального обеспечения и во многих отношениях гораздо более противоречивыми, чем те, которые используются другими слоями общества. Группы по защите социальных прав прибегают к традиционным актам участия, таким как голосование, политическая агитация, написание писем правительственным чиновникам, посещение собраний, подача петиций, поддержка угнетаемых групп и реклама в прессе. Однако они также использовали более новые, более противоречивые способы участия, такие как сидячие забастовки, протесты на пляжах, молитвы, поездки за свободу, марши и "освобождение" зданий.
Выгоды от протестной активности выросли, потому что правительство выросло и теперь влияет на многие аспекты жизни, ранее оставленные частному сектору. Все большее число заинтересованных сторон стремится получить большую долю федеральных, государственных и местных ресурсов. В результате контроль за правительственными решениями приобрел все большее значение для большинства слоев общества.
Сэмюэль Любелл предполагает, что борьба за распределение государственных расходов создает "общество претендентов", враждующих друг с другом и в процессе этого разрывающих традиционные партийные связи. Рассмотрение новых форм участия имеет решающее значение для понимания того, обеспечила ли и каким образом протестная активность большую долю национальных ресурсов для обеспечения населения, требующего социальное обеспечение. Например, Амитаи Этциони пришел к выводу, что демонстрации являются особенно эффективным способом политического выражения в эпоху телевидения, для обездоленных групп и для подталкивания зашедших в тупик бюрократических структур к принятию необходимых мер. Действительно, демонстрации становятся частью повседневной жизни нашей демократии и ее самой отличительной чертой. Определяя демонстрации как "публичные действия, направленные на привлечение внимания или выражение позиции", Этциони сравнивает демонстрации для граждан с забастовками для рабочих. Этциони также утверждает, что демонстрации нельзя рассматривать как инструмент определенных диссидентских групп, таких как чернокожие и студенты, поскольку многие представители среднего класса и профессиональные группы также использовали ту или иную форму такого участия. Кажущееся все более широкое использование демонстраций придает легитимность этому способу участия и заставляет социологов пересмотреть то, что представляет собой участие в демократическом обществе.
Существует также обширная литература о голосовании как средстве продвижения интересов меньшинств. Гуннар Мюрдаль утверждал, что голосование является эффективным политическим инструментом, главным образом для обеспечения занятости на государственной службе и большей справедливости для общин меньшинств. Однако большая часть недавних работ, посвященных участию чернокожих, свидетельствует о том, что голосование может оказаться не столь ценным инструментом политического прогресса, как предполагают демократическая теория и демократические ценности. Исследования политического поведения в Дареме, Таскиги и Филадельфии также показали, что голосование было слабым политическим инструментом.
Сейр и Кауфман рассматривают протестную политическую активность, такую как тактика прямого действия и забастовки государственных служащих и активистов за гражданские права, как направленную на то, чтобы заставить городских чиновников вмешаться от их имени, драматизируя их требования. Хотя они признают, что эти тактики не новы, они не видят, что они становятся принятыми стратегиями политических действий в Нью-Йорке. Скорее, тактика будет по-прежнему представлять собой экстраординарные способы оказания влияния в городе. Сейр и Кауфман также считают, что такого рода тактика будет иметь высокую отрицательную цену для их практикующих. Недавний опыт работы организаций по защите прав на социальное обеспечение в Нью-Йорке показывает, что в долгосрочной перспективе Сейр и Кауфман могут быть правы, но в краткосрочной перспективе протестная активность имеет высокую положительную норму прибыли для членов организаций по защите прав на социальное обеспечение. Эта деятельность существенно повысила средний уровень пособий. Однако она также поощряла законодательные действия, которые были вредны для интересов получателя социального обеспечения города.
Ссылка на доклад : https://www.rand.org/pubs/reports/R0791.html
Дальше переводить через Яндекс-переводчик не особо хочется, т.к там уже идёт информация об истории протестов и об их экономическом влиянии, нету уже важных тезисов, есть только информация, с которой я предлагаю вам ознакомиться.
Комментарий Джеймса Доббинса
Решение нескольких ведущих технологических компаний исключить контент с сайта Infowars конспиролога Алекса Джонса из своих интернет-платформ вызвало опасения по поводу Первой поправки. Но никаких опасений быть не должно. Право медиа-платформ распространять или не распространять то, что они пожелают, - это именно то, что отцы-основатели подразумевали под свободой прессы.
Первая поправка защищает право издателей публиковать то, что они пожелают. Она не дает авторам права публиковаться там, где они пожелают. Джонс может распространять все, что пожелает, на своем собственном веб-сайте, тем самым принимая на себя ответственность за любой клеветнический или незаконный контент. Он не имеет конституционного права принуждать других распространять этот материал или разделять эту ответственность.
Свобода слова - это право говорить то, что вы пожелаете, опять же с учетом гражданского или уголовного наказания за клеветническое или незаконное содержание, в публичных местах. Facebook и Google - это не публичные места, а коммерческие компании, которые, как и любой другой издатель, могут свободно выбирать, что распространять, а чего избегать. Те, кто не согласен с решениями, могут свободно создавать свои собственные социальные медиа-платформы, точно так же, как либералы и консерваторы со временем создали свои собственные газеты, журналы и телевизионные сети.
Технологические компании стали справедливо обеспокоены своим непреднамеренным участием в распространении заведомо ложных материалов, претендующих на истину. Это может не только подвергнуть их судебному разбирательству, но и нанести ущерб их репутации, снизить доверие к ним, расстроить рекламодателей и потенциально уменьшить их аудиторию. Рынок говорит им, чтобы они почистили свой контент. Apple, Google, Facebook и Spotify предприняли шаги на этой неделе, чтобы сделать именно это.
Еще одна опасность, с которой сталкиваются компании цифровых медиа, - это регулирование. В Соединенных Штатах радиоволны считаются общим достоянием и общественным благом. Вещатели должны быть лицензированы правительством и подпадать под ограничение контента, не размещенного на печатных или кабельных носителях. Хотя Интернет представляет собой взаимосвязанную сеть, состоящую в основном из частных сетей, Конгресс мог бы рассматривать его как общий актив и использовать его в качестве основы для предложения регулирования поведения пользователей. С другой стороны, законодательный орган может рассматривать интернет как общественную услугу, подобно водопроводу, газу или электрической сети. И даже если правительство США воздерживается от регулирования социальных сетей, другие правительства уже делают это.
Эта совокупность проблем накладывает значительное бремя на технологические компании по установлению и поддержанию стандартов для их содержания в ответ на рыночное и общественное давление. И понятно, что они не могут радовать всех постоянно. Когда Facebook недавно уничтожил сеть предполагаемых российских страниц на основании “скоординированного неаутентичного поведения”, он также непреднамеренно уничтожил законную страницу, которая организовывала антирасистский протест, что снова привело к обвинениям в ограничении свободы выражения мнений.
Конечно, можно продолжить критиковать политику и действия Facebook или других технологических компаний, которые могут быть предприняты для сокращения ложного, вводящего в заблуждение и вредного контента. Но возражать против их права вести дела самостоятельно - значит призывать к государственному регулированию или дальнейшему ухудшению надежности цифровых источников информации.
Основной тезис комментария : если вы недовольны цензурой частных компаний, тогда вы будете жрать цензуру государства. Так что создавайте собственные платформы, если такие дохуя умные и сидите там в своих загонах. Будете выёбываться на частные компании - придёт государство и уже государство будет решать, что вам смотреть, а что не надо.
ИМХО
Шо то хуйня, шо это хуйня. Вот это обе хуйни такие, шо я буду против их обеих.
https://etofact.github.io/ - раздел "Черные" для понимания особенностей культуры чернокожих.
Антиполицейские настроения связаны не только с криминогенной культурой, но и с такими проблемами, как полицейская жестокость, неадекватные федеральные законы и коррупция.
https://countlove.org/ - сайт подсчёта и статистики участников протестов в Соединенных Штатах Америки
СУБЪЕКТИВНОЕ МНЕНИЕ
Делаем вывод, что протесты и активизм в Америке давно уже стали не маргинальными, но основными средствами выражения политической воли демократического общества.
С помощью Интернета людям стало намного легче собираться для проведения шествия, митинга или акции протеста. Люди идут на улицы протестовать добровольно, их никто не заставляет делать подобные вещи.
С другой стороны же открытость и вездесущность Интернета сделали некоторые вещи социальными нормами, за нарушение которых могут затравить или уволить. Так называемые левые движения за гражданские права и свободы - более популярны, чем любые движения из другого политического поля вместе взятые.
Да, правые мемы могут быть более популярны, чем левые мемы, которых в природе не существует. Но у правых никогда не бывает митингов в реальной жизни потому, что их всё "в принципе" устраивает, им просто не хочется чтобы другие (левые) протестовали или банили их. Они не проявляют никакой политической воли, у них нет повестки как таковой, их активизм не несёт в себе никакого посыла, из-за этого они проигрывают в условиях конкуренции при капитализме и при демократии.
Впрочем, идеологии напрямую связаны с субъектами, потому всё зависит лишь от них.
Биологически чернокожие более проблемная группа, чем остальные группы. Потому с ними много проблем. Проблема подобна полю битвы, в котором каждый отстаивает свои интересы. Потому чернокожим, женщинам выгодно протестовать, чтобы государство и кампании их поддерживали. Однако, в некоторых случаях акции могут навредить самим участникам потому, что не все акции могут принести положительные результаты.
Есть такая профессия - митинговать. Пока белые строят ракеты и космические корабли, черножопики работают мусорщиками и собирателями каках во двориках белых господ. Всем отведена своя социальная роль. Но сейчас черножопиков стало сильно много и они восстали против своих бывших хозяев. Пора бы применить против них зенитные установки прямой наводкой и минометы с напалмом.
В рашке уже это все было и так появился совок. Только вместо негров бомжи и люмпены вырезали всю аристократию и интеллегенцию. Никакой революцией это на самом деле не было. Смена одной социальной прослойки(бояр) на другую(номенклатуру). В США будет все точно также. Ослабнет роль богатых и творческих людей и усилится роль силовиков и номенклатуры. На смену торговцам и строителям придут разрушители и разбойники. Причем их задача сейчас избавится от Трампа. Как только они поставят вместо Трампа своего кандидата, то всех этих люмпенов и лутеров быстро прижмут и перестреляют.
<tinyboard ban message></tinyboard>
Классификация политических движений и идеологий по проблематике.
/Меня всё устраивает, меня не устраивает лишь то, что кого-то что-то там не устраивает в такие превосходные времена/
/Меня не устраивает современность, пусть время вернётся назад/
/Меня не устраивает цензура/
/Меня не устраивает неравенство между классами/
Ответ на общий вопрос "что не устраивает" и будет ответом, к какому движению принадлежит человек.
[мнение]
В общем всё, что связано с Black Lives Matter реально и оттого отстойно. Реальность - отстой. Это можно понять только с холодной головой.
Да, систематическая дискриминация существует, да, негры тупые, да, мир сделан так, что у левых более острая проблематика, да, все идеологии - говно.
Единственное что не отстой и не говно, - это этот рэпчик. Мне нравится сочетание кадров с полицейскими и рэпчиком негра, сразу представляю себя на месте копов.
Что лично меня не устраивает?
меня заебали менты которые ходят и доёбываются до всего подряд
меня заебал военкомат который угрожает мне что заберёт меня в анальное рабство в котором я буду чистить ёбаные толчки целый год
меня заебали служивые которые говорят что ничего позорного в чистке толков нет
меня заебало что работы нихуя нет нормальной для обычного человека и никто никому нихуя не помогает
меня заебало что государство вмешивается в экономику
меня заебал роскомнадзор
меня заебали ёбаные алкаши и торчки
меня заебали ёбаные социал-дарвинисты которые срут на других специально
меня заебало что люди самоуверенно мыслят идеологическими штампами
меня заебало что провинции выглядят так бедно
меня заебало что сми всегда пиздят
Итого я принадлежу к политическому движению "ПРОСТЫЕ ПАЦАНЫ"
Левак.
<tinyboard ban message></tinyboard>
Обоснуй не начиная срача. За слова отвечай.
<tinyboard ban message></tinyboard>
Не ответишь за слова в течении 5 минут - удалю твой провокаторский высер
<tinyboard ban message></tinyboard>
Как я понимаю вы за улучшение условий простого населения, за гарантированную работу, за взаимопомощь как фактор развития, против государственного вмешательства. Обычно это принято считать левой повесткой.
<tinyboard ban message></tinyboard>
Я нигде не говорил "за", хуйло, я говорил что меня заебало. Где я говорил, что нужна гарантированная работа? Я всего-лишь сказал что работы нихуя нет нормальной из-за неразвитости страны. А от чего неразвитость страны? А от дохуя чего. Я нигде не утверждал что нужна гарантированная работа. Пиздабол пошёл нахуй со своим говном.
<tinyboard ban message></tinyboard>
Ну и наверное я попытаюсь объяснить, как решить проблемы, которые меня не устраивают.
1. Смягчить законодательство по многим статьям
2. Отменить обязательный военный призыв
3. Провести приватизацию экономики
4. Уничтожить РКН
5. Создать систему разоблачения фейков
6. Усиленная пропаганда ЗОЖа на крестах
7. Создание политических альянсов для объединения представителей всех идеологий
8. Нацеленность правительства только на экономический рост
9. Радикальная дружба России с Западом
Капитализм, либеральная демократия, в чём-то либертарианство, политическое дружелюбие, социальный консерватизм.
Да, я типичный левачок.
> Антиполицейские настроения связаны не только с криминогенной культуройНапрямую связаны как раз.
В происходящем, в лозунгах, заявлениях всех сторон конфликта и всем остальном нет совершенно никакой логики. Фактически политтехнологи используют самую криминализированную, тупую и маргинальную часть населения США как свой инструмент и не пропускают ни единой возможности обвинить опонентов в расизме игнорируя любые оправдания и доводы.
Эмпирическая работа выявляет политические, экономические, демографические и геополитические факторы, которые могут стимулировать или влиять на возникновение международных конфликтов, кризисов и нестабильности. Во-первых, некоторые исследования фокусируются на экономических детерминантах политической нестабильности и обнаруживают, что слабые внутренние экономические условия, измеряемые валовым внутренним продуктом (ВВП) или низким уровнем экономического развития, экономическим протекционизмом, ограничивающим свободную торговлю, и неравенством внутренних доходов, связаны с более высокой вероятностью таких событий, как перевороты, беспорядки, протесты и внутригосударственные конфликты (Goldstone et al., 2010; Алесина и Перотти, 1993). Другие исследования показывают, что зависимость от природных ресурсов и наличие эксплуатируемых сырьевых товаров (например, нефти, алмазов) способствуют возникновению межгосударственных и внутригосударственных конфликтов, а также повышают вероятность того, что государства будут испытывать нестабильность, вызванную жестокими негосударственными группами (Collier and Hoeffler, 2002; Fearon andLatin, 2003; Sambanis, 2005). Исследования, в которых основное внимание уделяется политическим детерминантам конфликтов, показывают, что конфликты и нестабильность всех видов чаще возникают в авторитарных странах, чем в демократических (Goldstone et al., 2010). Кроме того, сильные демократии обычно менее склонны вступать в конфликты друг с другом, чем с авторитарными государствами, и менее склонны, чем смешанные режимы, вступать во внутригосударственные споры (Bueno de Mesquita et al., 2003). Распространенность меж-и внутригосударственных конфликтов, а также внутреннего насилия, вызванного негосударственными группами, также связана со слабостью государственного управления или институтов (Goldstone et al., 2010; Хантингтон, 1968). Наконец, демографические факторы также влияют на вероятность возникновения конфликтов и нестабильности. В частности, вероятность гражданской войны, внутренних конфликтов и внутренней нестабильности, по-видимому, возрастает с этническим разнообразием и численностью населения (Goldstone et al., 2010; Collier and Hoeffler, 2005; Sambanis, 2001). Существуют также характеристики международной системы, связанные с конфликтами и нестабильностью. Например, было показано, что многополярный межгосударственный баланс сил (когда многие государства обладают равной мощью) и рост мирового населения увеличивают вероятность нестабильности и конфликтов (межгосударственных и внутригосударственных) в масштабах всей системы (Goldstone et al, 2010; Siverson and Sullivan, 1983). Диадические исследования (сосредоточенные на парах стран) межгосударственного конфликта также предполагают, что распределение власти и смежность являются важными предикторами межгосударственного разногласия. В частности, конфликт представляется особенно вероятным между странами, которые разделяют границы и конкурируют за ресурсы, и между парами стран, испытывающих изменения в относительной силе (например, ранее слабое государство поднимается над ранее сильным) (Siverson and Sullivan, 1983).
В литературе, исследующей факторы политической нестабильности и конфликтов, рассматриваются региональные побочные эффекты. Как отмечалось выше, региональный разлив может способствовать географической концентрации конфликтов в конкретных регионах. В ряде исследований были задокументированы свидетельства регионального распространения и пространственных эффектов, которые повышают вероятность конфликтов в странах с соседями, также переживающими конфликты или нестабильность (Buhaug andGleditsch, 2008; Ward and Gleditsch, 2000). Существует два основных объяснения наблюдаемого регионального побочного эффекта. Во-первых, нестабильность или внутригосударственный конфликт в одной стране могут порождать или поощрять нестабильность в соседних странах либо потому, что она ведет к “подражательным” восстаниям, либо потому, что она порождает беженцев или экономические трудности, которые провоцируют конфликты в соседних странах (Buhaug and Gleditsch, 2008). Альтернативное объяснение предполагает, что некоторые регионы просто более склонны к конфликтам из-за экономических, политических или географических особенностей, которые они все разделяют. Например, тот факт, что конфликт представляется особенно вероятным на Ближнем Востоке, может быть вызван историческими религиозными разногласиями или наличием прибыльных сырьевых товаров, которые повышают риск возникновения конфликта по всему региону. Точно так же тот факт, что конфликты особенно вероятны в странах Африки к югу от Сахары, может свидетельствовать о слабом управлении и широко распространенной нищете во всем регионе. Эти два объяснения региональных побочных эффектов не являются взаимоисключающими и могут работать вместе, способствуя распространению конфликта. Эти объяснения имеют несколько иной смысл. В то время как первая предполагает реальное распространение политического конфликта, вторая просто подчеркивает важность региональных характеристик для прогнозирования политической нестабильности (Buhaug and Gleditsch, 2008; Ward and Gleditsch, 2000).
Тип режима (демократия, смешанная система, автократия), младенческая смертность, вооруженные конфликты в регионе и государственная политическая дискриминация являются показателями стабильности или нестабильности режима.
Поляризация политического процесса или фракционность являются чертой политической нестабильности.
Доверять выбор стратегических решений, тем кто не разбирается в вопросе путь к потере страны!
>Мы столкнёмся с необходимостью лишить молодёжь избирательных прав, наверное, в ближайшее время. - Объявил (31.16 - 31. 44) пресс-секретарь компании "Роснефть" Михаил Леонтьев. - Потому что иначе мы потеряем страну. Это правда. Потому что эти люди ничего не знают, это почти Украина, это чудовищно. Ну моё мнение: нынешней молодёжи вообще не нужны избирательные права. Потому что молодёжь, это состояние болезненное, которое проходит с возрастом.Попытки демократов "обнулить" Трампа * Формула смысла (10.07.20)
http://www.apn-spb.ru/opinions/article32153.htm
Когда уже введут для получения избирательного права экзамен — доверять выбор стратегических решений, тем кто не разбирается в вопросе путь к потере страны!
Это бессмысленно. Молодёжь никогда не будет большинством в стране. А лишение избирательных прав никак не лишает молодёжь права ходить на митинги. А если отнять все политические права у молодёжи - это равнозначно тому, чтобы отнять вообще все права, словно у детей. А это значит, что возраст совершеннолетия будет поднят до 30.
Ага, ребёнок до 30 лет, охуенно. Только военкомат вместе с рынком и здравым смыслом я думаю с этим не согласятся.
Карта политической хрупкости государств и вооруженных конфликтов 2019 года.
ТЕМА : ОТДЕЛЯТЬ ЗЕРНА ОТ ПЛЕВЕЛ
ЗАДАЧА : НАЙТИ ЛЮДЕЙ ПРЕДСТАВЛЯЮЩИЕ КАКИЕ-ТО ИДЕИ В ЛУЧШЕМ ДЛЯ ВАС ВАРИАНТЕ
ПРИМЕР : СЧИТАЮ ЭТОГО НАЦИОНАЛИСТА ЛУЧШИМ В СВОЁМ ДЕЛЕ/СЧИТАЮ ЭТУ ФЕМИНИСТКУ ЛУЧШЕЙ В СВОЁМ ДЕЛЕ
What Japanese women are saying about discrimination in Japan
Gender Equality in Japan【男女平等(日本)】日英字幕
Моё мнение : лучший блогер-"феминистка".
Лучшие феминистки говорят о гендерном равенстве прежде всего в системах РАБОТЫ и ОБРАЗОВАНИЯ. Образование и работа - это самое главное для молодой девушки.
Помните об этом. Все.
Моё мнение : так должен выглядеть националист.
Национализм должен быть только одним : сильной версией патриотизма
А в школах сейчас есть предметы с разделением на мальчиков и девочек?
Посмотрел минуту. Патриотичный нигга зря старается. Он, конечно, молодец, но он не понимает что все те люди, которые лают на одно упоминание национализма являются коммунистами (либо попавшими под влияние оных). Они отрицают право всех людей на планете сохранять свою культуру, государство и называть объединения таких людей нациями.
По их мнению единственно правильным направлением развития человечества является слияние всех культур, исчезновение государств, денежного оборота и наций.
Обычно такие люди не в состоянии думать по-другому. Они не могут выйти за эти рамки, которые им вбили в голову пропагандисты. Они искренне считают, что их идеология была создана с использованием научного подхода и просто не может быть неправильной.
Вот только эти же люди зачастую не понимают что вообще такое этот научный подход и зачем он нужен, как его использовать и так далее.
Этих людей можно сравнить с рядовыми нацистами времен ВМВ, или современными фанатиками (если можно понять людей поверивших в такую хуйню почти 100 лет назад, то современных наци понять сложно, складывается впечатление, что они просто глуповаты). Они тоже верили, что политизированное говно с примесью псевдонаучных бредней являлось истиной в последней инстанции.
С такими людьми чаще всего лучше не спорить. ИМХО, лучше всего их бойкотировать, или что-то в этом роде. Их организации должны восприниматься как общественно опасные секты. Ведь они таковыми по сути и являются.
Моё мнение : Cuck Philosophy - это пример подражания для социалистов.
Мне нравятся левые, которые делают интересный философский контент, заставляющий взглянуть на мир по-новому.
Левые это любые люди, которые просят от государства или общества чего-либо. И если Солженицын писал "не верь, не бойся, не проси", то левые верят, боятся и просят.
[СУБЪЕКТИВНОСТЬ]
Не могу найти блогера который бы хорошо объяснял рыночные субстанции. Я думаю, объяснять рынок сложнее всего, это работа математиков с IQ 240 минимум чтобы дать понимание, что вообще происходит.
Да, быть адекватной феминистской - можно, быть адекватным националистом - можно, быть адекватным социалистом - тоже можно, но вот быть адекватным сторонником рынка - оч тяжело, ибо легко впасть в какую-то детскую хуйню уровня Айн Рэнд.
Помню Сорос-двоечник пиздел, что невидимой руки рынка не существует и что рынок поддерживается с помощью определенных людей, которые имеют свойство ошибаться и у которых есть свои ресурсы, рынок нихуя не действует как Бог, это просто эффективная система, но люди должны управлять рыночными процессами.
Тут соглы, к примеру Япония достигла своего расцвета путём качественного производства, а вовсе не науки. Т.е азиаты с высоким IQ понастроили везде охуенные заводы и тем самым они начали выпускать охуенную технику для всего мира и тем самым увеличили себе ВВП. Чтобы этого добиться - нужно было всего-лишь сделать так, чтобы их разъебали в очко пиндоссы в своё время, чтобы они отошли от изоляции и милитаризма.
Если ты стараешься изучить политику и экономику объективно, то каждый раз, когда ты узнаёшь новый факт у тебя примерно такая реакция на все свои прошлые взгляды
>>13889
К американской нации
El Americano La Nationalisma
Стоит ли создавать карту политических тейков на какую-то определенную тему, чтобы лучше понять суть всей картины?
Я вот тут читаю, что в ближайшем будущем все традиционные институты власти будут поставлены под сомнение, возрастёт популизм, культура станет более нейтральной и нацеленной на права и свободы человека, тем не менее останутся экстремисты, желающие напомнить о том, что к примеру русские это русские и что они были великими и прочее или будут находиться исламисты, желающие напомнить о том, что мусульмане не должны спать с кафирами
>>13941
Там всё очень сложно в умных докладах. К примеру оказывается любовь к Пыни к Японии была не более чем наёбкой, но реальность объебала и самого Пыню потому, что ему нужно было сотрудничать с Японией учитывая что в России нет идеологии, а вместо этого он закрепил какую-то идеологическую патриотическую хуйню в Конституции про неотделимость территорий и тем самым ухудшил отношения с Японией
Учитывая ещё и то что Япония стала вести более жёсткую экономическую политику по отношению к Пекину, вероятно охладятся и отношения с Москвой, т.к в последнее время Москва и Пекин сближаются. Была бы карта - было бы легче рассмотреть, чё там чи как, чи не как.
Абэ уже начал догадываться что походу переговоры насчёт территорий - всё, поэтому чёт зашевелился там и надеется на хорошие переговоры с Россией после пандемии, чтобы понять чё за хуйня, неужели наебали
Япония-то надеялась что нынешний режим Пыни им выгоден, но судя по всему они начинают понимать, что всё хуйня.
А Пыня уже принял решение о новой Конституции, которую благословил лично китайский глава и статью о неотделимости территорий, поэтому уже не отмажется и придётся Японии принять более жёсткую политику по отношению к России
Ходят слухи, что уже разрабатывается операция по захвату Курил, а также было официально озвучено, что Япония будет готова к кибер-войне против России и Китая.
Они уже всё поняли.
Хотя слухи это хуйня, это скорее проекция общества России на Японию, что они якобы хотят нас захватить. Но всё это явно ухудшает отношения.
Из доклада 2012 года EUISS
https://www.iss.europa.eu/sites/default/files/EUISSFiles/ESPAS_report_01_0.pdf
Как эти челики из EUISS всегда примерно знают что произойдёт, чё за хуйня, всегда удивляюсь их докладам
>>13968
То что среднего класса становится больше не исключает того, что появляются сверх-богачи типа Безоса.
> Ну и рост эхо-манямирков, это конечно слова эксперта, а не жидособаки?Ладно некоторую хуйню я подкорректировал, имелось ввиду что Интернет персонализируется и становится для КАЖДОГО пользователя индивидуальным миром, а не глобальным общим миром. Т.е по сути создаётся эхо-манямирок, разве нет?
> Почему из бедствий указана засуха, но нет пожаров и вирусов?Я писал что было в докладе 2012 года. Новая версия рекомендаций к 2030 тоже есть от этого исследовательского центра, там по сути тоже самое, только корректировки по фактам уже от 2019 года.
> Где пункт о загрязнении окружающей среды?Ладно, это я упустил ибо считаю не особо важным пунктом
> Где пункт о легализации людоедства и педофилии как гендера и вкусового пристрастия?Да ну что ты такое говоришь...
> Ах, да, там ещё освоения космоса нет, но его там никогда нет, ведь иначе все расселятся по планетам и конфликты уничтожающие население прекратятся или внезапно придётся рассекретить неудобные документы.Это не относится к 2030.
Это доклад про тренды к 2030 году, как изменится мир к 2030 году.
Я думаю что это довольно продуманная аналитика учитывая год публикации первого доклада.
СИТУАЦИЯ С СЕРГЕЕМ ФУРГАЛОМ И ХАБАРОВСКОМ
https://rusi.org/commentary/voting-their-feet-russias-protests-far-east
Субъективное мнение
Отношение Москвы к регионам показано в этом видео. Наплевательское, надменное отношение к дальним провинциям.
А зачем вам свой губернатор, если вы всё равно нищие хуесосы, которые сосут хуй у Москвы? Вы ещё протестуете? Да мне плевать, что вы протестуете, вы ничтожества и ничего вы мне не сделаете. Протестуйте сколько хотите, вот вам новый губернатор, чао нищуки :^))
Субъективное мнение
Не все политические вопросы решаются по плану. Многие политические вопросы решаются на месте определёнными людьми и в зависимости от ситуации.
Не было никакого чёткого плана по "уничтожению" Украины. Была ситуация - сильный политический кризис в Украине, органы власти перестали выполнять свои прямые обязанности, на фоне этого возникли сепаратистские настроения, которые в свою очередь были поддержаны Кремлём потому, что Кремль не думал о серьёзных последствиях своих решений, он всего-лишь хотел федерализации чтобы затормозить некоторые политические процессы. Крымское правительство попросилось в Россию, Кремль посчитал что это приемлемо. Ответочка - легитимная военная агрессия со стороны Украины на сепаратистские регионы и санкции со стороны Западного мира.
Кремль на самом деле не ожидал такого. Он не думал об этом.
Субъективное мнение
Проницательность это черта демократии. Когда всё прозрачно и нет тумана авторитарной бюрократии и пропаганды - политикам и политическим экспертам лучше понятна ситуация и они могут планировать свои действия и разрабатывать стратегию.
У Запада всегда всё идёт по плану и всё как по линейке. Западный человек думает наперёд, он осознаёт последствия своих действий, в этом ему помогает богатство интеллекта и богатство культурно-интеллектуального опыта, богатство знаний.
В России Президент и сам не знает, что будет дальше. Но он хорошо ориентируется по ситуации. Так все политики и держатся здесь, они живут одним днём, чтобы прожить ещё один день. Они не особо задумываются о будущем, они не считают это вопросом политики, задумываться о будущем должны технари, а политика это дело следующих двух-трёх дней - так думают скорее всего наши государственные служащие.
Это по большей части и военное мышление. Военные не задумываются о последствиях войны, но они точно знают, что победа гарантирует им какую-никакую выгоду. И они ищут все пути, чтобы победить в войне. Неважно сколько война будет идти, победа должна быть достигнута. А если не будет - то что ж, значит такова судьба.
>не думал, не планировал>Приднестровье, АбхазияГоворят обучаемые люди на третий раз не верят в случайности.
Как видишь, всё сходило с рук. Думал с Украиной будет тоже самое, не думал о последствиях.
The ability of small, seemingly isolated risks to growand spread across heavily interconnected systems—a problem summarized by the term systemic risk—has emerged as a central focus forresearch and policy change
A body of research has developed aroundthe study of economic networks, with a particular focus on interbank networks and their relation to economic stability. In addition toresearch, the question of whether financial institutions were too big ortoo interconnected to fail has driven policy changes
A primary reason that systemic risk in the broad economy has beenunderstudied might be a lack of data on firm-level networks. That is,although notable research efforts have been made to examine the structure of interbank networks and their contributions to systemic risk orthe sector-level origins of aggregate shocks, an inability to directly mea-x Systemic Risk in the Broad Economysure the interconnections between firms might have kept researchersfrom understanding the microfoundations of aggregate risk at the levelof firms across all sectors of the economy. As a result, a broad exploration of the systemic risk posed by firms outside the financial sector hasbeen largely absent from both academic and policy communities.
We found reason for a renewed look at systemic risk by academicresearchers and policymakers alike. It is not just that systemic risk seemsto be present outside the financial network (and thereby away fromareas of academic focus in the ten years following the 2008 crisis) butalso that the firms that are systemically important might have changedsince then. Specifically, growth in the technology sector over the pastdecade has contributed to new forms of systemic risk.
The results of our analysis are an important step in understandingsystemic risk and its potential origins at the level of firms. They suggestthat firms posing systemic risk have more heterogeneity than the focuson financial firms has led many to believe. Instead, our estimationsdemonstrate that many of the most central firms—and thereby firmsposing the risk of largest aggregate losses following an idiosyncraticshock—are of varying sizes and in varying industries. Furthermore,focusing on those aggregate losses as a ratio of firm revenue revealedhow some firms have a disproportionate impact on the economythrough a multiplier effect borne out of network ties. The findingspoint to the value of further studies on the role of firm-level networksand their potential value to macroeconomic policy.
The consideration of the1 percent is large but not unreasonable; a natural disaster or extremeweather event provides an illustrative example. Importantly, the qualitative nature of the histogram does not depend on the size of the initialshock. Instead, different initial shocks would just scale the horizontalaxis. As the plot shows, the distribution is skewed toward zero with along tail. Specifically, the median total loss is approximately $50 million if the maximum total loss is greater $70 billion, which is morethan 100 times the median. This illustrates the fact that many firmsare relatively unimportant when considering systemic outages, butthere are a small number of firms of critical importance.Table 6.1 displays an estimation of the top 20 firms in terms ofthe total economic loss that a 1-percent shock to their revenue wouldcause. The dollar value of losses resulting from each shock representsa single point estimate of the direct and indirect losses resulting frompropagations along the estimated network structure on which the firmrelies. Although this value is not intended to have predictive power, itis reflective of the potential for economic contagion following a shockto a single firm. As with the results shown in Figure 6.1, this tabledemonstrates the fact that some firms might hold significantly highersystemic risk than others: Table 6.1 illustrates a steep drop-off as thetop two firms are almost twice as central as firms five through 20. Furthermore, Table 6.1 conveys considerable heterogeneity; the majorityof the most-central firms lie outside the financial sector (the traditionalfocus of systemic risk conversations), and they vary across diverse business sectors. Additionally, Table 6.1 shows that the potential for contagion is driven not only by revenue; instead, firms have disproportionateimpacts on the overall economy following network effects.In comparison, Table 6.2 shows the top 20 firms according toaggregate losses per unit of their revenue. Although many of thesefirms are relatively small (note the change in units from billions ofdollars to millions), their loss-to-revenue ratios are considerably higherthan those of Table 6.1. Although a shock to Amazon has an effective aggregate multiplier of 0.54, a shock to GoDaddy has a multiplier of 18. The difference is not entirely surprising; despite its revenue, GoDaddy is a large internet domain registrar that provides an essentialservice keeping the digital storefronts of numerous companies active.As a result, a shock to GoDaddy (which could follow from naturaldisasters or cyberattack) might have a disproportionate effect. As inTable 6.1, Table 6.2 shows considerable heterogeneity in both businesssector and firm size
To understand the economic centrality of firms, we estimatedthe potential complete network configurations. This approach usedinference to estimate likely unobserved network connections and optimization to calibrate networks to firm data, thereby estimating theflow of goods and services across estimated network linkages. Takingthis approach resulted in expanding traditional input-output modelingfrom sector-level analysis to firm-level analysis, a contribution to computational economic modeling. It also provided new insights into thesystemic importance of firms. Using estimated network connections tocalculate the potential impact of idiosyncratic shocks, we found thatfew firms represent the potential for significant aggregate losses. However, of those that do, we found that many extend beyond the traditional sector of systemic concern (i.e., finance) and into diverse sectors from manufacturing, to healthcare, to telecommunications and totechnology.Our analysis of systemic risk in the broad economy highlightsa potential shift in the landscape of systemic risk a decade after the2008 financial crisis. Although that crisis revealed the systemic riskof financial sector firms (namely banks, which were thought to beboth too big and too interconnected to fail), the economy has shiftedsince 2008. Many of the systemically important firms we uncovered(e.g., Amazon and Alphabet) have undergone extraordinary periods ofgrowth during this decade with market power that reaches millions ofcustomers with a variety of increasingly essential services. Althoughthese firms’ potential for systemic risk is different—that is, they mightnot exhibit the inherent risk of bank runs that financial firms do—our results underscore the need for new policy discussions surroundingemerging risks.
Oil and gas revenues have played a much smaller role in financingexpenditures than their share in total government revenues would suggest, and because of stagnating output and the decline in world marketprices, they will play an even smaller one in the near future. In 2006,roughly two-thirds of oil and gas revenues were parked in a stabilizationfund reserved for a future time when oil and gas revenues decline. Thisdecision, driven by Finance Minister Alexei Kudrin, provided the Russian government a cushion (as planned) during the financial panic in thefall of 2008. Because such a large share of oil revenues has been saved,the remainder covered only one-quarter of federal government expenditures in 2006 and about one-seventh of consolidated expenditures.Even before the sharp fall in oil prices in the fall of 2008, the Russian Ministry of Finance had projected that the role of oil and gas revenues would diminish sharply over the ensuing three years. It assumedthat a combination of growth in non-energy revenues, lower worldmarket prices for oil and gas, and already evident modest growth inexport volumes would result in a decline in oil and gas revenues as ashare of total revenues from about half in 2006 to less than one-thirdin 2009.The declining prices of oil and natural gas are not the end of theworld for the Russian economy, however. Oil and gas contribute less toGDP than they do to exports or budget revenues. A 2004 study citedby the World Bank estimated that oil and gas production accounted for25 percent of GDP in 2000 (compared to the Russian figure of 8.8 percent that was derived from official input-output tables).5 Russia revised its GDP-accounting methodologies after 2000. Using standard international methodologies, and after cracking down on transfer pricing (acause of the discrepancy between the estimate cited by the World Bankand the estimates of earlier Russian figures), the Russian governmentestimated that oil and gas production would generate 18.9 percent ofRussia’s GDP in 2007.6 Russia’s Ministry of Finance projects that thecontribution of oil and gas to GDP will decline to 15 percent by 2010as growth in other sectors outpaces increases in Russia’s output of oiland gas.7Oil and gas have played a much smaller role in spurring Russianeconomic growth than they have in boosting Russian exports or increasing budget revenues. Between 1998 and 2007, output of gas (by volume)rose just 10.6 percent compared to the 79-percent increase in GDP. Thevolume of oil output, up by 62 percent, has also considerably laggedgrowth in GDP (see Figure 3.3). The most dynamic sectors of the Russianeconomy have been construction, transport and telecommunications,retail and wholesale trade, and financial services—not oil and gas.Oil and gas exports may have accounted for about one percentagepoint per annum of additional growth in GDP between 1998 and 2007.
Although increases in the output of oil and, especially, natural gas havelagged GDP growth, Russia has benefited from increased revenues fromoil and gas exports as export prices have risen more rapidly than the pricesRussia pays for imports. This improvement in Russia’s terms of trade hasbeen a major factor in the real effective appreciation of the Russian rubleand the concomitant increases in dollar incomes of Russians. In an effortto measure the additional growth spurred by increases in Russian exportsof oil and gas, we regressed changes in oil and gas exports in constant2002 dollars on changes in GDP.8 We found that when exports of oil and gas are unchanged, trend growth in GDP averages 4.6 percent. Changesin oil and gas exports explain a little over half of the fluctuations aroundthis figure. Looking at this another way, the Russian economy has been growing at an average annual rate of 6.7 percent since 1998. Oil andgas exports explain about half the difference between trend growth of4.6 percent and the actual average of 6.7 percent.Substantial shares of earnings from oil and gas exports have beenput in the stabilization fund and invested abroad. This activity doesnot stimulate economic growth, further weakening the argument thatthe boom has been solely driven by the oil and gas sector. The recentboom in investment in Russia was driven by imports of capital andby retained earnings from Russian companies, energy and non-energyalike, as Russian companies have borrowed abroad and Western companies have invested in Russia. For example, in 2006, excluding the$107.5 billion increase in official reserves that was mostly invested inforeign-government bonds, Russia exported $63.0 billion in capitalwhile receiving $68.9 billion in investment from abroad. The capitalexports primarily came from energy earnings; capital inflows primarily went to Russian banks and were lent to Russian businesses (of allstripes and sizes) and to Russian consumers, who used these funds topurchase cars and buy and renovate their homes.In short, the oil and gas sectors play an important but by no meansdominant role in the Russian economy. Exports of oil, natural gas,and refined-oil products have grown with vigor since their low pointin 1998 and now account for almost two-thirds of exports. However,exports of other products have doubled during this period. In 2006,the oil and gas sectors accounted for half of federal government revenues and over one-third of consolidated government revenues. However, roughly two-thirds of this revenue was placed in the StabilizationFund and invested in U.S. Treasury products and other foreign assetsand thus does not directly spur economic growth. These funds playeda major role in tempering the economic decline in the last quarter of2008. Taxes tied to the oil and gas sectors only cover one-quarter ofgovernment expenditures; three-quarters of government expendituresare financed by tax revenues from other sources. The oil and naturalgas sectors accounted for only 18.9 percent of GDP in 2007, and thisshare was already declining. Production of oil and, in particular, natural gas has consistently lagged growth in GDP growth. As in othertransition economies, the key drivers of growth have been increases in the productivity with which capital and labor are used and the expansion of previously neglected sectors, like services.What of Russia’s future gas and oil output? In terms of gas production, the range of forecasts for increases through 2020 run from730 billion to 850 billion cubic meters (bcm), up from 656 bcm in2006.9 Although the numbers are large, the rates of growth are not; atjust 0.8–1.9 percent per year, they are far below likely rates of growth inGDP and are roughly in the vicinity of the average increase (1.01 percent) in Russian gas output between 1998 and 2007.These growth rates are predicated on large investments in newgas fields by both Gazprom and private operators. The InternationalEnergy Agency (IEA) estimates that Gazprom will have to investan average of $17 billion per year to boost its own production. Private operators will have to expand output from 92 bcm in 2006 to148 bcm by 2010, and will have to continue to boost production thereafter to reach these projected levels of output. But Gazprom has notbeen making these investments. Instead, it has borrowed heavily fromabroad to acquire assets in Russia and the downstream operations ofmajor customers in Europe.10 Moreover, Gazprom has taken such anaggressive posture toward private, especially foreign, gas projects inRussia (for example, it demands that the lead companies sell Gazpromstakes at less than fair value), that it is unlikely that foreign companieswill make the needed investments in gas production to achieve theselevels of output.11
Gazprom has made a number of long-term export commitmentsto other European countries, especially those in the EU. The membersof the EU are relying on Russia as the primary source of additional gasfor the next quarter century. If growth in Russia’s domestic demandexceeds the slow rate of growth in supply, EU members could be left outin the cold. However, the economics suggest that EU customers will besafe. Gazprom makes far more on sales to Europe than domestic sales,making the EU market more attractive than the Russian market. Moreimportantly, Russia is a highly inefficient user of natural gas: It uses 3.2times more energy (mostly gas-based) per unit of GDP than the EU-25.Like other former centrally planned states, Russia has enormous opportunities for energy conservation. Gazprom has received permissionto raise domestic prices from $45 per thousand cubic meters to $125per thousand cubic meters by 2011 for all but its residential customers(who account for just 12 percent of domestic consumption). These priceincreases should lead to substantial improvements in energy efficiency inRussia and should moderate domestic demand for natural gas. Higherprices have already stimulated improvements in efficiency in Georgia,Moldova, and Ukraine. (Before these improvements, Ukraine’s economy was even more energy inefficient than Russia’s.) These countriesare now following a pattern set by Central Europe, where higher pricesfor natural gas resulted in sharp improvements in energy efficiency.It is hard to argue that Russian industry, which is more sophisticatedthan Ukraine’s and just as market driven, will not be able to replicateimprovements similar to those already made by its neighbors.Although oil is a more important source of Russian governmentrevenues than gas, concerns about Russian oil supplies are more muted,primarily because alternative sources of supply are much more readilyavailable for oil than for gas. In 1987, Russian production reached itsall-time peak of 12 million barrels per day (mbd). After the collapse ofthe Soviet Union in 1991, production halved, reaching just 5.9 mbd inthe mid- to late 1990s. But production began to recover in 1999, andby 2006, production had risen to 9.2 mbd.
The annual Valdai meetings between Western Russia experts,Russian analysts, and Putin himself are another part of this effort, as isthe launch of a Paris- and New York–based Russian think tank calledthe Institute of Democracy and Cooperation that is designed to studyWestern democracy. Although it is well under way, however, the softpower approach is a work in progress. Russian spending on foreign cultural affairs in its “Near Abroad” and beyond remains limited. Moreover, the direction and strategy behind these efforts has not alwaysbeen clear.18 But for countries like Belarus, Ukraine, and Kazakhstan,cultural ties to Russia will remain important factors in bilateral relations because of the close personal and family ties that continue to existacross these countries’ borders with Russia, and because of on going,widespread use of the Russian language. Russian-language books,films, radio, and television play important roles in these countries.Russia’s foreign policy also parallels in many ways Russian domestic policy, both in the evident desire for control and stability and in thefocus on sovereignty. In the foreign policy context, these goals leadto an emphasis on restoring Russia’s international prestige and eliminating levers of influence that Western countries have had in Russiasince the collapse of the Soviet Union. In one analyst’s interpretation,the foreign policy of “sovereign democracy” centers on Moscow’s rightto restrict the impact of international law, global economic bodies,and world public opinion on Russia’s domestic policies.19 This Russian foreign policy bears a striking resemblance to the prestige-seekingapproach that Hans J. Morgenthau identifies as one of the three categories of foreign policy approaches (or, in his terms, “basic manifestationsof the struggle for power”). The other two categories are (1) policiesof imperialism and (2) maintenance of the status quo. Morgenthaudescribes prestige as “the policy of demonstrating the power a nationhas or thinks it has, or wants other nations to believe it has.” He arguesthat prestige is rarely pursued in its own right, but is pursued more often in support of either an imperialistic or status quo policy. Prestigeis a means of demonstrating power so that other goals, whether short orlong term, can be achieved.20 Russia’s efforts to demonstrate its powerand ensure that it receives the respect it deserves are well in line withthe way Morgenthau describes a prestige-seeking state. Russia’s effortsto ensure that others do not interfere in its internal affairs also fit thisparadigm.
The United States and its democratic allies and partners should adopt a holistic approach tocountering digital influence campaigns by China and Russia, particularly in light of the growingsynergies between these two powers. The increasing convergence between these actors meansthere are steps Western democracies can take that will be effective in pushing back against bothRussia and China. In practice, this approach should comprise four primary lines of effort.Bolster Resilience to Digital Influence Campaigns¡ Fund targeted open source research. To address a critical knowledge gap, the National ScienceFoundation should ramp up funding for rigorous social science analysis of how online interferenceby China and Russia shapes the perceptions of citizens in democracies.¡ Expand digital literacy education to adults. The U.S. Department of Education should partner witha leading information technology company to design a digital citizenship course for Americanadults, with participation incentivized through small tax rebates.¡ Regulate the social media landscape. For example, Congress should enact legislation mandatingthat social media companies label content disseminated by state-sponsored actors.Expand Coordination among Democracies¡ Red team China-Russia synergies. This would involve convening officials and technologistsfrom the United States, Europe, Japan, Taiwan, and Australia to explore future digital influencecoordination between the world’s two leading authoritarian powers.¡ Stress-test existing coordination structures. The Group of Seven’s (G7) Rapid Response Mechanismshould conduct an intelligence sharing exercise to identify bottlenecks for disseminating classifiedinformation regarding Chinese and Russian influence campaigns.¡ Leverage the Community of Democracies (CoD). To enable developing countries to combatauthoritarian digital interference, the United States should propose a new coordination mechanismwithin the CoD, which has a more diverse membership than the G7.¡ Act in concert within international organizations. The United States should work with itsdemocratic allies and partners to advance an agenda in multilateral forums that delegitimizesonline influence campaigns by China and Russia and mitigates their potential impact.Construct and Sustain Healthy Information Ecosystems¡ Support independent diaspora media. One step could include a partnership between the StateDepartment and a highly credible nongovernmental organization to award grants to Chinese- andRussian-language reporters and media entrepreneurs.¡ Subsidize fact-based content in regions where affordability matters most. The U.S. InternationalDevelopment Finance Corporation should extend loans and other supports to American mediacompanies looking to grow their presence in developing markets.¡ Catalyze innovative technological solutions. This could begin with the Defense Advanced ResearchProjects Agency (DARPA) organizing a “Democratic Integrity Hackathon” to develop products toprotect social media platforms against Chinese and Russian digital influence campaigns.2Enhance Efforts to Deter China and Russia¡ Develop a menu for cost imposition. The United States and its democratic allies and partnersshould develop a robust set of options to impose costs on China and Russia, with the aim ofdeterring the most egregious forms of digital influence campaigns. These options should rangefrom demonstrating the ability to hold at risk the personal data of authoritarian elites to injectingfact-based information that exposes regime corruption into the online ecosystems of China orRussia.¡ Establish a declaratory policy. The United States should quietly convey to China and Russia that itis willing and able to impose costs, particularly with respect to online interference that touches onelection integrity.
The 2016 U.S. presidential election and the 2018 and2020 Taiwanese local and presidential elections crystallized Russia’s and China’s use of digital interference toshift the playing field in the contest between democraciesand autocracies.3 While foreign information operationsare time-tested methods of authoritarian influence, theworld’s hyperconnectivity has opened up new avenuesby which information operations can be waged. The proliferation of technology has augmented the capacity ofautocrats to shape perceptions about the attractivenessof their governance model, sow chaos in democracies,and downplay antagonism toward their regimes.Russia’s and China’s use of digital influence campaignsdoes not occur in a vacuum. Since 2005, authoritarianismhas been on the rise globally.4 Much of this authoritarianresurgence has stemmed from growing challenges thatdemocracies face inside their own borders, includinghigh levels of inequality, polarization, and citizen dissatisfaction with their governments. These dynamicsprovide fertile ground for Russia’s and China’s digitalinterference campaigns to flourish.Likewise, shiftingpower dynamics in theinternational environment have emboldened authoritarian regimes—especially Russia and China—to becomemore assertive on the global stage. As democracies havebecome distracted by their own internal problems andRussia and China sense the opportunity to acceleratea shift away from a U.S.-led order, they have increasedtheir use of digital influence campaigns to advancethis objective.Both Russia’s and China’s digital influence campaignspose challenges to democracies. But even above andbeyond the individual challenges that Moscow’s andBeijing’s actions pose, the two actors’ approaches areconverging, making the overall challenge greater thanthe sum of their individual parts. United by their sharedgoal to undermine liberal democratic norms and reduceU.S. global influence, Russia and China are learning fromeach other and deepening their coordination on jointefforts to achieve these goals.There are myriad challenges that Russian and Chinesedigital influence campaigns create, and prioritizing theproblem remains difficult for policymakers in democracies. It is still difficult to determine what policymakersshould respond to, and what part of these campaignsis simply “noise”—distracting and unwelcome effortsthat do not actually change citizen attitudes or concretepolicy outcomes in the countries they occur. There are,however, three key areas where Russian and Chinesedigital influence campaigns are especially problematic for the health of democracies. First, Russia andChina—albeit less systematically, and with a focuson Taiwan—are amplifying polarization and creatingdivisions in democratic societies in ways that are problematic for democratic governance. Russia in particular isable to weaponize such divisions, creating an unvirtuouscycle of political polarization and digital interference.Disinformation and inflammatory messaging insertedinto a polarized society spurs polarization, and as societies become increasingly polarized, disinformationbecomes more effective.5 Polarization is particularlydangerous because it paralyzes democracies and hindersdemocratic consensus, which undermines faith in thedemocratic system.
Second, digital influence campaigns targeting electionsthreaten the health of democracy. As authoritarian-backed actors aim to disrupt democratic elections,foreign election interference foments lasting damageto democracies because it erodes faith in elections andinstitutions andfurther polarizespolitics.6 Politicaltrust is already athistorically low levels globally.7 The decay of politicaltrust is supercharged by digital interference efforts byauthoritarian actors who aim to make democracy appeardysfunctional and to cast doubt on the efficacy of government institutions and electoral processes. In 2016,Russia’s interference in the U.S. presidential electionwas designed in large part to undermine public faith inthe U.S. democratic process.8 China’s digital interferencecampaigns in the 2018 and 2020 Taiwanese local andpresidential elections advanced pro-Chinese CommunistParty (CCP) narratives and attempted to shape the information space to counter antipathy toward the regimein Beijing. While Russia and China vary in the breadthof their efforts to disrupt elections, both actors seinformation, citizens rely on alternate sources for news,including news shared by their online networks oroutlets captured by Russia or China—neither of whichare held accountable for sharing false news. The propagation of disinformation further erodes conceptions oftruth, which makes it harder to distinguish false newsfrom accurate reporting. Russian and Chinese tactics arealso designed to weaken the values “glue” that supportsWestern cohesion and alliances.Russia’s and China’s digital influence campaignsrequire democracies to collectively generate creativesolutions to combat the nefarious aspects of digital influence campaigns without posing a risk to freedom andcivil liberties at home. This report will explain China’sand Russia’s goals, the tactics and tools they use toachieve those goals, how their approaches are different,and how they are increasingly converging. It will closewith actionable recommendations for democracies tojointly reclaim the narrative and build resilience to inoculate themselves against digital influence campaigns.The report’s findings and recommendations areinformed by a number of inputs. First, the reportbuilds on a comprehensive literature review examining the aims and tactics of China’s and Russia’s digitalinfluence efforts. The Center for a New AmericanSecurity (CNAS) also held a series of roundtable discussions examining growing ties between Russia andChina, including two sessions focused on Russian andChinese digital influence. More broadly, the authorshave engaged in research and conducted interviewswith experts and U.S. and foreign government officials under the umbrella of a CNAS-wide initiative onCountering High-Tech Illiberalism.
China and Russia view their ability to shape the information environment as critical to advancing their interestsand have invested in their capacity to do so globally.For Russia, information warfare is a central pillar of theKremlin’s more assertive foreign policy. While propaganda has long been part of the Kremlin’s arsenal—playinga prominent role throughout the Cold War—Russia’sconflict with Georgia in 2008 marked an importantturning point in the Kremlin’s use of information warfare.The Kremlin perceived that Russia lost the battleover the narrative of events in Georgia, underscoringfor Moscow the importance of being able to advanceRussia’s worldview.The Russian leadership today views the informationdomain as one of the fundamental arenas in which statescompete.10 Moreover, Russian leaders do not view theirhybrid tactics, including information warfare, as beingseparate from conventional military capabilities. Instead,Russia uses information warfare across the full spectrumof conflict and competition between states, includingduring peacetime. Russia’s digital influence operations—part of its information warfare arsenal—seek to shapethe attitudes and policy preferences of an adversary’spolitical, military, and civilian populations. Russia usesdigital tools to exert influence and change the politicaldynamics within countries whose policies are contraryto Russian interests.Russian information operations have evolved from thetime of the Cold War to capitalize on the contemporaryinformation environment. Russian digital influence activities have proliferated across various ministries and agenciesof the government as well as private actors. Some analystshave described the weblike structure of Russian operations, encompassing its intelligence community, Ministryof Defense, Ministry of Foreign Affairs, and proxies such asthe Russian Internet Research Agency (IRA), which servesas a primary purveyor of curated content and false information on social media platforms.11 And while the RussianPresidential Administration (PA) broadly dictates thedirection of Russian campaigns based on its priorities andagenda, individual actors within this web have considerablelatitude to implement the campaigns as they see fit. In otherwords, President Vladimir Putin and the PA set the overalldirection of Russian digital influence activities, but Russianbacked actors often compete to advance these broaddirectives and have the latitude to act opportunistically andto adapt to local conditions as needed.12 Beijing, too, has long viewed control over ideas asa core tenet of China’s national power. The ChineseCommunist Party has increasingly sought to apply theseconcepts of control beyond its borders, and its efforts toshape the global online information environment havegained prominence in the CCP’s foreign policy agendain the last decade. Dating back to the late 2000s at theheight of Hu Jintao’s leadership, the CCP’s CentralPropaganda Department (CPD) sharpened its focus onthe global “competition for news and public opinion” and“the contest over discourse power” through the “innovation of news propaganda.”13 Shortly after becomingthe general secretary of the CCP, Xi Jinping reiteratedat the August 2013 National Meeting on Propagandaand Ideology that China needed to “strengthen mediacoverage … use innovative outreach methods … tell a goodChinese story, and promote China’s views internationally.”14 A 2013 meeting of the CPD15 reiterated that shapingonline public opinion was an area of “highest priority”for the party.16Through propaganda, censorship, and strategicallymotivated economic coercion, Beijing has sought totighten its chokehold on self-proclaimed “core interests” such as Taiwan; forestall international criticismof its policies toward Hong Kong, Tibet, and Xinjiang;and promulgate narratives about its global leadership.17A wide range of state actors have a hand in these efforts,including the Ministry of Foreign Affairs, State CouncilInformation Office, the Central Foreign Affairs Office,the United Front Work Department, the Ministry ofState Security, the Ministry of Public Security, and theCyberspace Administration of China, to name a few.18Additionally, on the military side, the reorganization ofthe People’s Liberation Army (PLA) in 2015 and the consolidation of its cyber capabilities into a single servicegenerated significant momentum for Beijing’s conceptof “information warfare,” including through the development and deployment of new platforms.19
>Politicaltrust is already athistorically low levels globally.Отлично же.
>Russia’s interference in the U.S. presidential electionwas designed in large part to undermine public faith inthe U.S. democratic process.Так пишут будто в сшп есть демократические выборы президента, хотя того же трампыню выбрали поставив 77 голосов выборщиков выше 2868686 голосов народа.
Выборщики представили мнение штатов. Механизм выборщиков создан для более справедливого голосования, т.к существует всегда риск того, что один штат с огромным населением выберет своего президента, не учитывая мнения других штатов с меньшим населением.
Голосование было честным и справедливым, как и его механизмы.
>мнение штатовТ.е. территориальные образования имеют некий коллективный голос?
>что один штат с огромным населением выберет своего президентаОпять же выбирает не штат, а люди, только человек имеет право голоса. При демократическом голосовании побеждает то за что проголосовало большинство людей.
>Голосование было честным и справедливым, как и его механизмы.Может быть, тут все зависит от определения честности и справедливости, но это голосование не было демократическим.
Mutual Interests Driving Chinese andRussian Digital Influence Operations
Although there is little evidence to suggest that Moscowand Beijing explicitly coordinate their information operations, the two countries are increasingly finding commoncause as their interests align on a number of issues and instrategic regions. Given this growing convergence in interests, their digital influence campaigns—although oftenexecuted in different ways—work in tandem and towardthe same objectives. Chinese and Russian digital influencecampaigns, in other words, are largely driven by severalcomplementary geopolitical objectives.Objective 1: Undermine Liberal Democratic Normsand InstitutionsFirst, China and Russia certainly both use digital influencecampaigns in an effort to undermine liberal democraticnorms and institutions. China and Russia see liberaldemocracy as a threat to their own domestic standingand survival. They view U.S. efforts to support democracy as a thinly veiled attempt to expand U.S. influenceand undermine their regimes. They believe, for example,that the United States uses democracy to obscureWashington’s efforts to foment color revolutions intendedto unseat regimes that it views as unfriendly, includingin Moscow and Beijing. In August 2019, as the pro-democracy protests in Hong Kong gained momentum, theRussian Foreign Ministry’s primary spokesperson, MariaZakharova, recounted Chinese allegations that the UnitedStates had incited the protests and expressed the need forChina and Russia to step up efforts to jointly investigatethe United States’ use of technology to destabilize theirtwo countries.20Although China and Russia have long sought to counterWestern democracy promotion, China and especiallyRussia have gone on the offensive since 2014 and are takingthe fight to Western democracies. Both countries calculatethat weakening democracy can accelerate the decline ofWestern influence and advance their geopolitical goals.21They therefore share an interest in pushing narratives thatportray democracy as messy and ineffective, especiallyrelative to their centralized and strongman systems of rule.Objective 2: Weaken Cohesion amongDemocratic Allies and PartnersChinese and Russian digital influence campaigns arealso driven by a shared desire to weaken cohesion amongdemocratic allies and partners. Most importantly, Chinaand Russia seek to peel U.S. allies and partners awayfrom Washington to dilute opposition to their interests. China, for example, understood long ago that itsrising economic influence would lead other countries tobalance against it—an understanding encapsulated in thelate paramount leader Deng Xiaoping’s foreign policydictum of “hide your strength, bide your time.”22 Beijing,therefore, uses information operations to portray China’srise as peaceful—particularly as it casts itself as a highlynimble and capable partner in contrast to the UnitedStates’ retrenchment from global leadership in the throesof the COVID-19 pandemic—and to keep countries frombanding with the United States in opposition to it. InEurope, for example, China pursues a divide and conquerapproach, calculating that a fractured Europe enhancesBeijing’s leverage on trade and prevents Europe fromtaking united actions that violate China’s self-proclaimedcore interests, such as criticizing the human rights crackdown in Xinxiang, expressing support for democraticTaiwan, and pushing back against Beijing’s adventurismand expansionist maritime claims in the South ChinaSea. Russia similarly seeks to sow division within theEuropean Union (EU) to create conditions conduciveto Moscow.23 Russia sees a divided EU as less capableof pushing back on Moscow and potentially leading toa break in the consensus required to maintain the EU’ssanctions on Russia—a key Kremlin objective.24Objective 3: Undermine U.S. Global InfluenceUltimately, Beijing’s and Moscow’s digital influenceoperations are driven by a shared desire to undermineU.S. global influence. Beijing and Moscow define theirpower in terms that are relative to the United States, andthey view their efforts to undercut the United States asa means of enhancing their own relative standing in theworld. China and Russia seek to use digital influencecampaigns to weaken U.S. power—especially Americansoft power—and Washington’s ability to project it in waysthat are inimical to their interests. Chinese and Russiandiplomats have in official statements, for example,been open about their efforts to pool their countries’know-how and technological and media resources todiminish the United States’ global influence.25
> Т.е. территориальные образования имеют некий коллективный голос?Да. Механизм непрямой демократии.
> Опять же выбирает не штат, а люди, только человек имеет право голоса. При демократическом голосовании побеждает то за что проголосовало большинство людей.Это лишь твоё мнение. Читай больше литературы.
Objective 4: Advance Chinese and RussianPositionsJust as China and Russia seek to undermine U.S.influence, they also leverage online platforms to buildsupport for their positions. China and Russia endeavorto shape the information environment, discredit critics,and cultivate influence through proxies.26 These effortsare intended to build support for Chinese and Russianviews in countries across the globe. China far more sothan Russia seeks to build positive and proactive narratives. The primary aim of China’s informational strategyis to “tell a good Chinese story, express China’s voice,and get overseas audience recognition and supportfor Xi Jinping thought.”27 Through propaganda andbroader efforts to shape the global information environment, Beijing has peddled narratives about its inevitableascent to global leadership, touting its advancement of“high-quality” infrastructure development under thebanner of Xi’s signature Belt and Road strategy whilecasting its authoritarian rule as more suited to managingcrises nimbly and capably than democratic systems.28Although Russian information operations tend to bemore destructive than constructive, the Kremlin alsoseeks to advance pro-Russian narratives. In Europe,for example, Russian information operations seek tobuild support for conservative social values, while inthe Middle East, Moscow is advancing a narrative ofthe United States as an unreliable and unpredictablepartner. In the wake of the United States’ withdrawal oftroops from northeastern Syria, for example, Moscowsought to portray the United States as a mercurialpower, while emphasizing Russia as a responsiblepeacemaker.29 Through a steady drumbeat of repetitive messages propagated through multiple channels,Russia uses digital influence campaigns to advancepro-Russian narratives and popularize the Kremlin’sversion of events.30
Different but ConvergingApproaches to Digital InterferenceOver the last several years, Beijing and Moscow havetaken different approaches to advancing the sharedforeign policy objectives previously discussed. Theirrespective foreign policy approaches are reflected in thedifferent ways they have executed their digital influencecampaigns. Although the differences in their approachesto digital influence are likely to persist, there is growingevidence that the two countries are learning from eachother and enhancing their coordination, leading togreater convergence in their digital influence efforts. Aswe discuss at greater length next, their coordination andconvergence suggest that democracies worldwide arelikely to see growing synergy between the two authoritarian powers in the information environment. This,in turn, generates unique challenges for democraciesglobally and for the United States in particular.Confrontational Versus Under-the-RadarIn general, Russia has been more confrontational andbrazen in its approach to digital influence than China,although these lines are being blurred amid more recentgeopolitical developments such as the COVID-19 globalpandemic. Putin is keenly aware that Russian power willdecline. By going on the offensive, including throughefforts to manipulate the information environment,the Kremlin seeks to influence the rules of the gamewhile it still has the ability to do so. This urgency andthe Kremlin’s desire to rewrite the rules of the gamemean that Moscow is more risk acceptant in its digitalinfluence operations.Beijing, in contrast, has pursued a more incrementaland diffuse strategy, not unlike the gradually unfoldingapproach it has deployed in areas such as the SouthChina Sea. The CCP is operating on a longer time horizonthan the Putin regime, as Beijing perceives its power andinfluence to be on an upward trajectory. It is, therefore,spreading the tendrils of its influence slowly and systematically, marshaling multiple vectors of influence as partof a whole-of-society effort, ranging from popularizingChinese-designed viral apps to co-opting bodies governing cyberspace in international organizations.Destructive Versus ConstructiveRelatedly, China’s digital influence operations are moreconstructive than Russian operations, which are mostoften destructive and disruptive. For Moscow, the goalis often to discredit the United States and other Westerndemocracies. Russian state and non-state actors seekThrough propaganda andbroader efforts to shapethe global informationenvironment, Beijing haspeddled narratives aboutits inevitable ascent toglobal leadership.@CNASDC8to spread disinformation, sow confusion, and exploitdivisions to polarize public debates, including through itsamplification of hyperpartisan social media accounts.31For example, Russian trolls working for the InternetResearch Agency continue to seek to amplify racial divisions in the United States ahead of the 2020 elections,in large part to inflame divisions among Americans andprovoke social unrest.32 In these ways, the Kremlin seeksto make it hard for citizens to arrive at a shared understanding of events and ultimately to amplify distrust ingovernments and institutions.For Beijing, in contrast, the CCP seeks to createpositive perceptions of China and to legitimate its formof government.33 In particular, the CCP seeks to advancethe appeal of Chinese culture, values, and traditions. Forexample, through commentators hired by state authorities, unofficially known as the “50 Cent Army” becauseof early allegations that employees would be paid 0.50yuan per online post, the CCP has sought to craft, disseminate, and amplify pro-Beijing narratives online toshape perceptions around its policies.34 A preferencefor promulgating a stable narrative that enables Beijingto build economic ties, export its telecommunicationsinfrastructure, and build long-term influence runs as acommon thread across these activities—as reflected infrequently repeated slogans such as “win-win cooperation” and “community of shared future for mankind.”35Where China has shown capacity to push negative narratives and undermine trust in democratic institutions,as in the cases of Taiwan and Hong Kong, it has relied oncreating spam accounts or leveraging extant accountson unrelated topics to dilute and weaken the overallinformation space.36
Flooding Versus Suppression37Finally, China’s approach to shaping the informationenvironment is different from Russia’s in that Chinaalso often seeks to censor or deny access to information,while Russia primarily seeks to flood social media withcoordinated, inauthentic tactics.38 China is able to useits economic leverage and market potential to muzzleeven American companies and suppress online information that is unfavorable to CCP interests. Apple Inc.,for example, buckled under pressure from the Chinesegovernment and removed from its online store the appHKmap.live, which helped Hong Kong protesters in2019 track police movements, after a Chinese stateowned newspaper criticized the U.S. technology giantfor allowing the software on its platform.39 Duringthe same period, Apple also removed the Taiwaneseflag emoji from iPhones in Hong Kong and Macau.40Apple’s acquiescence is only one example of broadertrend lines of American corporations modifying theironline presence to appease Beijing and the marketthat it represents.Beyond its coercion of corporate America, Beijinghas exploited the lack of reciprocity between theinformation ecosystems of China and democraciesto advance its agenda. While American social mediaplatforms—including Facebook, Instagram, YouTube,Twitter, WhatsApp—are increasingly difficult to accesswithin China’s borders, especially since the CCP’scrackdown on virtual private networks (VPNs) in thelead-up to its 2017 Party Congress, China’s own techchampions promulgate their alternative platformsbeyond Chinese borders.41 These platforms provideBeijing with the capacity for widespread censorship,often without users’ awareness. Preliminary analysis,for example, suggests that content on TikTok—oneof the world’s fastest-growing social media platformsand the most downloaded app worldwide in the firstquarter of 2019—may be subject to China’s censorshipapparatus by way of its Beijing-based parent company,ByteDance.42 And the censorship concerns aroundWeChat are already well documented.43 During theprotracted pro-democracy struggle in Hong Kong in2019, the CCP’s censorship machinery hummed alongat full throttle as Tencent suspended the accountsof WeChat users, even in the United States, whocriticized Beijing.44 Moscow diverges from Beijing in its capacity forcensorship. Rather than suppressing information, Russiauses a tactic that some scholars have referred to as“flooding,” or the dissemination of high volumes of repetitive information across a large number of channels.45 Inother words, Russian-backed actors seek to seed “publicdebate with nonsense, disinformation, distractions,vexatious opinions and counter-arguments.”46 In this waythe Kremlin does not seek to dominate the informationalspace, but dilute it.47 For example, when faced with adamaging event like the Skripal poisoning, the Russiangovernment’s response (operating in part throughstate-controlled media) was to flood the informationalspace with potential explanations, however implausible.48 CHINA’S FORAY INTO ELECTIONINTERFERENCEIn the lead-up to Taiwan’s local elections inNovember 2018, Beijing unleashed a full-throatedassault on Taiwan’s online information space,bombarding citizens with content detrimentalto President Tsai Ing-wen and the DemocraticProgressive Party (DPP)—which seeks greaterautonomy from China.53 The People’s LiberationArmy leveraged social media accounts onFacebook, Twitter, Line, Weibo, and otheronline platforms to pollinate these narratives,which were in turn amplified by China’s “50Cent Army” of government-paid commentatorsand bots. Meanwhile, Taiwanese news outletsunwittingly incorporated photographs andvideo content from these falsified accounts intotheir reporting.54 The government of Taiwanmoved quickly to plug holes and recalibratethe information space prior to the 2020presidential election, including through thepassage of its Anti-Infiltration Act to addressloopholes in campaign funding and foreigninfluence campaigns that leverage civil society.Nonetheless, Beijing may be closely observingRussian interference tactics in the United States’presidential election in 2020 and viewing it asan opportunity for learning—or in the least, amoment of potential democratic dysfunctionto exploit.55
Chinese and Russian Digital InfluenceCampaigns are ConvergingDespite these important differences in their approaches,China appears to be gleaning best practices from Moscowand has begun to adopt some of the Kremlin’s tactics.As China adopts these tools, Beijing also appears tobe gaining confidence with these approaches and hasbecome more willing to accept risk with its digital influence efforts. In short, there is growing convergence in thedigital efforts of China and Russia, with Beijing growingmore aggressive in its actions.The growing similarity between China and Russia hasbeen most apparent in the social media domain. As oneformer political science lecturer at Tsinghua Universityobserved, “China has been studying the propagandastrategies of Russia, including how the latter manipulates media, mobilizes its youth and trains its hackers.”49In a July 2019 Study Times article, for example, HuaChunying, director of the Ministry of Foreign Affairs(MOFA) Information Department, outlined a moreaggressive global social media strategy that suggestedTwitter would become an important tool in Beijing’sinformation warfare arsenal.50 During a November 2019conference that the United Front Work Departmentorganized on conducting internet influence activities,the department’s head noted that the United Frontwould enable social media influencers and other prominent social figures to “play an active role in guidingpublic opinion.”51 Shortly thereafter, in December 2019,China’s MOFA opened an official Twitter account,which posts regularly on topics ranging from itsself-proclaimed global leadership amid the coronavirus(COVID-19) crisis that originated in Hubei province in2019 to its advancement of “high-quality” developmentthrough the Belt and Road to scathing criticism of theUnited States’ unilateralism.But even as Beijing is increasingly positioning itself toleverage Facebook and to conduct strategic messagingbeyond its borders, its tactics on these American platforms have thus far largely remained rudimentary.56 Atthe height of Hong Kong’s pro-democracy protests in2019, for example, Beijing applied blunt force tacticsto try to warp the narrative around its policies, appropriating hundreds of thousands of accounts to seek todiscredit the protesters, including by labeling them asagents of the United States.57 After Twitter removednearly a thousand accounts and suspended 200,000Although key differences in Chinese and Russian approaches are likely to persist, there is growingevidence that the two countries are learning from each other and enhancing their coordination,leading to a growing convergence in their digital influence efforts.others that originated from China, Beijing rebutted theUnited States’ criticism of its practices with the accusation that American platforms were in fact censoringlegitimate views held by Chinese citizens.58
Digital Influence Tools Used byChina and RussiaBeijing and Moscow retain a largely distinct set ofapproaches to exercising their influence online, buteven so, there are important areas of overlap in the toolsthey deploy. Even where these convergences are due tohappenstance rather than explicit coordination, the areasof similarity and difference in their approaches meritcloser scrutiny.Direct AdvertisingDirect advertising is an important vector of disinformation. First, it incentivizes websites to prioritize pageviews to increase advertising revenue, which contributesto the spread of sensationalized information. Second,advertisements can be microtargeted to extremelyspecific demographics based on user data, which helpspropagators of disinformation reach their intendedaudience much more effectively.59CHINABeijing uses advertisements to promote contentproduced by its state-sponsored media outlets andcompanies that support those narratives. Chinese mediacompanies do not have strong reputations as impartialsources outside of China, so their content is unlikelyto be effective on its own merits.60 Therefore, they relyon extensive advertising to spread the message to asmany consumers as possible. Despite the fact that thesocial media platform is banned inside China, Facebookreceives approximately $5 billion in Chinese ad buysannually, though only a fraction of that comes fromstate-sponsored media.61 It also comes from companieslike Huawei, whose ads on social and digital news mediaurge the public not to trust warnings about them issuedby the U.S. government.62 Beijing recognizes the coerciveutility of its large ad buys even in countries with freedomof the press. Locally based Chinese-diaspora mediaoutlets, which often play an important role in diasporacommunities, are typically not resilient to threats madeby mainland or pro-Beijing advertisers to pull ad revenueunless the outlet refrains from reporting on matters thatwould anger Beijing.”63RUSSIADirect advertising is a force multiplier for Russia’sextensive digital influence campaigns over social media.Moscow used thousands of advertisements to boostthe audience consuming content created by infamousdisinformation mills such as the Internet ResearchAgency to millions of American internet users duringthe 2016 election.64 Organizations including theIRA used direct advertising to spread microtargetedmessages to a diverse array of demographic and politicalgroups, often simultaneously to both sides of a particular argument in order to sow chaos and exacerbatesocietal tensions.65 In contrast, during the 2017 Germanelections, Moscow targeted Germany’s Aussiedler(ethnically German repatriates from former Sovietrepublics) community with Russian-language advertisements to bolster the group’s support of the right-wingpopulist Alternative for Germany (AfD) party.66 Thecommunity’s trust of Russian sources positionedMoscow to subtly influence their opinions throughdisinformation campaigns.67SIMILARITIES¡ China and Russia both create disinformation and thenuse advertising strategies to augment its spread andinfluence abroad.¡ China and Russia have used advertising strategies toinfluence the narrative inside diaspora communitieslocated in countries with strong commitments todigital freedom.DIFFERENCES¡ Beijing does not use microtargeting in the same wayMoscow does. China’s focus is most often broad,using advertisements to spread disinformation toas wide a group as possible until the story sticks,whereas Russia’s strategy often involves incitingspecific segments of society with highly targetedadvertisements.¡ The content boosted through Chinese digital ad campaigns is almost always directly related to an issue inwhich China is involved, whereas with Russian campaigns, the ties to Moscow are often more obscure.Astroturfing and Co-option of Credible VoicesThough astroturfing can take many forms, in essenceit is the practice of obscuring the origin of an idea ormessage that would appear less credible if the audienceknew its true origin.
An entity such as a governmentor political organization could disguise an influencecampaign by making it appear as though it wereorganically originating from local politicians, civilsociety organizations, or civilians, when the support isactually manufactured.@CNASDC12CHINABeijing has used government-organized nongovernmentalorganizations (GONGOs) to infiltrate places createdfor civil society and promote the CCP’s agenda throughinfluencing norms. Chinese GONGOs and private-sectorenterprises act as proxies to advance the goals of the CCPat the United Nations through injecting Beijing’s normsinto regulatory discussions. China has 25 member organizations in the standardization and development sectorsof the International Telecommunication Union (ITU), theU.N. agency responsible for international coordination ofinformation technology.68 These member organizationsinclude companies that are on the forefront of stimulatingthe international proliferation of Beijing’s invasive cybernorms, such as Huawei, Hikvision, and ZTE.69 Beijing hasalso leveraged the reputation of Taiwanese media outletsto publish pieces written by CCP front organizations inorder to artificially inflate the perception of pro-mainlandsentiments in Taiwanese society.70RUSSIAMoscow’s astroturfing through the use of social mediatroll farms and bots during the 2016 presidential electionis well documented.71 Russia is attempting to repeatthe effort in the 2020 election using the same technique of amplifying socially divisive issues, though theapproach may be more elaborate this time. 72 Moscowrecently created a GONGO in Ghana that turned severalGhanaians and Nigerians into unwitting proxies.73Astroturfing through people and organizations not consciously or overtly connected with Russia makes theseendeavors even more difficult to track.74 Russia has alsoput effort into astroturfing European news organizations.For example, many media markets in countries such asSerbia and Moldova get their news almost entirely fromthe same few Russian sources, such as Sputnik, andsometimes even rebroadcast them as local reporting.75Also part of Russia’s toolkit is its ability to createand leverage a network of local, pro-Russian voices to advance Russian narratives. Russian networks includeacademics, news anchors, local politicians, and nonprofit organizations. The Kremlin uses these networks toadvance Russia’s worldview and distract from events thatcould be unfavorable to Russia.SIMILARITIES¡ Both China and Russia use GONGOs in their digitalinfluence campaigns, though China uses them muchmore extensively to bend international norms andrules in order to make environments more permissiveto its tactics.¡ Both China and Russia extensively astroturf socialmedia platforms with bot accounts and paid trolls. Still,whereas China focuses most of its efforts internally onits own networks, on which it fabricates almost half abillion inauthentic pro-government comments a year,Russia is much more outwardly focused with its botsand trolls. 76DIFFERENCES¡ Beijing astroturfs to censor and co-opt narratives topromote a positive image of China. When their government ties are unknown, GONGOs also improve China’simage abroad because they telegraph multilateralengagement and a robust civil society.¡ Russia astroturfs to dilute the information environment so that truth becomes unrecognizable, asMoscow favors instability in civil society and democratic institutions.Propagating Influence ToolsGovernments worldwide increasingly have access tomodels, tools, and expertise conducive to conductingtheir own digital influence campaigns domestically. Thisfurther pollutes the online space and renders China’s andRussia’s own efforts more effective.CHINAChina’s drive to bankroll and build infrastructureenabling online surveillance and censorship through itsDigital Silk Road has facilitated the widespread adoptionof systems that mirror Beijing’s own.77 This has affectedinformation environments across the globe, particularlyin regions such as Southeast Asia where the challenges toonline freedom have never been stronger than in recentyears.78 Outside the Indo-Pacific, Tanzania and Ugandahave passed restrictive laws on online media based onChina’s models of censorship that sacrifice individualfreedoms in order to support broader social stability.79Beijing also leverages civil society to shape the onlinespace in other countries. The Chinese GONGO ChinaFederation of Internet Societies, whose stated goal is tostrengthen the CCP’s influence over the internet industry,has held Chinese partnership symposia in Kenya,Tanzania, Cuba, and Brazil.80 As far back as 2010, Beijingprovided equipment and training that enabled Ethiopia’sruling party to surveil internet activity for contentcritical of its regime and jam uncensored TV and radiosignals from Western stations such as Voice of Americaand DW News.
Russia has provided ready-made digital strategies toauthoritarian leaders. A Russian company with closeties to the Kremlin equipped former Sudanese PresidentOmar al-Bashir with a comprehensive plan that includeduse of social media to discredit the unrest that eventuallyled to his ouster in 2019.82 Burmese soldiers who had been trained by their Russian counterparts to use disinformation on social media conducted at least one majorsocial media disinformation campaign at the height ofthe Rohingya refugee crisis.83 Russia has also becomea source of social media bots, one of its government’smost highly used disinformation tools, for actors in othercountries. A digital influence campaign during the 2018election in Malaysia relied on bots that were created inRussia. Though the identities of the operators were neverrevealed, experts believed that it was a Malaysian whopurchased the bots from Russia.84 Similarly, a disinformation company in Mexico that has run influencecampaigns for several politicians often purchases its botsfrom Russian bot farms.85SIMILARITIES¡ Both China and Russia actively attempt to facilitatedemocratic backsliding when they export the oppressive tools that they have honed domestically.¡ Both China and Russia have directly trained andadvised foreign government actors to strengthen theircontrol through effective digital influence campaigns.DIFFERENCES¡ China’s one-stop-shop approach to diffusion isfocused on assisting countries to establish a systematicapproach to censorship and information control, aswell as the proliferation of the infrastructure necessaryto sustain it.¡ Russia’s approach is to supply the digital influencetools, plans, or training to interested foreign actors, butwith little effort invested in assisting with the longterm infrastructure to sustain their use.Coercion and Censorship of Companies OnlineAuthoritarian governments, particularly China, areable to leverage their countries’ market potential andeconomic entanglement with democracies to shapethe preferences and behavior of companies—includingthose based in the United States—that operate internationally. This has significant implications for how thesefirms conduct their online operations.
Хочется высказаться, что роль информации очевидно крайне важна в политике. Вспомнить только радио ненависти, которое в среднем в общей массе увеличило насилие на 69%
CHINAJust as Beijing silences domestic political dissentthrough blunt force intimidation, it uses its economicheft to pressure foreign corporations to demand thatthey suppress online information that is damagingto the CCP. In recent years, various Chinese government agencies have bullied companies, including Zara,American Airlines, and Marriott, into removing references to Taiwan as a country on their websites.86 Andafter a tweet by the manager of the Houston Rocketsin support of pro-democracy protests in Hong Kong,Disney and ESPN provided guidance to employeesthat curtailed discussion of Chinese politics online andon air.87 While Beijing’s crackdown on VPNs makesAmerican social media platforms even more difficult toaccess within China’s borders,88 China’s own technologychampions promulgate their alternative platformsabroad.89 As they go global, these companies remainresponsive to Beijing’s domestic system of digital censorship and control.RUSSIARussia’s attempts to hide information have typicallybeen limited in scope and caused public outcry. Forexample, Russia’s regulator and censor compelledFacebook to remove a page promoting a 2014 rallyfor opposition leader Alexei Navalny. However, thatblockage generated more attention and new pagespromoting the rally, which Facebook subsequentlyrefused to remove. Platforms such as Twitter andYouTube rejected Moscow’s directives to remove thecontent entirely.90 In 2018, Russia’s censor directedFacebook-owned Instagram and Google-ownedYouTube to remove corruption accusations made byNavalny. Instagram complied but YouTube did not.91Though Russia threatens them with fines and blockages,American social media companies have largely escapedsevere penalties and—unlike in China—none have beenbanned in Russia.92 However, Moscow has shown awillingness to ban major platforms over noncomplianceChina’s drive to bankrolland build infrastructureenabling online surveillanceand censorship throughits Digital Silk Road hasfacilitated the widespreadadoption of systems thatmirror Beijing’s own.CENTER FOR A NEW AMERICAN SECURITY | MAY 2020Dangerous Synergies: Countering Chinese and Russian Digital Influence Operations15with a law requiring data on Russian users to be storedon servers located within Russia. Though LinkedIn wasblocked for that in 2016, Facebook and Twitter have onlybeen fined and threatened for refusing to comply.93SIMILARITIES¡ China and Russia have used lawfare, including datastorage and cybersecurity laws, as a premise forbanning—or at least temporarily blocking—Americansocial media companies from operating in their domesticonline spaces.¡ China and Russia have pressured American social mediacompanies, including Facebook, to remove content thatsupports activists and political or social movementswithin their borders.DIFFERENCES¡ Russia has used economic pressure toward less ambitious aims than China and has struggled to unilaterallyimplement its censorship agenda. Moscow uses censorship to focus primarily on managing the narrativewithin its borders, while the CCP attempts to leveragecensorship to shape its international image morebroadly.¡ In contrast to Russia’s primary area of focus, China’spressure tactics extend far beyond social media companies to the online presence of a constantly wideningrange of corporate entities, including the entertainment, aviation, and service industries.
How Chinese and Russian DigitalInfluence Efforts are MutuallyReinforcing
Notwithstanding important differences in the goals,methods, and constellation of actors and institutionsinvolved in Chinese and Russian digital influence activities, their convergent interests—particularly vis-à-vis theUnited States—are increasingly symbiotic.Magnifying Impact through ComplementaryApproachesAlthough China’s and Russia’s approaches are oftendifferent and seemingly uncoordinated, taken together,they are having a more corrosive effect on democracy than either would have single-handedly.94 Russiapropagates narratives designed to undermine trustin institutions and elected governments. Its disinformation campaigns seek to create an environment inwhich citizens are unable to discern what is true. Andits repetitive narratives about the inefficacy of Westerndemocracy serve to undercut citizens’ confidence in theUnited States and liberal democracy. This creates fertileground for Chinese narratives to take root.95 A loosetactical division of labor is already emerging betweenBeijing and Moscow’s digital influence activities.
WhileRussia weakens information spaces by sowing falsenarratives and flooding platforms with content intendedto smear American institutions, Beijing is able to swoopin with positive alternatives and an arsenal of affirmativemessaging about the primacy of Chinese technology andabout China’s ability to provide global leadership amidU.S. retrenchment.Amplifying NarrativesRelatedly, while there is currently no evidence that Chinaand Russia are coordinating their messaging, there area growing number of instances in which Chinese andRussian narratives overlap, amplifying the impact ofsuch messages. For example, there are a number of casesin which Russian outlets have propagated pro-Beijingviews on a wide range of topics, ranging from China’srepression of ethnic Uighurs in Xinjiang to its protractedtrade dispute with the United States. The Kremlin is, ineffect, actively amplifying Beijing’s desired messagingand helping the CCP to blur the lines between news andstate propaganda.96 Pro-Russian new media, for example,have sought to cast doubt on China’s detention of ethnicUighurs in Xinjiang,97 while Chinese diplomats, in turn,promote this content on their social media profiles.98In doing so, Chinese and Russian media and diplomaticinstitutions have forged symbiotic relationships thatsupport the creation of an entirely alternative information ecosystem in which truth is called into question.Legitimizing Norm ChangeRussia and China are working together to jointly advancetheir preferred models of online surveillance, censorship,and broader visions of internet governance in multilateral forums, most notably in the United Nations. Bychanging norms, Russia and China hope to create aninformation environment conducive to their objectives.Beijing has quietly proselytized its walled-off versionof the internet as a model for other illiberal countriesaround the world to emulate. In its first-ever white paperon international cyberspace cooperation, jointly published by the Ministry of Foreign Affairs and the Ministryof Public Security in March 2017, the CCP committedto leading the “institutional reform of the UN InternetGovernance Forum” to position China to play a largerrole in shaping the global future of internet governance.118Later in 2017, the Chinese Academy of CyberspaceStudies called for the “establishment of a multinational,democratic and transparent global internet governancesystem” through the United Nations—alluding to a “multilateral” approach to internet management favored byChina, Russia, and other authoritarian countries.119 Andin October 2019, the Cyberspace Administration of Chinaheld the sixth iteration of its World Internet Conferencein China’s Zhejiang Province, featuring public- and private-sector representatives from around the world.120As Beijing jockeys for influence and leadership ininternational organizations, it has joined hands withRussia at the U.N. to promote standards of surveillanceand censorship internationally that would furtherexacerbate the lack of reciprocity between the information ecosystems of the United States and China. InNovember 2019, the United Nations adopted a cybercrime resolution jointly backed by China and Russiatitled “Countering the use of information and communications technologies for criminal purposes.”121
Theresolution stands in stark contrast to the norms that theUnited States and its allies have championed, includingmaximal access to the global internet, and instead seeksto equip authoritarian governments with broad-basedauthority to take down websites critical of governmentsand punish, repress, and censor political dissent online.122Activists in liberal democracies have argued that authoritarian governments could leverage the resolution tocriminalize online activities that journalists and othermembers of civil society rely on, such as encrypted chatapplications, for day-to-day work.123 China and Russia are together advancing alternativemultilateral frameworks at the working level within theUnited Nations as well. This includes seeking to jointlymobilize illiberal actors to control, modify, and diluteresolutions coming out of international organizationsand bodies that protect freedom of expression and accessto fact-based information. For example, after the U.N.Group of Governmental Experts (UNGGE) publisheda report affirming the application of international lawto state military use of cyberspace, China and Russialaunched their own parallel process, the Open-EndedWorking Group (OEWG), criticizing the UNGGE for itsfailure to accommodate the preferences of developingcountries.124 And while Beijing and Moscow have claimedthat they are advancing “more democratic, inclusive, andtransparent” ways of regulating online activities, theydenied some nongovernmental organizations (NGOs)and other civil society groups accreditation for participation in OEWG processes.125By chipping away at norms governing the free flow ofinformation on the highest stage of international cooperation, China and Russia are together seeking to bendthe arc of the global information architecture to theiradvantage.126 This means that while their own onlineecosystems are increasingly segmented from the rest ofthe world, Beijing and Moscow are able to continue toexploit the relative openness of the United States’ andother democracies’ information environment to manipulate the narrative around their policies and advance theiragendas. Additionally, as China and Russia increasinglyseek to shape international norms around surveillanceand censorship through coordinated action in theU.N. and other international bodies, they are making iteasier for countries with weak democratic or authoritarian-leaning institutions to silence online dissent bydeeming it “criminal activity.” In effect, the two countriesare working together to mobilize and lead coalitions ofilliberal states to undercut online civil liberties and theright to freely access accurate information globally andmore broadly to render ineffectual institutions that aredesigned to protect human rights.
Forecasting China-Russia Synergies
Looking forward, the coordination and resulting synergybetween China and Russia in the informational domainis likely to grow. Already, there is an expanding bodyof evidence demonstrating their growing ties in areasrelated to digital influence. These ties will provide afoundation for greater cooperation and coordination,increasing the challenges that the United States andother liberal democracies will face in the informationenvironment.Deepening CoordinationChina and Russia are increasing their coordination onissues related to digital influence, ranging from cybersecurity and cyberspace to broadcast and online media.Their shared threat perception and mutual interestshave led to a number of agreements and initiatives. In thecybersecurity realm, for example, Xi and Putin signedan agreement in 2015 to work together to ensure international information security. Since the agreement wassigned, China and Russia have conducted a number ofexchanges designed to share technologies, information,and processes to control the internet. Likewise, continued Russia-China collaboration at the U.N. on issuessuch as cybercrime have provided an additional vehicleto work together in an attempt to create U.N.-approvedstandards for controlling the flow of information.Beijing and Moscow have also sought to institutionalize cooperation in conventional broadcast andonline media. The two countries have in recent yearsestablished various knowledge-sharing mechanisms,including the China-Russia Media Forum. On thesidelines of the 2019 Eastern Economic Forum inVladivostok, the two countries held their fifth installment of the China-Russia Media Forum, which brought together representatives from their respective mediaoutlets, internet platforms, and other relevant industriesto spur discussion around content and data sharing,digital media collaboration and “strengthening thestanding of Chinese and Russian media in global markets.”127 And at the third China-Russia Internet MediaForum in November 2019, Yang Xiaowei, deputy directorof the Cyberspace Administration of China, hailed thedeepening ties between Russian and Chinese mediawhile his counterpart Alexey Volin, Russia’s deputyminister of digital development, communications, andmass media, discussed the importance of advancingcooperation in new frontiers of online communicationsand entertainment industries, including movies, television programming, and gaming.128As the exchange of best practices and cross-borderlearning of tactics becomes increasingly hard-wired intothe interactions between China and Russia, the CCPand the Kremlin are positioned to deepen coordinationon digital influence. These habits of cooperation arepoised to become more problematic for democracies asboth China and Russia seek to improve their capacityto advance their own narratives globally—an objectivethat the CCP characterizes as “discourse power.”129Looking forward, China and Russia could leverage theircomparative strengths to weaken the perceived Westerndominated global information environment while settingforth alternative platforms—and corresponding norms—by which information can be disseminated.Dividing and ConqueringWhile Russian efforts remain focused on weakeningand dividing democratic societies in Europe and theUnited States, China is spreading the tentacles of itsonline influence campaigns in strategically positioneddeveloping countries across Southeast Asia, Central Asia,Latin America, and Africa. Chinese media companiessuch as StarTimes have, for example, have expandedtheir equities in the digital television broadcasting sector,particularly targeting emerging markets using enticing,low-cost package offerings to audiences in countriessuch as Kenya, Uganda, and Nigeria—or through formingjoint ventures with local or national television stations.130Meanwhile, Moscow remains willing and well positionedto do Beijing’s bidding when it comes to promotingChinese media products, telecommunications infrastructure, and other technology in countries across Europeand other Western countries, particularly if this bestowsthe two countries with additional levers by which tocurtail the spread of the free information apparatus that democracies seek to promote.131 In addition tothis regional division of labor, there is a tactical battlerhythm that is emerging between China and Russia aswell. For example, while Russia primarily propagatesdivisive content on pre-existing and well-establishedplatforms—such as Western social media sites andMoscow-based broadcast media—China is ever morefocused on developing entirely new platforms by whichto disseminate information. In doing so, China andRussia are together exerting both internal and externalpressure on open societies by compromising the integrity of existing platforms while seeking to undercut theperceived Western monopoly on the global informationecosystem.
Jair Bolsonaro was elected president of Brazil three weeks before the “Yellow Vest” protests emerged inFrance in November 2018. Similar to the Yellow Vests’ use of Facebook to organize their protests,Bolsonaro’s presidential campaigning had used social media to reach directly to voters in the absence ofa traditional mass party. Like the Yellow Vest movement, Bolsonaro emerged in a country wheremainstream political parties were in disarray and increasingly delegitimized in voters’ eyes afterconverging on economic policies. And similar to 41 percent of France’s electorate changing its party votebetween the 2012 and 2017 legislative elections, nearly a quarter of Brazil’s electorate switched its 2018party vote from the 2014 election.iiBut the forces that produced the Yellow Vests—policy convergence between the mainstream center-leftand center-right parties, voter dealignment and party system volatility, and new media serving assurrogates for organizational structures—had failed to produce a successful populist and antiestablishment movement in France. After all, it was the centrist Emmanuel Macron who took advantageof potential party system collapse to capture the presidency and National Assembly, and not thepopulist Marine Le Pen, much less a movement like the Yellow Vests. What had made the differencebetween protests in France and populist victory in Brazil? The long-term process of policy convergence, voter dealignment, and party system volatility inestablished democracies since at least the 1970s has created a large pool of voters hostile to existingpolitical parties. On the “demand” side, the declining working class share of the electorate has decreased the electoral viability of parties of the center-left; a more educated electorate increasinglyuses its own judgment rather than party labels to make its electoral choices; and the unusually peacefuland prosperous conditions of post-war Western Europe has allowed voters to explore post-materialistvalues of identity and self-expression outside the traditional left/right class axis. On the “supply” side,parties have become less reliant on mass membership to mobilize voters, depending on paid consultantsand pollsters to better reach voters directly through new media such as television; moderated left/rightdistinctions to converge on economic policy to better compete for the growing middle-class share of theelectorate; and used their privileged position in the state to discourage new entrants through campaignfinance and media regulations that favored incumbent parties.1This created a large pool of “dealigned” voters who felt no mainstream party represented them, makingthese voters open to outsider candidates and parties. For example, Carlos Meléndez and CristóbalRovira Kaltwasser found that the share of Chile’s electorate without any affinity for the major politicalparties has nearly doubled since the mid-1990s, from 35 to 60 percent. This change was driven in largepart by the halving of identification with the center-left Concertación coalition and its successor, whichin the 1990s adopted some market-friendly policies traditionally associated with the center-right.Meléndez and Kaltwasser also found that a greater share of the electorate had negative feelings towardboth major center-left and center-right coalitions (13 percent) than had positive feelings toward either(eight and five percent, respectively).iiiVoters’ hostility toward the established parties can be so strong as to override other considerations,such as preferences for economic redistribution or limiting immigration. Steven Van Hauwaert and StijnVan Kessel’s study of nine European countries found that individuals holding populist attitudes—including extolling the will of the people and disdaining elected officials and compromise in politics—were indeed substantially more likely to support populist rather than mainstream parties. Their researchalso found that, with the exception of those with the most left-wing economic or right-wing culturalpolicy preferences, individuals’ support for populist parties was better explained by their antiestablishment populist attitudes than by their left/right policy preferences.ivChile’s experience shows that, even in a country without a major populist party, a sizeable share of theelectorate—perhaps one-eighth in Chile’s case—is so disaffected toward mainstream political partiesthat it is potentially primed to support a populist alternative. What causes voters’ latent hostility towardmainstream parties to become active support for populist parties?
Populism: An Anti-Establishment Reaction Stoked by Voters’ Sense of UnfairnessMore than dissatisfaction with politics as usual, individuals’ feeling that they and other members of theirshared identity group have been treated unfairly by elites has been a driving force in populistmobilization historically. Cas Mudde has described populism as an ideology that envisions society asbeing composed solely of two homogenous groups: “the pure people” and “the corrupt elite.” RobertBarr found that populism has emerged in Latin America in part because of voters’ sense that their owngroup was being treated unfairly. This sense of unfairness can emerge when mainstream political parties, pursuing elite policy consensus, fail to protect those outside elite circles from downwardmobility.The original populists emerged in the United States in the late 1800s in reaction to Washington’s defacto adoption of the Gold Standard in 1873, part of the 19th Century’s wave of globalization.v Americanfarmers saw the prices of their commodities fall as the US Treasury restricted the money supply tomaintain the Gold Standard. A tight money supply benefitted the bankers who had financed the Unioncause during the US Civil War, ensuring inflation would not eat into the returns on the bonds they held.Guaranteeing these Northeastern bondholders’ returns came at the cost of impoverishing farmers inAmerican South and West, who began to organize against the mainstream political parties and eliteinterests that defended the Gold Standard. The Populist Party held its first national convention inOmaha, Nebraska in 1892, with a platform calling for an expanded money supply and a new system ofcredit to ease farmers’ plight; it also blamed mass immigration for bringing down wages.viThe United States was one of many Western countries affected by the Long Depression of 1873-1896,when tight money supplies after the adoption of the Gold Standard contributed to the collapse ofagricultural commodity prices in several European countries. Karl Polanyi observed that WesternEuropean countries, in response to popular pressure, instituted protectionist policies to help shield theirpopulations from unemployment and economic uncertainty resulting from these financial globalizationshocks. Even the formerly free-trade Berlin adopted protectionist tariffs and created the world’s firstwelfare state by implementing social protection programs. And Western European countries’ migrationlaws could serve as a safety valve against unemployment and unrest. viiAs in the 19th Century, populists have emerged in the 20th and 21st Century as anti-elite movements,driven by voters’ sense that mainstream parties on both the left and right had failed to protect votersfrom social and economic uncertainty. This failure stemmed from parties, regardless of ideologicalpersuasion, following similar policies—policies that were often determined by governments’ pre-existingagreements with supranational interests rather than through domestic democratic deliberation. Populistpoliticians on both the left and right have been able to mobilize voters who believed that their groups’socioeconomic status had eroded over time, as economic and social benefits increasingly accrued toelites.Cass Mudde and Cristóbal Rovira Kaltwasser have described populism as a “thin-centered” ideologybecause it has a small number of core concepts that are open to interpretation and fall short of anoverarching worldview, in contrast to “thick-centered” ideologies such as fascism and socialism. Muddeand Kaltwasser argue that, for this reason, populism requires a “host ideology” if it is to offer answers toall of the political issues of the day.viii Populisms’ ideological malleability allows populist politicians, intheir drive to mobilize support, to define who belongs to the “pure people” in their struggle against the“corrupt elites”ix along either left-wing lines defined by class or right-wing lines defined by ethnicity.
Populism in Latin America: Left-Wing Incorporation of the Previously MarginalizedIn Latin America, political entrepreneurs have more often used left-wing populism as an ideology toincorporate previously marginalized groups into the state.x Populist presidential candidates havebenefited from electoral rules in many Latin American countries, where an outsider candidate in adivided field can capture the presidency in a runoff. And the most recent wave of populists emerged inreaction to the failings of import substitution industrialization (ISI) policies and unpopular austerity imposed by international financial institutions, while populists have sustained themselves in power withthe help of a global commodities boom.Scholars of Latin America point to three waves of populism in that region: “classic” populism that firstemerged in the 1930s and 1940s as politicians sought new ways to mobilize the increasinglyenfranchised urban masses;xi a second wave of “neopopulism” that emerged amid hyperinflation in the1980s and 1990s, mobilizing support for more market-oriented policies using anti-establishment,populist rhetoric;xii and a third wave that emerged in the late 1990s and early 2000s in reaction to theneopopulists’ austerity.xiii Barr argues that, in this most recent wave of left-wing populism in LatinAmerica, widespread corruption and the sense that one’s own group was being treated unfairly werepreconditions for successful populist candidacies, creating a pool of voters who felt disaffected towardthe mainstream political parties.xivBarr points to the rise of Evo Morales in Bolivia as being illustrative of this dynamic: party systeminstitutionalization declined in the 2000s as the major parties converged on economic policy. Public trustin government similarly deteriorated, and perceptions of corruption increased as the governmentappeared to be more responsive to foreign than domestic interests; La Paz had sold off water andnatural gas reserves to foreign companies and, under pressure from international financial institutionsto balance the budget, raised taxes on average Bolivians rather than raising royalty fees on companiesextracting natural gas. After a series of anti-government demonstrations in the early 2000s, Morales wasable to ride a wave of anti-establishment discontent with a populist message that a corrupt elite werebenefitting at the expense of the people. Although Morales had broad electoral appeal, indigenouspeople—who were frequently the core of the anti-government protests—were overrepresented amonghis supporters.xvActivating previously marginalized groups such as indigenous people has been key part of recent leftwing populist mobilization in Latin America. Because of restrictions on the franchise for much of itshistory, Latin America has long had significant gap between the share of the population that wasregistered to vote and the share of the population that had reached voting age. Democratization in the1980s and 1990s increased enfranchisement and expanded Latin America’s electorate, with countrieslike Ecuador and Peru eliminating literacy requirements by 1980.xvi By the early 2000s, all of LatinAmerica’s voting age population was essentially registered to vote.2 Just as Latin America’s populists inthe 1930s mobilized the urban masses that had previously been excluded from elite politics, so too didits populists in the 1980s and 1990s mobilize voters who had lacked connections to their countries’traditional political parties.Similar to the expansion in social protection in Western Europe in the wake of the Long Depression,many Latin America governments reacted to the economic disaster of the Great Depression withnascent ISI policies, including high import duties to insulate their countries from the unpredictability ofthe global economy. These high import duties helped maintain governments in power, including thoseof populists like Juan Perón, in part by serving as a source of patronage to dole out to those withconnections to the mass political parties. Even as subsequent governments cut social spending, by the1980s, these autarkic and statist development policies had created widespread debt crises and hyperinflation throughout Latin America.xviiixvii Kurt Weyland argues that neopopulists in the 1980s and1990s sought to mobilize the segments of the population that had benefitted the least from decades ofISI: the rural poor and informal workers, few of whom were affiliated with the major parties throughmembership in unions or the civil service.Even as neopopulists incorporated a greater share of the population into the electorate, their marketoriented policies further undermined the support base of political parties, particularly on the center-left.For example, in Venezuela from the early 1980s to the late 1990s, the unionized share of the workforcedeclined by nearly two-thirds, from 40 to 15 percent.
The public sector shrank by more than a quarter,from 22 to 16 percent. At the same time, the informal share of the workforce increased by nearly half,from 34 to 49 percent, and unemployment nearly doubled from six to 11 percent – making informal andunemployed workers 60 percent of the workforce. A former leader of Venezuela’s center-left AcciónDemocrática party would later admit that the party never developed a strategy to incorporate membersof the growing informal sector.xixBy the mid-1990s, Venezuela had experienced nearly 20 years of economic crises that disproportionallyharmed the lower and working classes, and the average Venezuelan had little regard for the mainstreamparties that had enacted a series of similar market-friendly policies as their standards of living declined.Six percent of survey respondents had confidence in political parties while 91 percent lacked confidence;less than a quarter would claim to be members of a political party, down from nearly a third at thebeginning of the decade.When left-wing populist Hugo Chávez ran for president in 1998, he wasunconnected to any political party or the policies of market liberalization.xx The poor and lower-middleclass, many of whom were part of the growing numbers of informal or unemployed workers outside oftraditional political parties’ constituencies, would go on to support Chávez by wider margins than anyother sector.xxiChávez, along with Bolivia’s Evo Morales, was able to win election to the presidency with a clearmajority of votes. But other populist presidential candidates benefitted from Latin America’s widespreaduse of two-round presidential elections, in which the top two candidates proceed to a second round inthe event no candidate secures an outright majority. Such systems can permit candidates with low levelsof support to advance to the second round if the field is sufficiently divided. Left-wing populists likeArgentina’s Nestor Kirchner in 2003 and Ecuador’s Rafael Correa in 2006 won their respectivepresidencies after failing to secure even a quarter of the vote in the first round; in both elections, atleast four other candidates secured a minimum of 14 percent of the first round vote.xxiiOnce elected, many populist governments were able to sustain themselves in power through the globalcommodities boom of 2002-2008, driven by China’s and India’s rising demand for raw materials to fuelincreased production. Sebastián Mazzuca notes that the ample hydrocarbon and other mineral wealth inthe Andean countries where populists took power by the 2000s—Bolivia, Ecuador, and Venezuela—created opportunities for governments to expropriate wealth in boom times; in Argentina, the potentialrevenue stream was an expanding market for soybeans. Mazzuca argues that these countries’ “rentierpopulists” essentially struck a political bargain with their largely informal sector supporters byeconomically incorporating them into the state through redistributive social spending. In return,supporters would become politically incorporated into the state by voting for the populist presidents aswell as mobilizing in the streets to intimidate economic and political losers of wealth redistribution.xxiii
Populism in Europe: Right-Wing Mobilization of the Downwardly MobileIn Europe, political entrepreneurs have more often used right-wing populism as an ideology seeking topreserve the socioeconomic status of the downwardly mobile—those who are at the low, but notlowest, end of the social hierarchy who fear falling even further in status. Right-wing populists havehistorically been less successful capturing power than their Latin American counterpartsxxiv in partbecause of the widespread use of proportional representation (PR) in Europe. PR more accuratelytranslates votes to seats than Latin America’s winner-take-all presidential elections, although populistparties are increasingly entering European governments as junior partners. Right-wing populists’ successhas come as the decline of the welfare state has made working class voters more vulnerable todownward mobility.Similar to the three waves in Latin America, Klaus von Beyme has identified three waves of right-wingpopulism in Europe: a brief initial postwar wave in Germany and Italy with links to previous far-rightgovernments, buoyed by nostalgia in times of economic crisis; a second, anti-tax wave occurring largelyin France in the 1950s and 1960s; and a Europe-wide trend that began in the 1980sxxv—one that isassociated with the increasing political salience of immigration issues, according to Cas Mudde.xxviJust as a perception that one’s own group was being treated unfairly was a common driver of supportfor populism in Latin America, multiple studies suggest that support for right-wing populist parties inEurope is driven largely by resentment of socioeconomic changes threatening one’s precarious status.Daniel Oesch’s study of five Western European countries has found that members of low-status groupslike production and service workers, and to a lesser extent small business owners, are more likely tosupport right-wing populists.xxviixxviiixxxiixxxiiiThis is consistent with other studies, which have found that support forright-wing populism is greatest among those with the lowest social standing and who feel they havefailed to advance in life because of changing societal rules.xxix These social and cultural issues have moreconsistently explained support for right-wing populists than immediate economic concerns,xxx such asbeing a social welfare recipient,xxxi among the long-term unemployed or concerned that immigrantsdepress wages.As deindustrialization has diminished the socioeconomic status of manual clerical and lower-levelservice work, particularly for men without college degrees, the rise of postmaterialist cultural values—which prioritize issues of identity and self-expression—has created more opportunities for previouslymarginalized groups like women and ethnic minorities. As the share of women participating in the laborforce of advanced industrial democracies rose from 54 to 71 percent between 1980 and 2010, womenwere increasingly entering into highly-paid professions just as men were entering lower-paid jobs inprofessions previously dominated by women.Threats to working class men’s social status and accompanying cultural changes increased their hostilityto outgroups such as ethnic minorities and immigrants; for example, members of the French workingclass help sustain their individual senses of dignity by drawing sharp distinctions between themselvesand North African migrants.xxxivxxxviSome studies have found that anti-immigrant sentiment and voting iseconomic, deriving from less-educated male workers’ concerns that unskilled immigrants are a source ofcheap labor that will depress wages,xxxv but cultural concerns—that that immigrants from culturallydistant backgrounds undermine a nation’s culture—are also necessary to explain anti-immigrantsentiments. For example, studies that looked at individual-level data find no correlation between individuals’ anti-immigrant attitudes and the presence of immigrants in their communities. In fact, theyfound that individuals who overestimated the share of the national immigrant population were morelikely to hold anti-immigrant attitudes.xxxviiRight-wing populist voters may take a country’s increasing immigrant population as a sign of culturalchange. Pippa Norris and Ronald Inglehart suggest that socially conservative, older Europeans living inmore ethnically homogeneous rural areas feel as if they have become “strangers in their owncountry.”xxxviiixxxixA separate study of social class in Britain found that the traditional working class was thegroup least engaged with “emerging cultural capital”—popular rather than traditional high culture, suchas the internet and social media, sports, or rap and rock music.Right-wing populists rose as the European welfare state declined.
In the immediate post-war period inWestern Europe, a unique set of historical circumstances coincided to produce an unprecedented periodof economic growth—to include “catch-up,” as European economies had more room to grow after beingset back by capital destruction in the two world wars and collapse of trade in between. This high growthenabled the rise of the welfare state in Europe, as both management and workers cooperated to defertheir present incomes to make investments in the future. Workers agreed to moderate their demandsfor higher wages as management re-invested in their firms rather than paid out dividends, andgovernments rewarded workers’ wage restraint with greater social welfare policies such as workretraining, public job creation, and public pensions.xlWith the end of catch-up by the early 1970s, slowing economic growth reduced both workers’ andmanagement’s willingness to cooperate in their social pact. Wage pressure and inflation increased,profit margins and investment fell,xli and the welfare state that had developed in flush times proveddifficult to sustain. Parties of the center-left—which had been the primary architects of the welfarestate—and center-right began to converge on market-friendly “neoliberal” policies that cut socialprotections. Members of the working class, which had relied on the welfare state to sustain theirsocioeconomic status, had no party to represent them, and increasingly turned to right-wing populists asthe only parties that addressed their concerns.Although populist parties have historically been shut of out executive power in Europe than in LatinAmerica, their increasing vote share combined with growing party system fractionalization has led tomore and more populist parties on both right and left serving as junior coalition partners. Within the EU28, the average populist party is the third largest party in the legislature.xliiixlii This frequently makespopulist party support necessary for governance, especially if the top two parties are ideologicalopposites of the center-left and center-right. Although in 1998 populist parties were only in governmentin two European countries—Slovakia and Switzerland—populists by 2018 were in 10 cabinets, includingholding the premierships of Czechia, Greece, Hungary, Poland, and Slovakia.These key elements—austerity and cuts to the welfare state, downward mobility, and fear of culturalchange—were all factors in the rise of the Sweden Democrats (SD). In Sweden in 2006, a center-rightcoalition took power in Sweden after 12 years of Social Democratic rule and implemented a program ofcuts to both taxes and social welfare. The program succeeded in its goal or raising the disposable incomegap between gainfully employed economic “insiders” and economically vulnerable economic“outsiders”—those who were retired, unemployed or erratically employed, or on disability. Insiders’disposable income increased and outsiders’ remained stagnant such that, between 2005 and 2012, outsiders’ relative disposable income had dropped 20 percent; before 2002, insiders’ and outsiders’incomes had grown at roughly the same rate.Mainstream political parties paid a price for economic outsiders’ declining socioeconomic status. The SDin 2010 doubled its vote share from 2006 and entered the legislature for the first time with nearly sixpercent of the vote. By 2014, it would become the third largest party in the legislature by again doublingits vote share to 13 percent. Ernesto Dal Bó, Frederico Finan, Olle Folke, Torsten Persson, and JohannaRickne found the SD gained the most votes between 2002 and 2014 in municipalities with the highestshare of economic outsiders.xliv Matthew Goodwin’s work suggests the decline of class voting in Swedenhad created a pool of working class voters for the SD to mobilize; the share of working-class votes forcenter-left parties had declined from 72 percent in 1968 to 51 percent by 2014.xlvSocial and cultural issues were key to the SD’s appeal. Dal Bó et al found no relationship between theshare of a municipality’s votes for SD and its share of immigrants, and noted that the SD’s electoralbreakthroughs occurred before Europe’s 2015 migration crisis.xlviixlvi A separate study by Kristi M. Jylhä;Jens Rydgren, and Pontus Strimling found that, compared to supporters of the mainstream center-leftand center-right parties, SD voters had much more negative attitudes towards immigrants, postmaterialist cultural developments such as feminism and vegetarianism, politics in general, and theirfuture prospects. SD voters were also substantially more nostalgic than supporters of mainstreamparties, being five to eight times less likely to describe the current decade as the best in Sweden’shistory while being 23 to 31 percent more likely to list any decade before the 1990s as the best.
Populist parties in both Latin America and Europe have had significant vote shares since the 1980sxlviiibecause the main drivers of their supporters’ feelings on unfairness have endured for decades:widespread perceptions of corruption in Latin America, and manual workers’ downward mobility indeindustrializing Europe. However, populist parties can receive short-term boosts in support duringeconomic crises, particularly during deep recessions. Economic crises tend to increase voters’ concernswith their immediate well-being and reduce their trust in mainstream parties; at the same time,economic crises sap the political power of center-left social democratic parties, creating openings foroutsider parties.Pippa Norris and Ronald Inglehart have found that the degree to which individuals hold postmaterialistattitudes—that is, the degree to which they stress issues of identity over issues of material well-being—tends to be stable over time. However, economic downturns can lead individuals to temporarily maketheir immediate material well-being a higher priority. xlix This greater concern over immediate well-beingmay come from decreasing trust in national institutions, which have failed to protect individuals fromeconomic and social upheaval.Manuel Funke, Moritz Schularick, and Christoph Trebesch suggest financial crises in particular maydepress trust in national institutions more than other recessions because they tend to be more severe,and they demonstrate elites’ irresponsibility by their failure to carry out the government oversightnecessary to avoid such crises.l A study by the Center for Economic Policy Research did indeed find thatEuropeans’ trust in national legislatures declined sharply after the financial crisis of the GreatRecession,li and David Doyle found that low trust in political institutions like the legislature and political parties was strongly associated with electoral support for populist presidential candidates in LatinAmerica.liiBeyond temporarily shifting voters’ “demand” for traditional political parties, economic crises changethe short-term “supply” of parties in part by undermining organized labor, the support base for manycenter-left social democratic parties. Donald Sassoon noted that massive unemployment during theGreat Depression weakened labor unions, and their allied leftist parties in Western Europe failed tomake significant electoral gains.liii In a similar vein, Robert Blanton, Shannon Lindsey Blanton, andDursun Peksen have found financial crises in developing countries weaken unions, as firms increase theirlabor law violations in response to shrinking profit margins and decreased government capacity foroversight.livThe primary political beneficiaries of economic downturns are anti-establishment parties, particularly onthe far right. Alan de Bromhead, Barry Eichengreen, and Kevin O’Rourke found that, in the 1930s, ashrinking economy was associated with a greater subsequent vote share for far-right, anti-establishmentparties in Europe, particularly in countries in which the Great Depression lasted the longest.lv Examiningeffects of recessions caused by financial crises in advanced economies between 1870 and 2014, Funke etal found that far-right parties increased their vote shares 30 percent for up to five years afterwards.Support for these new entrants was the result of considerable vote-switching from established politicalparties, as the average number of parties in the legislature increased 10 percent over the same period.lviYann Algan, Sergei Guriev, Elias Papaionannou, and Evgenia Passari found similar dynamics in the wakeof the Great Recession: lower trust in national legislatures and more votes for anti-establishmentparties, particularly in the hard-hit region of Southern Europe. The distinctiveness of Southern Europeancountries, where unemployment rates reached twice the European average, is striking: it was inSouthern Europe that far-left parties increased their vote shares the most, whereas far-right partiesincreased their vote shares the most in the Northern and Central European countries whereunemployment increased more moderately or not at all.lvii This further suggests that left-wing populistsmobilize the marginalized, like the unemployed, whereas right-wing populists mobilize groupsthreatened by fears of downward mobility and cultural change, rather than actual economic privation.
“Bait-and-Switch” Policy Reversals and Corruption Scandals Create LargestOpportunities for PopulistsBeyond the significant support base for populist parties that had emerged by the 1980s or its temporarysurge during financial crises, party system collapse creates the largest opportunities for populist partiesto gain power. Party system collapse—or the transformation of a country’s party structure, such as theeffective number of parties, and the decline of its major partieslviii—can arise from programmatic policyreversal once in office or from high-level corruption scandals.Kenneth Roberts argues that the party systems of several Latin American countries—including Bolivia,Ecuador, and Venezuela—collapsed after parties of the center-left enacted market-friendly policiesassociated with parties of the center-right. These programmatic policy reversals once in office—“baitand-switch” reforms, in Roberts’ description—and the unpopular austerity they required led to massprotests and declining support for both the major center-left and center-right parties. Party system volatility in these three countries increased between eight and 23 percentage points fromthe 1980s to the 2000s, with more than 40 percent of their electorates switching party votes betweenthe average national legislative election. By 2010, parties formed after 1990 would earn nearly 60percent of the votes in many of these countries’ legislative elections. The beneficiary in each case was anew left-wing populist president and his party: Evo Morales in Bolivia, Rafael Correa in Ecuador, andHugo Chávez in Venezuela. Each of their governments would subsequently reverse market reforms to amuch greater degree than other Latin America parties of the center-left that came to power in the2000s.lixThe collapse of Italy’s party system in the 1990s came about not through center-left parties’ adoption ofcenter-right policies but the revelation of long-standing corrupt practices that helped maintain a centristcoalition government. Beginning in 1992, Milanese prosecutors’ “Clean Hands” investigationsystematically exposed the party corruption that was presumed to have existed for years, in whichItaly’s ruling political parties received kickbacks on government contracts to fund party operations orenrich party members.lx By 1998, 4,000 people would be investigated, 1,000 indicted, and 400 convictedin the investigation.lxi The Clean Hands investigation would implicate, among others, senior members ofthe long-governing center-right Christian Democracy (DC) party and its frequent junior coalition partner,the center-left Socialist Party of Italy (PSI).The DC and PSI were wiped out in the 1994 legislative election, in which more than 40 percent of theelectorate would switch its party vote from the 1992 election.lxiiilxii The DC in particular was largelyreplaced in southern Italy by Forza Italia (FI), the party of right-wing populist Silvio Berlusconi; however,much of FI’s support came from across the political spectrum from anti-ideological voters moreconcerned with crime, economic development, and personal insecurity than the mainstream parties.Although he campaigned as an outsider distinct from the corrupt political class, Berlusconi may havealso been motivated to enter politics out of concern that investigations of official corruption woulduncover connections to his media empire, and FI would indeed attempt to shield him from prosecutionas prime minister.
The focus on algorithmic equity immediately raises certain questions. What is equity,or fairness?1 What are the relevant concepts of equity or fairness for assessing specificsocial institutions? And how do we validate equity in an algorithmic decisionmakingcontext? Equity is a property of a decisionmaking agent or institution. An institution is fair because of a quality of its decisionmaking process (procedural equity) and/or becauseof a quality of the outcomes of its decisionmaking (outcome equity). The nature of thatproperty of equity is both context-dependent and deeply contested, especially in discussions of equity in social and policy applications (Young, 1995; Moulin, 2004; Binns,2018). Most people in modern American life have strong beliefs about the nature ofequity in social institutions, even if these beliefs are incomplete or not explicitly spelledout. Later, we discuss the example of the Correctional Offender Management Profilingfor Alternative Sanctions (COMPAS) recidivism risk assessment algorithm to demonstrate how competing approaches to equity manifest in part based on one’s societalstandpoint.Many questions of equity admit framing as an allocative, or distributive, concern:How do we allocate rights or burdens subject to the different legitimate claims of stakeholders (Young, 1995; Moulin, 2004)?2 Rights are broadly construed to include rightsto goods, service, or processes. The right to a vote is a concrete example. Burdens aresimilarly broadly construed as assignments of obligations. Concrete examples includemandatory military service or even the burden of elevated risk of privacy breach. Alegitimate claim here would be a normatively justified assertion or assignment of desert. The legitimacy of claims and the factors that determine claims (the claimant’stype, fitness, or entitlement) are the subject of context-specific principles and/or precedent. The type of a claimant is a complete description of the claimant for the purposesof the allocation decision. It determines and limits an individual’s entitlement to thedecision outcomes (Young, 1995). An example of a claim type would be the democraticprinciple of “one citizen, one vote,” which gives each citizen a legitimate claim to anequal right to vote. Our discussion will proceed under the assumption that the natureof underlying claims can be discoverable in context, although we recognize that it willrarely be obvious.Allocative equity—the proper distribution of rights and burdens—is a naturalframe for a policy-focused discussion of algorithmic equity in decisionmaking processes. A separate frame is that of representational equity, which concerns the longterm fair representation of persons throughout society.3 The line between allocativeand representational equity can be blurry. Significant inequalities in income or highstatus positions can lead to representational harms to those not represented in thosegroups. On the other hand, representational inequity might have implications for allocational equity—for instance, unequal representation could discourage a nonrepresented person from participation in a social institution. This report focuses primarilyon allocative equity: the allocations or assignments of such rights or burdens as jobs,surveillance attention, and risk premiums. However, representational equity issues alsoplay a part, especially in our discussion of employment. Perspectives on EquityThe question of equity is an ancient one, with roots at least as far back as the Talmud,Plato’s Republic, and Book V of Aristotle’s Nicomachean Ethics.4 A detailed explorationof historic concepts of equity may even yield other, older expositions.5 Debates oversuch concepts of equity have proceeded for millennia—a point which underscores thatthere is no single consensus view, nor is there likely to be a fully satisfying overarchingtheory in the near term.In this report, we highlight more-recent framings of equity from the philosophical, the legal, and the mathematical-statistical perspectives. These perspectives inform U.S. laws and governance, provide a set of concepts that are familiar to many stakeholders, and offer insight into an assessment of algorithmic equity.We do not argue for any specific approach in this report but aim to point outthe plurality of views. As much as possible, we evaluate equity claims from withinthe norms of existing social institutions rather than from an abstract philosophicalperspective.Philosophical Concepts of EquityThe philosophical tradition has attempted to systematically explain, justify, and shapeour everyday intuitions and more-considered judgments about what constitutes equityor fairness in social institutions. As there is an almost-infinite literature on these issues,we provide a short description of several important perspectives.6 EgalitarianismEgalitarian approaches hold that social institutions must reflect the fundamental moralequality of persons.
Of course, there are disagreements in the literature about what itmeans for persons to be equal and how this needs to be manifested in social institutions.John Rawls offers an influential view that just institutions are guided by principles that individuals would choose from an “original position” of fairness. According to Rawls, many of the factors that have historically determined our allotment ofresources—such as race or gender—are “arbitrary from a moral point of view” (Rawls,2009, p. 72). The fair principles of justice are chosen from behind a hypothetical “veilof ignorance” that hides these morally arbitrary factors. Rawls argues that persons ina fair position behind this veil of ignorance would choose, very roughly, a principle ofequal basic rights and a distributive principle that maximizes the resources of the leastwell-off members of society. The subtleties regarding the setup of the original position and the ultimate choice of principles of justice are out of scope here, but the keyconcept for our purposes is an account of justice that is based on a fair decisionmaking process, and one that has ramifications for just allocative outcomes. An extensionof this view to algorithmic decisionmaking might suggest that algorithms should alsooperate behind a veil of ignorance without considering factors associated with race,gender, or other morally arbitrary features.7An alternative egalitarian view, sometimes described as luck-egalitarianism, buildsoff of Rawls’ insight that certain factors outside of a person’s control—again, such factors as race, gender, or even inherited social status—should not determine distributive outcomes.8 These views hold that distributions of resources are equitable when theyreflect the free choices of persons; for example, a person has a free choice to study hardfor an academic test that influences college admission, but cannot choose to be borninto a rich family. Luck-egalitarians might argue that algorithms perpetuate and contribute to inequity when they reflect historical inequalities based on unchosen factors,such as gender, race, or social class. On the other hand, algorithms that accuratelyreflect the effects of the choices of affected persons, such as a person’s decision to drivedrunk, promote fairer outcomes.Relational egalitarian views focus less on distributive outcomes and more on theinstitutional factors that enable persons to act in society as equals. Although resourcesare important to achieving this ideal, the emphasis of relational egalitarians is rather toend socially imposed oppression (Anderson, 1999), to ensure the equal status and rankof all persons in society (Scheffler, 2012), or to provide the basic conditions for equaldemocratic participation (Walzer, 1983). Social institutions’ algorithms might worktoward this goal, as they can be consistently applied and cannot be directly affectedby social status or rank as a human would be. However, even consistent applicationof an algorithm might reflect and contribute to existing forms of social oppression,inequality of status, or political marginalization. An example of the latter is the case ofthe Street Bump application, in which the city of Boston used smartphones to detectthe presence of potholes and report them for fixing. Because of unequal distributionof smartphones and use of the app across social classes, the unintended result was aninequitable provision of municipal services (Podesta, 2014).All egalitarian views involve hard questions regarding how to address and remedyexisting historical injustice. The use of algorithms in social institutions can reflect andreinforce existing inequity—for instance, through disproportionate surveillance andpolicing of minorities or by assessing residents of certain neighborhoods as more likelyto become criminals or less worthy of access to credit. Instead of this inegalitarianreinforcement of an unjust status quo, egalitarians will seek ways to use algorithms toidentify where historical inequities produce unfair outcomes and leverage the power ofalgorithms to correct for these results. We will return to this theme later.
LibertarianismLibertarianism holds that the fundamental responsibility of social institutions is to protect the free exercise of basic human rights.9 The most basic right, the right to self-ownership, undergirds other rights, such as the rights to acquire resources through labor orexchange. Libertarians argue that social institutions are unjust if they infringe on theexercise of these rights, such as if they interfere in market transactions or otherwise try to promote a “distributive pattern” like those supported by egalitarians.10 In this way,libertarians view equity as fundamentally a matter of respecting processes—the exercise of rights—rather than outcomes. A libertarian might view an algorithm as equitable insofar as it protects the exercise of rights, and inequitable insofar as it violates aright, such as the right to due process.UtilitarianismDiscussions focused on equity are most commonly associated with views of ethics thatseek to identify basic rules describing our duties to one another. However, other ethicaltheories, including those that define the morality of actions in terms of consequences,offer perspective on equity. Utilitarianism, a prominent strain of this latter approach,holds that the right action is the one that maximizes overall utility. Although utilitarianism is often criticized as supporting inequitable outcomes—for instance, if utilityis maximized through intuitively unfair social practices, such as slavery—utilitariansmay argue that their view does capture an important sense of equity. According toutilitarianism, everyone’s utility counts equally when aggregated to determine whichaction is utility-maximizing. In this way, utilitarianism may be considered impartial, as no one person’s preferences count more than any other person’s, and therebyequity is ensured for all persons. With respect to algorithms, utilitarianism provides astraightforward fairness-assessment calculus, depending on whether or not the use ofthe algorithm maximizes utility. For a utilitarian, decisionmaking processes that usealgorithms matter only as they relate to valued outcomes.There are a multitude of additional philosophical views, but the concepts describedabove provide the vocabulary that informed our assessment of algorithmic equity andinspired the legal and statistical concepts described below Legal Concepts of EquityEquity has a specific definition in the context of the law. It refers to particular remedies available in civil cases that are contrasted with legal remedies, or which may beavailable when a legal remedy is inadequate. Legal remedies generally involve monetarydamages, while equitable remedies include injunctions, requiring a party to perform anact (specific performance), undoing a transaction (recission), and setting aside a judgement (vacatur). Although it is a less specific term, “fairness” may be the legal ideal mostrelevant to the questions raised here.Fairness is a basic U.S. Constitutional ideal, and most Constitutional questionsarise from the broad standards of fairness described in the Constitution. The key Constitutional provision invoked when considering fundamental fairness is that of due process.11 Procedural and substantive due process are both important when considering fairness under the law. As the name suggests, procedural due process involves therequirement for notice and a hearing before the government can deprive someone ofliberty or property. Substantive due process guarantees those rights that are included inthe concept of “liberty;” this concept allows courts to review legislation for issues withits content, not just with application. The Fifth Amendment guarantees due processunder federal law, and the 14th Amendment guarantees due process under state law.The 14th Amendment also guarantees equal protection of the laws, which isanother principle that heavily implicates fairness.12 Due process emphasizes fairness inthe relationship between an individual and the state; equal protection emphasizes fairness in the treatment of individuals who are similarly situated.The fairness norm embodied by due process and equal protection is nondiscrimination. Other common concerns when assessing fairness under the law are accuracyand proportionality. Due process and accuracy can be in tension or even direct conflict; for instance, evidence may clearly indicate the guilt of a defendant, but if it wasillegally gathered, due process necessitates that that evidence be ruled inadmissible.
More philosophically, there is a question of whether courts that use COMPAS shouldsimply accept base rate differences of criminality due to race. According to the algorithm developers, COMPAS is viewed by courts as successful when it accurately reflectsthese base rates. However, as Rawls and other egalitarian philosophers have argued,race is morally arbitrary and should not factor into the probability that one is in jail orfree. By accurately reflecting base rate criminality and thereby treating black people ashigher risk than white people, COMPAS perpetuates a disproportionate impact alongracial lines. Indeed, a high COMPAS score even creates feedback that increases racialdifferences in base rate criminality. If existing base rates are unjust (because of historical factors and structural racism), it can be argued that accurate algorithms, such asCOMPAS, are complicit in and contribute to this societywide injustice.25 This is anexample of how reliance on automated decisionmaking models can entrench preexisting systemic inequities.Equity is not the only value that matters in criminal justice contexts, and technical research has shown that maximizing equitable outcomes with COMPAS posescosts to public safety.26 In these cases, social institutions must consider how to reconcile different and potentially opposing societywide goal
Organizations seek to hire the most-qualified, capable talent while reducing risks andcosts associated with the hiring search. Historically, humans have made all hiring decisions, including such associated tasks as writing a job description, posting availability, screening resumes and candidates, coordinating interviews, negotiating salariesand other benefits, and final onboarding. More decisions are made after hiring hasoccurred, such as promotions and layoffs. At each phase of this hiring pipeline, thereare risks of inequity based on race, gender, or other qualities, both through intendedhuman decisions and through seemingly neutral processes.Today, nearly every step in the recruitment process can be automated throughalgorithms. These algorithms have the potential to combat many human-caused biases.Unfortunately, if insufficient consideration is given to how they are developed andimplemented, they can reinforce existing inequities and even create new ones.In one noteworthy example, in 2014 and 2015, Amazon designed and used analgorithm to help select candidate resumes. However, after an assessment, Amazondetermined that the algorithm was biased against women; the training data used toteach the algorithm how to select a good candidate predominantly involved resumesfrom men. As a result, the algorithm learned to disfavor women (for instance, by disfavoring candidates who attended all-women’s schools). This bias reinforced historicaldisparities, but it was the a result of the new algorithms, suggesting the need for newtools to address these issues. Amazon has abandoned that particular system, but otheralgorithmic recruitment systems risk having the same or similar problems (Dastin,2018).This chapter begins with a brief overview of equity issues in employment and thelegal structures that have been put in place to prevent employment discrimination.After an explanation of the potential benefits of employment algorithms, the chapter will focus on the role of algorithms associated with one stage of the employmentpipeline: candidate recruitment. The chapter will conclude with some research recommendations and suggestions on how to improve the likelihood of equitable outcomes.Rather than a technical deep dive, this chapter will provide a broader outlook on algorithmic recruiting to indicate the range of issues at play and to illustrate the need forand challenges associated with future research. Relevant Concepts of Equity in EmploymentEmployment is at the core of many essential elements of human well-being, includingincome; health and retirement benefits; social status; and, for many, a sense of dignityand self-worth. Philosophers have long theorized about the importance and value ofhuman labor; egalitarians especially have emphasized the principle of fair equality ofopportunity, in which all people have the opportunity to develop the skills valued byemployers.1A wide variety of features that do not influence job performance have been demonstrated to have an impact on hiring in the United States. Some examples of characteristics that can be favored or disfavored include gender, race, age, religion, sexual orientation, immigration status, and marital status. Increased awareness of these instancesof discrimination have shaped legislation and governance structures meant to curbsuch incidents and provide recourse. The overarching goal of these legal protectionsis to ensure that features specifically related to work function determine who gainsemployment, rather than arbitrary or nonrelevant factors. We do not discuss the complex history of antidiscrimination employment law here, but we do briefly describesome major developments relevant to algorithmic recruitment practices.Title VII of the Civil Rights Act of 1964 prohibits discrimination against employees on the basis of protected classes, which now include gender, race, age, disability,color, creed, national origin, religion, and genetic information (EEOC, undated).
Thelaw prohibits intentional or overt discrimination on the basis of membership of theprotected classes—a practice sometimes known as disparate treatment. It also protectsagainst disparate impact, in which a seemingly neutral practice negatively impacts somepeople in a protected class more than others.2Demonstrating disparate treatment and disparate impact is difficult. In the caseof disparate treatment, the burden of proof falls on the employee to show discrimination through a prima facie case (such as through the circumstantial evidence of hearingdenigrating comments from an employer). Disparate impact is also hard to demonstrate because it burdens the plaintiff to show that there is an alternative employmentpractice that the employer refuses to adopt that would not produce the same disparateoutcome. The use of algorithms in recruitment further complicates the demonstrationof disparate treatment and disparate impact—an issue we will return to later.Following the Civil Rights Act, several important cases contributed to legalapproaches to protecting equity in employment. In 1971’s Griggs v. Duke Power Co.,the Supreme Court considered Duke Power Company’s hiring requirement that individuals in upper-level positions in the company hold a high school diploma—a credential most potential black applicants did not possess. The court determined that achievement of a high school diploma was not necessary to perform the job duties in thosepositions, and thus that the diploma requirement was not “reasonably related” to jobperformance. Even though the policy did not explicitly reference any protected classesand was in this way racially neutral or “colorblind,” the court ruled that the disparateimpact of the policy was discriminatory. The case is often interpreted as showing thatpolicies that are neutral in intent cannot be maintained if they operate to “freeze” thestatus quo of prior discriminatory employment practice (Griggs v. Duke Power Co.,1971).The 2009 U.S. Supreme Court case Ricci v. DeStefano underscores the possibilityof prima facie tension between disparate treatment and disparate impact. In this case,firefighters (most of whom were white) at the New Haven Fire Department argued thatthey were disparately treated by the city when it invalidated the results of a promotiontest. The city claimed it dismissed the test results in order to guard against charges thatthe test would have had a disparate impact against black firefighters, none of whomhad scored sufficiently high enough to be considered for promotion. The city soughtto avoid disparate impact liability by invalidating the results, but thereby engaged indisparate treatment against the firefighters who passed the test. The court held that anemployer must have a strong basis of evidence that it will be liable for disparate impactclaims in order to engage in intentional discrimination for the purpose of promotingequitable racial outcome. The court then ruled that the city did not have sufficient evidence of that risk (Ricci v. Destefano, 2009).These cases demonstrate the intricacies of determining whether employmentdecisions are discriminatory, as well as of finding the type and amount of evidenceneeded to demonstrate discrimination. They also demonstrate the competing conceptsof equity in employment, even within the legal concepts codified in the Civil RightsAct and developed through case law.Statisticians have also sought to formalize concepts of equity in employment.Researchers have offered technical approaches to promote nondiscrimination, suchas by developing procedures to repair training data to encourage algorithms to produce a more equitable result (Ajunwa et al., 2016). Others have sought to formalizeconcepts of disparate impact, such as the EEOC’s 80-percent rule, to provide moreprecise detection of when disparate impact occurs and to alter data sets in such a wayto minimize it (Feldman et al., 2015). Much of the technical analysis, however, notesthat interventions in the data that seek to promote more-equitable outcomes could alsodegrade the accuracy of the algorithm, thus underscoring the assumption that there aretrade-offs between accuracy and equity.
1. Equity Is a Contested ConceptThere are often multiple reasonable ways to define what is equitable in social institutions. Seemingly reasonable concepts of equity can and do conflict in practice. Conflicting concepts of equity complicate assessment of equity across stakeholders andmake it difficult to identify appropriate redress when there are challenges. Even thecodified equity norms in specific institutional applications—such as disparate treatment and disparate impact in employment contexts—can at times seem incompatibleand require complex interpretation.This contestation or incompatibility is a specific incarnation of value pluralism(Berlin, 2000). Excessive value pluralism within institutions can be crippling. However, legitimate institutions can expect an overlapping consensus among stakeholdersthat enables institutions to function without full agreement on values (Rawls, 2009,p. 388). Some common ground among key equity concepts is important for workingwithin institutional structures to foster equity across stakeholders.We examined differing concepts of equity in the sectors of insurance, employment, and criminal justice. These examinations highlight the need to be precise aboutrelevant normative equity criteria in specific applications. It is important to be awareof the plural competing concepts and any required trade-offs between efficiency andfairness.From a more-concrete mathematical perspective, recent work shows that it isimpossible to satisfy multiple normatively justifiable concepts of algorithmic fairness(Chouldechova, 2017; Kleinberg, Mullainathan, and Raghavan, 2016; Berk et al.,2017b). The basic perspective on this is that there tends to be a trade-off between efficiency (e.g. predictive accuracy) and fairness (Kleinberg, Mullainathan, and Raghavan,2016). These impossibility results may motivate a perspective that frames the selectionof the governing equity principles as a social choice problem that requires aggregatingpreferences and choosing the principles most supported. But even this approach runsinto restrictions on aggregate or social decisionmaking based on a series of impossibility theorems discovered in the mid-20th century (Arrow, 2012; Gibbard, 1973). 2. Prohibiting Sensitive Attributes Is Less Effective Given Advanced Algorithms andLarge Secondary Data SetsLegal processes for addressing equity in institutional decisionmaking often mandatethat certain sensitive attributes not be considered in the decisionmaking process—an approach codified in disparate treatment doctrine. The decisionmaker is obligedto ignore specific identified protected attributes—those considered morally irrelevantto the decision or that reflect past historical injustice. Typical attributes in questioninclude sensitive attributes, such as race, gender, sexual orientation, and strong correlatesthereof (which may not share the same protection under the law).There is also some variation on which protected categories are legally or intuitivelydeemed acceptable in different institutional applications. For example, gender and ageare legally, and for many people ethically, permitted as a factor in criminal risk assessment algorithms or insurance algorithms, even though they are generally protectedin employment contexts. This underscores the diverse normative landscape across different social applications.
Other attributes, such as race, are protected across all ofthe institutional applications considered here. In this way, sensitive attribute blacklisting is a significant legal approach to promoting equity in otherwise different socialapplications.However, the advent of powerful algorithmic decisionmaking artifacts and the proliferation of easily correlative data streams have eroded the power of sensitive-attributeblacklisting to promote equitable outcomes. Data-driven tools now enable the discovery of insensitive secondary data sources and signals that convey information aboutsensitive attribute status using nonsensitive data sources.1The distinction between functional and statistical independence in decisionmaking lies at the center of this theme. Functional independence encodes our common-senseunderstanding of independence, as a decision outcome does not take blacklisted variables into account. Statistical independence encodes a perhaps more fairness-relevantunderstanding of independence: The likelihood of any decision outcome is unrelatedto one’s sensitive attributes. It is possible to guarantee statistical independence on smalldecision models by enforcing functional independence; this is traditionally how disparate treatment doctrine has sought to protect equity. However, it is infeasible to guarantee statistical independence via functional independence on the larger data-drivenalgorithmic decision models that increasingly dominate. This is because algorithmicmodels can easily identify and leverage strong correlates of any blacklisted attributes inthe larger set of available variables.The challenges to blacklisting presented by algorithms place additional emphasison disparate impact analysis as a key component of ensuring equity. As discussed in thecase of employment, disparate impact is itself challenging to demonstrate, especiallywhen algorithms are used. Further, disparate impact is generally only observable afteran inequitable practice has been in operation for significant time. Alternative methods of mitigating disparate impact and protecting equity in other ways will need to bedeveloped.
3. Ground Truth Accuracy Criteria May Be InadequateMost algorithm use cases are evaluated on the basis of their ground truth accuracy:how well the model output accurately reflects the true signal the model aims to predict or estimate. For example, risk prediction tools in auto insurance seek to identifyfacts about genuine risk signals and in criminal justice seek to identify facts aboutcriminal propensities. Similarly, the goal of employment recruitment algorithms is torecruit candidates that are in fact the best fit for the open positions and will thrive inthe organization. This ground truth accuracy criterion for the use of algorithms raisesthree major questions:1. What happens when it is impossible to observe enough ground truth data tofully calibrate accuracy? This is a common scenario in predictive policing andprofiling applications. The same is true for employment, in which it might ultimately be unknown or undecided who precisely is the best for open positions,and there is no way to identify who precisely has been filtered out. True dataand false positives are observable, but false negatives go wholly unobserved.Failure to properly account for this observation quirk can lead to runaway feedback loops that amplify discriminatory outcomes. Proper calibration requiresalgorithmic ingenuity to account for unobserved data (Ensign et al., 2018).22. What if the available historical data for assessing ground truth is the result ofpast discriminatory decisionmaking? For instance, the recidivism risk rate thatthe COMPAS assessment claims to accurately assess is actually the arrest rate—and this rate is arguably based on past and current inequitable practices (suchas inequities in surveillance and police attention). Similar questions about thecriteria for assessing ground truth might be raised in the insurance and employment sectors, in which past discrimination has clearly affected perceptions ofrisk, as well as employment opportunity.3. What if the measurement target for ground truth is the wrong one for theapplication? The use of algorithms in recruitment can easily focus on highlighting candidates comparable to the preexisting pool of “good” current employees. This is an imperfect proxy for candidate fit. In the insurance domain, ifthe accepted goal is to protect the entire population from extreme events, thenaccurate risk prediction may be secondary to other social adequacy criteria (e.g.,affordability, universal coverage, etc.)
4. Algorithmic Transparency Is Important, But Is Not a PanaceaThere is an oft-discussed “explainability” problem with algorithms—algorithms reachconclusions in ways different than humans and are not capable of being probed forhuman-accessible explanations. This explanatory opacity is sometimes intrinsic toinformation processing technology; e.g., there are still some technical limits on theinterpretability of deep learning models. But explanatory opacity can also be causedby nontechnical factors, such as trade secrecy, copyrights, or just ignorance. All socialapplications face the challenge of black-box algorithms,3 but this challenge is particularly acute in contexts in which the opacity of the algorithm raises due process or otherprocedural equity concerns. In these contexts, the institutions leveraging algorithmsmight not be able to justify their decisions to affected people, thereby raising persistentdoubts about the equity of their decisions.An additional complication is the role of third-party algorithm developers. Somedevelopers assert intellectual property rights to protect their proprietary models. Theseintellectual property protections are often in the form of trade secrets protection, creating an accountability conundrum for institutions that deploy proprietary models. Theinstitution relies on the performance of the proprietary model, but it cannot vouchfor the acceptability of the model’s internal processes. There is an expectation of somedegree of transparency about how decisions are made, especially for public sector uses.In the criminal justice context, some legal scholars argue that the use of expert modelsprotected by trade secrecy in judicial decisions effectively constitutes a form of evidentiary privilege that is harmful and ahistorical (Wexler, 2018). At a minimum, a degreeof transparency enables the possibility of dissent or recourse for inequitable decisions.Yet restrictions on using proprietary systems are still not a widespread norm, and proprietary models are not required to provide transparency about the algorithmic systemsthey use (Reisman et al., 2018). Complete algorithmic transparency (if it is even possible) comes with its ownrisks. Public sector processes might require a measure of secrecy for smooth performance. Basic examples might be the use of operational secrecy for profiling or creditscoring to prevent manipulation from adversarial subjects.45. Implementation Practices MatterIn the three case studies we discuss, algorithms provide information—about insurance risk, employee quality, and recidivism risk—so humans can make more-informeddecisions. In these cases, algorithms are embedded in broader social institutions for aspecific purpose, but a human operates as the decisionmaker.As a result, the broader institutional context of algorithms is important for assessing algorithmic equity. Ultimately, equity is a system-level property encompassingbroader dynamics beyond the algorithm. Models of institutions show that it is possibleto have inequitable system-level behavior, even when the sublevel algorithms withinseem equitable (Ensign et al., 2018).A variety of human-controlled factors will affect where and how the algorithm isused in a social application. End users will need to understand the benefits and limitations of algorithms to be sure they are using algorithms as intended and to mitigaterisks of automation bias or other misuses. The complex nature of algorithms and theirrelative novelty might lead to confusion without sufficient user training, clear delineations of legal responsibilities, and clear institutional procedures to guide use.
• Beneficence: This requires the intervention to “do no harm.” Given the nonlinear responses of decision pipelines, we may construe this to mean “do no foreseeable harm.”
• Justice: This principle requires designers and deployers to think carefully about the distribution of burdens and benefits resulting from the use of their deployed systems. It also suggests that unavoidably harmed users may be entitled to compensation and redress.
• Respect for personal autonomy: This principle requires that individuals be treated as autonomous agents. In the context of algorithms, this would include guaranteed rights to notice, consent, and dissent (National Commission for the Protection of Human Subjects of Biomedical and Behavioral Research, 1979).
1. Clarity on Concepts of EquityWe have underscored the issue of normative pluralism and the potential inherent conflicts among concepts of equity. Many applications operate on governing norms negotiated over time, especially when explicit founding contracts are absent. Given the variation in users’ moral intuitions, it is safe to assume that there will be uncertainty aboutand contestation over governing norms.A measure of normative clarity is valuable given this normative uncertainty. Institutions and deployers of algorithmic decisionmaking artifacts need to be clear andtransparent about the standards and norms to which they hold themselves. This mayinclude concrete descriptions of why and how institutions use algorithms and the criteria under which an algorithm will be assessed for equity. These statements shouldalso include some explanation of how institutions will respond in cases of competingconcepts of equity, or under which conditions other values, such as privacy, interpretability, or efficiency, take precedence. Normative clarity sets clear expectations for users. It also helps prevent costly disappointments or user backlash, as happened withCOMPAS.It is also important to engage stakeholders to ensure that the full range of relevant values is considered. Articulated institutional principles should not be consideredinfallible or eternal. There is a need to build in opportunities for decision subjects oraffected parties to dissent or voice competing values. And institutions should strive toaddress these views and be prepared to undertake reforms.2. Rely Less on Sensitive Attribute Designation for Assuring EquityRegulators and institutions may need to be more skeptical about the effectiveness ofusing attribute blacklists to assure equity. If modern algorithms are increasingly able tofind secondary correlates or proxies of sensitive attributes, then institutions will needto consider other ways of achieving equity goals besides simply blinding themselves toa set of specific variables.Requiring explainable, or even transparent, models may be a better regulatorymechanism for assuring equity. Acceptable explanations will need to demonstrate therelevance of the input signals used for the specific application of the algorithm. Forexample, a risk estimation model may be required to use only inputs that can reasonably argued to be related to risk.53. Ground Truth DeterminationsGround truth accuracy may not always be a neutral success condition for judgingdecisionmaking models. Both algorithm designers and deploying institutions need tothink carefully about what outcome they intend to optimize via the use of algorithmicdecision aids. They also need to clarify what are acceptable measures of error. This isespecially important for applications where there are asymmetric costs associated withfalse negative and false positive errors (cost-sensitive decisionmaking). They then needto verify that they have the right data needed to train and evaluate their algorithmicmodels.Clarity on what constitutes ground truth is not always available, and there aredecision scenarios (e.g., many profiling use cases) in which full relevant data is notdirectly accessible.
4. Trustworthy Verification and ValidationThe demand for algorithmic transparency is, at its core, a demand for accountabilityor reliable warrants of trust for deployed models. Signals of trustworthiness have to beappropriate to the institutional context and relevant stakeholders. Designing mechanisms for signaling trustworthiness is not always as straightforward as just “opening the black box,” although it is certainly appropriate for some applications. Opening theblack box requires the observer to have the capacity to make useful sense of the disclosed information. Black box audits are not useful without an explanatory frame; theymight not ultimately help stakeholders understand how they have been affected. Therefore, they are not always justified, given the complexity of these algorithmic artifacts.Engineering fields have addressed this verification and validation issue in the pastusing a variety of mechanisms including, but not limited to, full disclosure to andevaluation by qualified professionals and certificates of compliance issued by professional standards bodies. Other models for assuring trust in social applications mightinclude insurance schemes and tort law to establish clearer attribution of responsibilityor culpability.5. Voice and Human-Aware ImplementationInstitutions deploying algorithms should put procedures in place to monitor or evaluate the response to algorithmic decisionmaking artifacts, not just the performance ofthese artifacts. They should pay attention to how human users react to algorithmicartifacts. This involves giving users more voice in the design and deployment process.A bias toward human oversight may be instrumental at mitigating equity concerns inthe long run. Implementation guidelines should be transparent outside the institution.This can foster a broader understanding among stakeholders, help set more reasonableuser expectations, and enable dissent in cases where uses of algorithms are not in compliance with stated practices.There might be limits to transparency (e.g., privacy reasons, national security),but a bias toward more algorithmic transparency can be instrumental both for improving user trust and for identifying problems quickly. Algorithmic transparency includestransparency about models—including training data—and about usage guidance orlimitations.Institutions may also need to be careful about leveraging third-party purveyors ofalgorithms. This can create a principal-agent dynamic, in which the third-party agentshave incentives and values that are at odds with the contracting institution’s values.The agency costs incurred are especially dangerous if there are no audit procedures inplace to ensure that third-party solutions align with institutional values. At a minimum, public institutions should set standards or requirements regarding the use ofthird-party platforms. Institutions should also develop in-house expertise about algorithms and not rely purely on third-party developers.
Our world is undergoing widespread social, technological and political change. In addition to unexpectedand largely unforeseen developments, such as economic turbulence after the 2008 crash and the ongoingmigrant crisis, longer-term technological and social changes are having a profound impact on the way welive and the communities with which we associate. For those who wish to advance the cause of evidence inpolicymaking, this matters. We do not process evidence and information in a vacuum; rather, it is filteredthrough the past experiences, narratives and material conditions which determine our day-to-day lives. Ifour political institutions are explicitly and normatively structured to include elements of public dialogueand input into policymaking, then understanding the ways in which different elements of society receive,frame, process and act upon information and evidence – and the ways in which these may be affected bychanging social dynamics – is key.This conversation has been granted new potency by a series of political events that just years ago wereconsidered unthinkable by many observers, including the UK’s vote to leave the European Union and thesupport for non-traditional parties and candidates in elections, such as Bernie Sanders and Donald Trumpin the USA and Jeremy Corbyn in the UK. In the drive to understand the provenance of these ‘blackswan’ events,1 commentary has focused on the concern that, at best, an increasing social fragmentation isleading to a gulf in understanding between different elements of society,2 and, at worst, we are movingtowards a state of ‘post-truth politics’ in which a perceived proliferation of political untruths and spin,facilitated by new communication platforms, has diluted and corrupted the way in which we engage withfact in our political debate.3A large body of literature has examined the ways in which we, as humans, engage with evidence,information and politics in this regard. A broad body of work in the psychology field has demonstratedthat we are not strictly rational in our approach to argument and counter-argument.4 Rather, a complexset of cognitive biases influence the way in which we understand the world and, consequently, ourpolitical outlook.
Some of these, such as our proneness to reverting to stereotypes and our tendencytowards confirmation bias, are well known and widely understood, and attempts are made to mitigatethem in decisionmaking and research processes. Others have only been tentatively demonstrated: studieshave indicated, for example, that familiarity with or repeated exposure to erroneous claims could reinforcetheir acceptance as true, to the point where even repeating the claim in the context of counter-evidencecould actually serve to reinforce it.5 Similarly, an emerging field of research into ‘cultural cognition’ hassought to examine the extent to which our existing values can influence the way in which we engage with evidence during the policymaking process.6 Neither are the relationships straightforward ones ofeducation levels: recent research by Dan Kahan into risk perceptions of climate change, for instance,showed an association between higher scientific literacy levels and increasing polarisation between those onthe ‘right’ and ‘left’ of the ideological spectrum.7 While the nature of the psychology field means thatrepresentative, large-scale studies are difficult to produce and reproduce, the way in which we engage with‘facts’, experts and policy is anything but straightforward. What is clear, however, is that who we are mayhave a large influence on what we believe.While tentative correlations can be identified between different demographic factors and politicaloutlooks, the relationships are cross-cutting and complex. While the recent UK referendum vote to leavethe European Union debate has been analysed in terms of social grade, age and geography, one of thestrongest variables correlating with a stated intention to vote leave was support for the death penalty.8Supporters of the English Defence League (EDL), while more likely than the national population to bepessimistic about their prospects and out of employment (with 30% unemployed, compared to 6%nationally), show similar levels of trust in parties and parliament to non-supporters.9 Even for those whoremain aligned to mainstream parties, more subtle relationships of trust and the perception of the motivesof political actors may affect public receptivity to different arguments and policies.The way in which we live, the people with whom we associate, the nature of the information we receiveand the news to which we are exposed may all serve to shape the way in which we approach arguments.And as the way in which we live changes, so too will the way in which we absorb, understand and engagewith the policymaking process. Understanding the current and future social landscape – and the way inwhich this may be affected by changing social dynamics – may go some way towards helping usunderstand the ways and extent to which this will affect political and civic engagement in the years tocome. It is in this regard that we present the below trends.
3. Where we are: cynicism, influence and trust in the public sphereThe extent to which people trust the political system, feel that their needs are met through it, and haveconfidence that their views will be reflected in it, are important factors when considering the nature ofpublic engagement with policymaking.10 Those who feel that their voice is not heard in the public sphere,or that the formal political processes are unresponsive to them, may choose to withdraw from theconversation or turn to forms of expression outside of formal democratic channels.However, in terms of getting a grasp on public attitudes towards and engagement with politics, no clearor comprehensive narrative emerges. Distrust of politicians and government is high, but satisfaction withother key state institutions is much healthier. Voter turnout is low, but other indicators of day-to-dayinterest in politics, such as discussions of political issues with friends, relatives and colleagues, suggest thatpublic engagement with political arguments may be growing. And despite feeling that they have littleinfluence over political decision-making, especially at a national level, people want to be involved – or atleast want to feel able to have a say, whether or not they choose to personally participate in any decisionmaking processes.Nonetheless, increasing interest in – and engagement with – political life may yet prove to be an effect ofgreatly increased exposure to politics in years that have seen a referendum on electoral reform, followed bya Scottish vote on independence, followed by a general election, followed by a further referendum onmembership of the EU. Moreover, the electorate is far from homogenous, and different demographicsmay be responding in diverse ways to current socio-economic and political trends. In particular, there arecertain groups in society whose disaffection runs deep and who therefore represent a considerablechallenge for policymakers. After taking stock of the current situation, in subsequent sections (4–5) wewill explore the social, technological and political changes which may be contributing to these mixed andperhaps ambiguous outcomes.3.1 Trust in politics and political institutions is lowPublic trust in British politicians is low. According to the 2015 Ipsos MORI Veracity Index,11 only 21%of people said that they would trust a politician to tell the truth. This figure has never risen higher than23% in the 33 years that the question has been posed to the British public. Rather, it has fluctuatedaround the 20% mark, sinking as low as 13% in 2009 in the wake of the MPs’ expenses scandal.12 Thesefigures rank politicians below estate agents, journalists and bankers in terms of overall trust levels, andstand in stark comparison to public trust levels of 68% for the ordinary man/woman in the street.13 When asked to judge British politicians’ standards of honesty and integrity, two-thirds of the population ratedthese ‘very’ or ‘somewhat’ low, with fewer than one in ten respondents judging politicians’ integrity andhonesty to be high.14Trust is also subject to fluctuations around political events: just as trust in politicians plummeted after theparliamentary expenses scandal, before gradually returning to the current pre-2009 levels, temporaryupsurges in trust sometimes follow a general election, particularly in the case of a change of government, atrend attributed to voters’ satisfaction at having ejected the ‘bad guys’ from power and replaced them withpoliticians in whom they have – initially, at least – more confidence.15Furthermore, although there is strong belief in the importance of democratic government among theBritish public,16 a significant proportion of the population does not feel that Britain is governeddemocratically: 26% of those surveyed for the 2012/13 European Social Survey rated Britain’s democracy5 or less out of a possible 10 when asked how democratic Britain is overall.17 In terms of publicsatisfaction with what democratic government in Britain delivers, only one in three people report beingsatisfied with the way in which the country is governed, while three in five believe that the system needsto be improved.18 There are also areas in which large numbers of people are frustrated by their interactionswith the state and democratic institutions.
In 2014, the British Social Attitudes (BSA) survey reportedthat almost a fifth of the population feel that the courts do not live up to their expectations in terms oftreating everyone fairly (18%). Fifteen per cent feel that the quality of information that the mediaprovides is inadequate. Twenty-four per cent think that it is extremely important that the governmentexplains its decisions to voters but think that this is not done adequately in Britain. Finally, nearly aquarter of people (24%) believe that the government fails to protect all citizens from poverty.19 20NatCen Social Research, which runs the BSA survey yearly, analysed these data in order to explore anyassociations between people’s dissatisfaction with democracy in Britain and their levels of politicalengagement.21 While there was some evidence supporting the hypothesis that a perceived ‘democraticdeficit’ may actually encourage political participation (those that felt least satisfied with some key aspectsof participatory democracy in Britain were more likely to have participated in protest activities in the pastyear, or to have voted in the 2010 general election, and those that felt least satisfied with key aspects ofliberal democracy were also more likely to have participated in protest activities), those that felt let downby what they thought democratic government should provide in material terms (reduced income inequality; protection from poverty) may be more inclined to political disengagement and disaffection.22The more that people felt the government was failing to protect citizens from poverty or to reducedifferences in income levels, the less likely it was that they voted in the 2010 general election.23 This wasthe case for citizens across the political spectrum: although individuals on the left felt most disappointedby the government’s efforts to ensure equality, a ‘democratic deficit’ in terms of material outcomes wasalso felt by those in the centre and on the right.24Finally, it is important to consider that trust per se may not necessarily imply a strong democracy inwhich citizens are engaged in policymaking. Might it be that uncritical, or indeed unwarranted, trustcould risk slipping into the kind of deference towards authorities and political institutions that mightundermine democratic decisionmaking?25 3.2 But other forms of political engagement are growingCynicism directed at politicians may be entrenched in British public attitudes, but there are indicatorsthat political participation and interest may be on the rise. Electoral participation has not increased atrecent general elections: turnout at the 2015 general election was fairly low at 66%, only one percentagepoint higher than at the 2010 general election, and also low relative to previous turnout rates, which,between 1922 and 1997, never fell below 71%.26 However, when recently faced with key constitutionalquestions, UK voters have shown up: turnout in the 2014 Scottish Independence referendum was animpressive 85%, and 72% of voters cast their ballot in this year’s UK referendum on EU membership.However, democracy is not just about elections: other forms of political engagement not expressedthrough voting have seen growth. Despite the low turnout, there has been an increase in the number ofpeople who feel they have a ‘duty’ to vote in a general election, from 61% in 2010 to 66% in 2015.27Equally, the 2016 Hansard Society Audit of Political Engagement reports that for the first time in thehistory of the survey (which was first published in 2004), net knowledge of Parliament is positive (i.e.+5% more people than claim to know ‘not very much’ or less are saying that they know at least ‘a fairamount’ about Parliament).28 Similarly, the declining sense of attachment to any political party has shownsigns of a reverse: while the number of people who say they feel ‘no attachment’ to any political partyshows no real change since five years ago, those who report a ‘very’ or ‘fairly’ strong attachment to apolitical party represented 41% of respondents in 2015, up from 36% in 2010 and 35% in 2005.29 Informal day-to-day engagement with politics also seems to be gaining ground. The number of peoplesaying that they have ‘a great deal’ or ‘quite a lot’ of interest in politics climbed steadily between 2010 and2015, from 31% to 36%, the highest level reported since 1986, when the figure stood at 29%.30 In 2015,the BSA survey reported that half of the British public say that they ‘sometimes’ or ‘often’ discuss politicswith friends, relatives or colleagues – a proportion five percentage points higher than a decade ago.31Sixty-five per cent of people are also accessing political news through newspapers, radio, TV or theInternet on a daily basis, with 83% of people doing this at least once a week.32 Although not necessarilyactive participants in the political sphere, it seems that the public are nonetheless paying regular attentionto it.
3 The public relationship with state institutions and public services isstrongIt is important to remember, of course, that the government is not the state. Despite broad public distrustof politicians, outright trust in key state institutions remains relatively high. In the 2015 Ipsos MORIVeracity Index, 86% of people would trust teachers to tell the truth; 80% would trust judges; 68% wouldtrust the police; and, at 79%, trust in scientists is also high.37 Civil servants are trusted by 59% of thepopulation, and managers in the NHS by 49%.38 Similarly, public perceptions of local governmentrepresentatives are more favourable than those of politicians: 42% of the population trust localcouncillors, and 37% trust managers in local government.39Generic ‘trust’ in key public institutions is also positive,40 with the NHS, universities and the policeranking highest in the 2015 Britain Uncovered survey.41 More striking is the public’s loss of confidence inthe banking sector: whereas 90% of the population thought that the banks were well run in 1983, in2012 only 19% felt the same.42 Although confidence in the banking sector did suffer a slight decline overthe course of recent decades, a sharp drop followed the financial crisis of 2008, suggesting the extent towhich public perceptions are vulnerable to sudden events and the degree to which trust based onignorance regarding the workings of an institution can lead to a sudden crisis of confidence.It is therefore also worth considering that trust in institutions might depend, at least in part, on publicunderstanding of and confidence in the regulatory mechanisms in place to hold institutions to account.Indeed, although not questioned on any regulatory body in particular, respondents to a 2014 survey of public attitudes towards conduct in public life expressed little confidence in the effectiveness of regulatorymechanisms: 61% of people said that they were ‘not very’ or ‘not at all’ confident that ‘the authorities willgenerally uncover any wrongdoing by people in public office’, and 63% were not confident that, whendiscovered, wrongdoers in public office would be punished.43 On the other hand, respondents to thesurvey expressed much greater certainty that the media would uncover instances of such wrongdoing.44Also of relevance is that public knowledge of regulatory bodies seems to be very limited, which may haveimplications for the robustness or resilience of public trust. A recent report into the regulation of charities,following last year’s public outcry around bad management and practices in the voluntary sector,45concluded that ‘the public on the whole know very little about how charities are regulated.’46 In a reporton the role of the ombudsman, with particular reference to the functioning of the Office of theIndependent Adjudicator, the author argues that building trust in ombudsmen may help to strengthenpublic trust in the services which they seek to regulate.47 However, evidence on public engagement withregulators and its effect on trust is limited. Moreover, research into the role of the ombudsman inbuilding public trust in government in Belgium and the Netherlands suggests that, because it is typicallyonly educated, politically engaged citizens that seek redress through ombudsmen, ombudsmen areunlikely to help to restore confidence in government for those who are already alienated from anddisinterested in public affairs.48It is also important to note that in practice the regulatory function is performed not only by official stateregulators and watchdogs (although this is not to say that the combined regulatory capacity of thepatchwork of organisations and individuals who have taken up the mantle of regulation is necessarily aneffective or comprehensive one). While the list of official regulators includes some which are well known,such as Ofcom and Ofsted, many others – for example, Ofwat, the water services regulation authority –do not have a significant presence in the public sphere, and remain obscure to many members of thepublic. Meanwhile, self-appointed watchdogs such as Which? are considered a household name, bothgenerating strong engagement from consumers who contribute to Which? reviews and campaigns andinfluencing government policymaking – for instance, in 2013 the Which? ‘Fixed Means Fixed’ campaignwas used as evidence to inform Ofcom’s introduction of new rules to protect consumers against mobilephone price hikes in fixed-term contracts.49 Other organisations, such as Shelter, similarly combineinquiry and investigation with regulatory-like reporting, campaigning and advocacy.
Moreover,individuals such as Martin Lewis of MoneySavingExpert have become figures of authority in debate;Lewis was a ‘trusted’ voice for many in the pre-referendum Brexit debate,50 and has recently launched andis personally financing an investigation into the government’s change to student loan repayment terms,which will seek to question the legality of the government’s decision.51 A lack of confidence in current regulation seems to extend beyond regulation of the public sector: in arecent survey of public and parliamentarian views on industry regulation, it was observed that members ofthe general public tend to trust industry less and believe that more regulation of industry is needed thando MPs.52 Interestingly, older generations tend to prefer greater levels of regulation than youngergenerations, but this trend is reversed with regard to the regulation of newspapers and magazines, whereyounger people want more regulation than older people.53Nonetheless, our relationship with state institutions and vital public services cannot easily be distilled intoa matter of trust or lack thereof. The reality is more complex. In a 2010 study by Ipsos MORI, whichexplored attitudes towards and priorities for public services, local control and personalisation of serviceswere considered important, but as second-order priorities relative to providing services of a particularstandard in a fair way.54 Public desire for influence is high, with 58% wanting some form of influenceover decisions regarding local public services;55 however, the study noted that this did not alwayscorrespond to a desire to be actively involved in decisionmaking, but rather that ‘the feeling they caninfluence services if they need to may be more important to the public than actually getting involved inpractice.’56 Interestingly, the study also found a ‘perception gap’ between respondents’ views of local andnational services, in particular revealing much greater levels of confidence in the services provided by thelocal NHS and the way in which crime is dealt with on a local level than the corresponding nationallevel.57 3.4 Trust, engagement and feelings of influence vary considerably acrossdemographic groupsOverall national confidence in – and engagement with – politicians, politics and state institutions mayfluctuate over time, but striking discrepancies can be observed between people of different genders, socialclasses, ages and ethnicities. Of these differences, recent trends relating to social class and age areparticularly notable.Perhaps most concerning is the widening gap in trust in institutions between people of different socioeconomic levels. The Edelman Trust Barometer, an annual global study, makes a distinction between the‘Informed public’ (characterised by university-level education, high income and significant engagementwith news and politics) and the ‘Mass population’, who account for the remaining 85% of the totalpopulation. Results published in 2016 indicate an accelerating disparity in terms of the levels of trust ininstitutions reported by the social elite (‘Informed public’) and the rest of the population: in 2016 this gapwas 17 percentage points, an increase of 10 percentage points since 2012 and a disparity which makes the size of the UK’s ‘trust inequality’ second only to that of the United States.58 Looking at income alone, theaverage difference between high-income and low-income respondents in the UK when asked to ‘indicatehow much you trust [each institution listed] to do what is right’ was 19 percentage points.59Lower levels of confidence in the state may translate into higher levels of political disaffection.
The extentto which people feel that they have political influence, or desire political involvement, is much morelimited for those from lower social grades and with lower education levels. As regards decisionmaking atboth a local and national level, it is the more affluent and better educated who are more likely both to feelthat they have influence and to want influence.60 Also significant are the turnout differences betweendifferent segments of the workforce: 80% of those employed in a professional or managerial role are likelyto vote, in contrast to 60% of people engaged in routine or semi-routine occupations.61 Similarly,certainty to vote varies by a gap of 37 percentage points between people belonging to social grades AB andDE, with those in the higher classes expressing much greater certainty in their likelihood to cast theirballot.62Young people remain significantly less likely to vote than older members of the population. However,recent increases in political engagement have been most significant in the younger age groups: thepercentage of people aged 18–24 saying that they would be certain to vote in the next general electionincreased from 16% to 39% as reported in the 2015 and 2016 Audit of Public Engagement.63 Likewise,identification with political parties has also grown substantially among the youngest age group: 38% ofyoung people aged between 18 and 24 report being strong supporters of a political party, compared to13% the previous year.64 The ‘Corbyn Effect’, whereby Jeremy Corbyn’s participation in the 2015 Labourleadership contest rallied the support of large numbers of young people, who registered with the LabourParty in order to elect him, can be seen to have raised the profile of a generation of young voters eager toget behind a political cause with which they identify.
3.5 Relationship to ‘experts’ and authority figuresTrust in the political process and engagement in political decisionmaking may also depend on the ways inwhich people relate to experts and authority figures. Few people have either the time or thescientific/technical literacy to engage closely with the evidence behind multiple policy decisions, andappeal to expertise – whether directly to practitioners and scientists, or to actors in the media or politicalinstitutions – can play a strong role in the public acceptance (or otherwise) of technical policy issues. Asroutes for active public engagement with complex policy issues are diversified and the number ofinformation sources proliferates (discussed more fully in section 4), the role of the ‘expert’, able to curateand present the consensus of experts in a policy or scientific field, has taken on new meaning.Just as trust in politicians, politics and state institutions varies across demographic groups, so too does therelationship between the public and other traditional sources of authority in public life. In a recentYouGov poll exploring trust in public figures, young people aged 18–24 were more likely to trustacademics, trade union leaders and EU and US officials than were older age groups, but less likely to trustmilitary leaders, religious leaders and people they meet in general. Academics were trusted by 70% ofrespondents of social grades ABC1 compared to 56% of those in social grade C2DE, and by 74% of the 18–24 age group compared to 58% of the 65+ group (with figures of 14% and 35% for lack of trustrespectively).65Nevertheless, the public still expects that political decisionmaking should be based on expert opinion.When recently asked whether it is important that politicians consult a wide range of professionals andexperts when making difficult decisions, 85% of people agree.66 Similarly, 83% agree that it is importantthat politicians demonstrate that decisions are made based on objective evidence. These figures show asmall increase since the question was asked in 2014. When asked if citizens should also be involved indifficult decisionmaking, 86% of respondents agreed that this was also important.67However, when it comes to the importance of public opinion relative to the views of experts, there is noclear consensus or easy answer for policymakers. When asked in a separate poll whether, in the case of anexpert consensus differing from mass public opinion, the government should ‘do what [experts] suggesteven if it goes against what a majority of the public would prefer’, there was a fairly even split betweenthose who would privilege the views of the public over those of experts (32%) and those who would ratherthat the views of experts were observed above those of the public (29%), with the remaining respondentssplit between not knowing and preferring neither option (18% and 21%, respectively).68 Notably,significant differences were apparent between the preferences of men and those of women: almost twice asmany men than women (38% compared to 21%) said that experts’ views should be prized above those ofthe public.69Nonetheless, research into public attitudes towards science by Ipsos MORI noted that public trust inscientists has increased in recent years, although it remains in part dependent on perceptions of scientists’willingness to follow the norms and regulations of their field, with higher levels of trust in scientistsworking for universities (90%) and charities (88%) than in those working for government (74%) andprivate companies (60%).70
Public confidence in feeling informed varied across scientific topics, with 78%feeling ‘informed’ about climate change and 77% about vaccination, but only 35% about clinical trialsand 8% with regard to synthetic biology.71 People of social grades DE were less trusting of scientists andmore likely to feel less informed about the various scientific topics than those of grades ABC1C2, whiledifferences by age and gender varied across the various scientific topics, with younger people showinghigher average levels of trust.72Meanwhile, feelings towards science journalism are more sceptical. In line with concerns which have beenraised over the potential role of the media in spreading incorrect or unreliable information,73 71% ofpeople believed that the media tends to ‘sensationalise’ science, with 50% thinking that journalists only ‘occasionally’ check the reliability of scientific findings before reporting.74 This too differed acrossdemographics, with younger people showing less concern about media sensationalism. Respondentssuggested that articles which laid out the pros and cons, or were written by trusted scientific organisations,could help to increase trust.75 4. Winds of change: shifts in the public relationship to thepolicymaking processBritain, Europe and other parts of the world are undergoing significant changes. Some of these changesmay be marked by sudden, striking disruptions to daily life; others may be gradual and the extent and truenature of their impact are perhaps yet to be understood. Some may be the drivers of fundamental andlasting change, while others may prove to be more elastic and temporary. Perhaps of most importance forthe policymaking process are the ways in which these shifts are creating new points of contact – and newdistances – between different perspectives, people and opportunities. This is having a profound impact onsocietal cohesion and connectedness, as individuals are invited to reflect on their own identities, place insociety and relationship to the state.Britain, Europe and other parts of the world are undergoing significant changes. Some of these changesmay be marked by sudden, striking disruptions to daily life; others may be gradual and the extent and truenature of their impact are perhaps yet to be understood. Some may be the drivers of fundamental andlasting change, while others may prove to be more elastic and temporary. Perhaps of most importance forthe policymaking process are the ways in which these shifts are creating new points of contact – and newdistances – between different perspectives, people and opportunities. This is having a profound impact onsocietal cohesion and connectedness, as individuals are invited to reflect on their own identities, place insociety and relationship to the state. 4.1 Socio-economic drivers of changeAspects of our social existence – the way in which we live, the people that we interact with, and thematerial conditions of our lives, especially relative to those of others – may greatly affect the views that weare exposed to and the ways in which we relate to the evidence offered to us. Economic trends, changes tothe structure of our society and communities, and the way in which our identities are evolving aretherefore key elements in influencing our engagement with the political and policymaking process.4.1.1 In our interconnected global economy, technological innovations are changingthe world of work and economic crises in one part of the globe risk spreadingquicklyThe world has become more interconnected. The breaking of product value chains across national bordershas transformed manufacturing sectors; a crisis in the subprime mortgage market in the USA can spreadcontagion and cause lasting instability throughout Europe’s largest economies; and technologicalinnovations have disrupted sectors of the labour market, whether by automating jobs or tasks previouslyperformed by humans, or by cutting out traditional ‘middle-man’ jobs by connecting consumers directlywith service providers on peer-to-peer platforms (the ‘collaborative economy’).
While the impact on the labour market has been – and will continue to be – significant, it is alsounpredictable. Some long-term trends have been identified, such as the automation of certain roles (forexample in retail) and the declining demand for jobs requiring ‘middle-level’ qualifications, leading to a‘hollowing out’ of the labour market as job growth is concentrated in highly qualified or low-qualifiedoccupations.76 Other trends, such as the impact on the taxi industry of new online platforms such asUber, have disrupted traditional occupations with little or no warning.Meanwhile, Britain is recovering from what has been popularly termed the ‘Great Recession’; debates overthe impact of austerity in recent years are, at the point of writing, giving way to widespread uncertaintyabout Britain’s economic future outside of the EU. Economic inequality has grown77; wealth disparities inBritain compared to other developed countries are particularly pronounced.78 So too has intergenerationalinequality. Younger generations are burdened with increasing levels of student debt and are struggling toget on the property ladder, with predictions that young people now will be poorer in terms of real wealththan previous generations at every stage of life.79Economic outlook has major implications for political engagement, as people’s material conditions andsatisfaction with the economic situation in their country may be a significant factor with regard to trust ingovernment and public institutions.80 Economic pessimism can be a driver of increased and disruptiveactivism – as has been witnessed in many European countries in the wake of the crash – or may lead todisengagement. In this context it is interesting to note that while most Britons were feeling ‘cautiouslyoptimistic’ about their household finances (prior to the Brexit vote), UKIP voters were the exception tothe rule – in 2015 they were the only group of voters who reported deteriorating household finances andthe expectation that things would only get worse in the next year.81Technological change and global economic developments will bring both opportunities and challenges forsociety. But of more immediate concern, perhaps, is the uncertain and unpredictable nature of suchchanges – and the potential impact on specific demographics. Navigating these dynamics, and ensuringthat social protection systems are adequately structured to account for unforeseen economic trends, islikely to be a key challenge for policymakers in the coming decades. Politicians have grappled with suchchallenges, but proposed solutions – for example, the idea of a Universal Basic Income (UBI) – have yetto find broad acceptance.82
4.1.2 Communities are changing – but local culture is still a significant factorPopulation growth, ageing and migration are also changing the composition and cohesion of communitiesacross the UK. Communities can have a potent impact on lifestyles, opportunities and the views andopinions to which we are exposed, and local culture on the views we adopt. As The Economist notes, votersin a high income bracket in the north are more likely to vote Labour than those of a lower income bracketin the South, a divide which remains potent even when controlling for factors such as education, age andunemployment.83 Analysis of the Brexit referendum vote by the Joseph Rowntree Foundation showed thatthe support for the Leave campaign among voters of a particular education or skilled background differedsignificantly depending on whether they lived in a generally high-skilled or low-skilled area, a trend theauthors suggest may relate to economic opportunities on offer.84As communities change, therefore, this raises questions about the potential impact on our day-to-dayinteractions with others in society, and the different experiences and perspectives with which we comeinto contact. On the one hand, improvements in public transport networks and the increasingly mobileway in which young people re-locate for study and employment may widen social networks and thepotential for interaction with others outside of our direct community. Conversely, concerns have beenraised that patterns of ‘gentrification’ driven by housing price dynamics and a growing age disparitybetween rural and urban areas, and between different neighbourhoods within cities, may serve to decreaseday-to-day contact between different social groups and demographics.85While all regions will see a growth in the population aged 65+, the working-age population (those aged16–64) is expected to decline in the North-East and North-West regions over the coming decade.86 Thesecommunities may face challenges as the old-age dependency ratio increases, with fewer working-agepeople available to support elderly dependants. London in particular is expected to continue to seesignificant population growth of 13.7%, of which 10.2% is expected as a result of internationalmigration,87 although projections of future net migration have been thrown into uncertainty in light ofthe vote to leave the EU.Immigration too has proven a potent political issue, as some communities have perceived the influx ofnew arrivals as a threat to their jobs, income, provision of local services, and culture. Neither is it simplynumbers of migrants that is of relevance, but also the resulting perceptions of migration; although estimatesbased on the 2011 UK census put the current proportion of people born outside of the UK at a little over13% of the total population, the average Briton puts this figure at 31%, with 17% of respondents sayingthat immigrants account for more than half the current population.88 Attitudes towards immigration maynot be driven by numbers alone. Analysis by The Economist has shown that, contrary to the understandingthat more ethnically diverse communities tend to be more accepting of immigrants, it is perhaps the pace of change that is key to understanding public preferences regarding immigration.89 Those communitieswhich have undergone rapid increases in the proportion of their foreign-born population are more likelyto have voted to leave the European Union, suggesting that they favour tighter restrictions onimmigration.904.1.3
Our identities are becoming more pluralisticResearch by the BBC as part of its Great British Class Survey was widely cited in the media, and offered anew typology of class for the 21st century.91 By considering different demographic groups in terms of theircultural and social capital, as opposed to the traditional income- or profession-based analysis, it venturedseven separate ‘social classes’ to describe the social landscape: the elite; an established middle class, withrelatively high incomes and high cultural capital; a technical middle class, with low social and culturalcapital scores but relatively good incomes; new affluent workers, younger service workers with high culturaland social scores but mid-level incomes; the traditional working class, with low incomes and social andcultural capital, but access to resources in part due to high levels of home ownership; emergent serviceworkers, with low incomes but high social and cultural influence; and the precariat, the class with thelowest income and low cultural and social capital. While these are not rigid categories, and the typology(and methodology) itself have been challenged92, the conversation generated by the study is indicative ofthe difficulty of ascribing clear descriptive categories to what is an increasingly pluralistic Britain.Nor are people’s own perceptions of how they fit into contemporary British society necessarily consistentwith how they might be externally categorised: while those in working-class occupations (described asmanual, or ‘routine and semi-routine’ occupations) are now thought to account for only a quarter ofworkers in Britain,93 60% of the population still identify as ‘working class’ when asked to express theirown class identification.94 Moreover, according to the same 2016 BSA survey, people with middle classoccupations are much more likely to identify as working class if they perceive British society as divided byextreme inequality between a small privileged elite and a much larger disadvantaged group that representsthe rest of the population.95 Meanwhile, increasing choice in consumer goods and opportunities opensnew avenues for this self-identification and self-expression via the clothes we wear, the places we go, andthe experiences we cultivate.Identity has thus become increasingly flexible and less dependent on traditional indicators such asbirthplace, trade, religion and family, and been thrown into a relationship of greater relativity to thediverse and emergent forms of identity to which we relate in modern multicultural society. In a foresightstudy considering the likely development of individual identities over the coming decades, the Office of Science and Technology concluded that increasing social diversity, the ease with which people can seekout online communities and maintain contact with friends and acquaintances across the globe, and thecoming of age of the ‘digital natives’ generation has led to a ‘pluralisation’ of personal identities.96This, the report noted, has been facilitated by increasing connectivity. The ability to remain more or lessanonymous on the Internet also means that the way that individuals choose to express their identities aspart of online communities can be radically different to the way they express the ‘offline’ identities theyhave as part of their more traditional social networks. However, as people make more and more of theirpersonal information publically available online, this may in fact lead to an increasing blurring of publicand private identities.These opportunities are not exclusive to the younger generations. The population is ageing; the averageage will rise from 40.0 years in 2014 to 40.9 years in 2024 and to 42.9 years by 2039.97 The sea change,however, will likely come down to more than just numbers. As a generation which came of age in the1960s, ageing ‘Baby Boomers’ are likely to expect a quality of life underpinned by individual autonomyand consumption, and may attribute more value to ‘experiences’ than preceding generations might have.98Moreover, many people in this generation are also likely to enjoy much greater wealth compared toyounger members of the population.99 Mean gross pensioner incomes increased by an estimated 50% inreal terms between 1994/95 and 2010/11 (although it is important to note considerable variation in theincomes of poorer and wealthier pensioners),100 and the value of wealth holdings of people aged over 50has shown growth since the start of the financial crisis. Rising spending power on the part of oldergenerations has lent increased significance to the ‘grey pound’ in Britain101
4.2.2 Social media use has dramatically increased, but the impact on politicalengagement is unclearWhile Internet use may be increasing on the whole, the ways in which we engage with websites, peopleand issues on the web are not necessarily converging. Notable in this regard has been the influence ofsocial media, both on the way in which we access the web and on the content to which we are exposedonce online.In 2015, UK social media users spent an average of 1 hour 40 minutes accessing social media sites eachday, with users managing an average of four social media accounts each.109 The use of social media toaccess news is also increasing, particularly through use of features such as Facebook’s news function andTwitter’s Twitter Moments. The number of people using Facebook as a source for online news has risenfrom 17% of all online news users in 2014 to 29% in 2015, with 16% of those aged 16–24 using socialmedia as their sole source.110Content that is featured on our personalised social media homepages is primarily determined byalgorithms, which automatically feature content that sites predict individual users will be interested in,based on previous activity on the site and elsewhere on the web. The result is that different individualsmay be exposed to widely different types or frequencies of news stories and content, depending on theirpersonal networks and past activity. Humans, we know, are prone to confirmation bias, in that weattribute more legitimacy to arguments that align with our existing views. Concerns have been raised thatthe act of interacting with the web through a closed, algorithmically driven social platform and theproliferation of specialised and alternative media sites could bolster this tendency, thereby decreasing theopposing opinions or even the type of news to which we are exposed – a theme popularly dubbed the‘filter bubble’.111112113 Similarly, the nature of social networks, in which (as in the real world) individualsmay connect primarily with those who reflect their own characteristics, may in some respects act as an ‘echo chamber’ for political opinions, with the effect of reducing challenges to incorrect or falseinformation and giving biased or niche opinions the appearance of widely held views.114 The role ofFacebook in the distribution of news has led to concern from some quarters over the company acting inwhat is effectively an editorial role, but without the associated journalistic traditions and standards, withthe editor of Norway’s Aftenposten newspaper recently accusing Facebook CEO Mark Zuckerberg ofmisusing his position as the ‘world’s most powerful editor’115Commentary on the matter to date has primarily warned of the consequences of such closed spheres forpolitical debate. However, the question is not resolved; evidence on the way in which online habits affectexposure to and selection of different forms of content is mixed,116 and the open platform of the Internetmay indeed open up channels to voices and arguments that individuals may not otherwise encounter.Similarly, tentative evidence has been ventured that social media may also be associated with other formsof civic and political activism, although the causal direction is unclear.117Ultimately, this is an emerging field of research, and the nature of social media – nominally privateplatforms governed by agreements with users regarding use of data submitted – means thatcomprehensive, cross-platform research is difficult to conduct other than at an aggregate level.118 Thelong-term effects of social media on political engagement and receptivity to argument remain unclear, andindeed may differ across demographic groups.
4.3 Political drivers of changeDeveloping well-informed and inclusive policy is not a top-down activity. Policymakers’ and institutions’understanding of public opinion and preferences may have a significant effect on the way in which theychoose to develop and communicate policy; the strength of the relationship depends in large part on thewillingness of both parties to engage with this reciprocal process. New platforms and channels ofcommunication offer new possibilities – and challenges – for representation, advocacy, participatorydemocracy and the direct, peer-to-peer exchange of information, with particular benefits for previouslymarginalised voices across the political and social spectrum. Yet the broadening of the public square mayalso result in a cacophony of competing voices, and it is unclear whether the messages that each individualreceives are informative, unbiased and, if incorrect, adequately refuted.In the following section, we explore the effects that social changes and communications technologies maybe having on the public sphere and policymaking, drawing on examples from digital campaigning, onlineelectioneering and day-to-day interactions on social media platforms: to what extent are theaforementioned trends redefining the relationship between citizen and state?4.3.1 Increasing political pluralism and appetite for new forms of representationare new political realitiesBritain’s traditional two-party politics has come under increasing pressure as the old determinants ofvoting habits – such as social grade, family, and income – have broken down and political identitiesbecome increasingly fragmented and plural. Whereas in 1951 97% of votes went to either theConservative or the Labour Party, in the 2010 general election this figure fell to 65%, resulting in no clearmajority for either party and the formation of Britain’s first peacetime coalition government since the1930s.130 Although the 2015 general election returned power to the hands of a single party, it issignificant that the ‘other’ political parties won a 24.8% share of the vote.131 Although these ‘other’ partiesmay not currently be winning elections, or even gaining substantial numbers of seats in parliament,divisions between and within parties are nevertheless changing national conversations and influencing thepolitical agenda.The recent EU referendum is an illustrative example of how the influence of a fringe political party hasmotivated a historic and wide-reaching constitutional change; UKIP’s long-running campaign to mobilisethe electorate (and some backbenchers in other parties) in support of leaving the European Unionarguably contributed to the decision to promise and deliver a referendum on European Unionmembership.
On the other side of the political spectrum, contestation of Jeremy Corbyn’s leadershipfrom different ideological factions within the Labour Party indicates a re-emergence of strongly polarised views within the party. A similar phenomenon can be observed in the United States, where increasingpolitical polarisation between Democrat and Republican voters on key issues has arguably contributed tofragmentation within both parties to varying degrees, as they struggle with the need to appeal both toindependent swing voters and those on the far side of the party’s ideological spectrum.132In spite of these recent shifts away from two-party politics, public preferences regarding the electoralsystem remain unclear. Public debate in the UK focusing on the inadequacy of the first-past-the-postsystem in a climate of increasing political pluralism133 was dampened by the 2011 referendum on thealternative voting system (AV), in which only 32% of voters voted for AV and turnout was low, at41%.134 The loss of support for electoral reform was held by many to be the result of a backlash in publicopinion against the political compromises made by the Liberal Democrats when sharing power with theConservative Party.135 Nonetheless, dissatisfaction with the current electoral system has since rebounded,and in 2015 the BSA survey reported support for electoral reform to be at its highest ever, at 45%.136However, the British public’s growing desire for an electoral system that allows more proportionaterepresentation does not necessarily translate into greater endorsement of coalition government. Aninconsistency can be observed between increased public support for changing the electoral system to onethat is fairer to smaller parties (at 45% in 2015) and majority support for single-party versus coalitiongovernment (59% compared to 33%).137 Of those who prefer single-party government, 39% would liketo see electoral reform, while 38% of those who prefer coalition government would like to keep theelectoral system as it is.138 NatCen Social Research, who compiled these data, conclude that theseseemingly contradictory preferences on the part of voters suggest that the implications of electoral reformare not yet well understood, and could account for the fairly rapid and temporary shifts in public attitudestowards alternative electoral systems